это не остановило. Напротив, мертвецы ускорились, желая как можно быстрее преодолеть дорогу до барбакана. Презрев крутой уклон дороги, нежить побежала, гремя железом на всю округу. Порядки врага распались и этим немедленно воспользовались мои лучники. Горящие стрелы полетели в толпу неприятелей, и, на сей раз, нанесли намного больший урон. Наконечники вонзились в плоть, в голые черепа. Пламя набросилось на мертвечину. Впрочем, у меня было слишком мало лучников, да и подготовка их оставляла желать лучшего, а потому противнику удалось подняться по дороге почти до самого барбакана. Но вот на самом верху нежить уже ждали.
Двое паладинов синхронно шагнули вперед, обрушив мечи на самых шустрых мертвецов. Брайан ударил щитом и тут же вонзил клинок в сбитого противника, Рихард обрушился на следующего, молниеносно вскрыв защиту и расчленив врага. Досталась нежить и на мою долю. Бросившись в атаку, я поднял эспадон в высокую позицию и тут же ударил первого неприятеля. Вскинутый меч того не защитил. Вес моего клинка, помноженный на физическую силу, просто смел оборону. Эспадон врезался в шею мертвому воину, а затем я шагнул вперед и вдарил плечом, массой опрокинув противника на землю. Довершил дело колющий удар, пронзивший голый череп.
Не успел я еще вытащить клинок из трупа, как был вынужден уклоняться от удара. Следующим противником оказался рыцарь в тяжелых латах, несмотря на броню двигавшийся крайне стремительно. Первый же его выпад вышел точным — вражеский клинок ударил прямо в мою грудь. К фатальным последствиям это не привело лишь благодаря крепости лат, но и без того ребра ощутили глухую боль. В то же время мертвый рыцарь шагнул вперед и влево, исчезнув из поля моего зрения, и я лишь на одних инстинктах успел вскинуть щит. Дерево затрещало, но выдержало, по крайне мере в этот раз. В руке материализовался моргенштерн, взамен оставленного в трупе эспадона, тут же примененный пущенный в ход. Но, увы, противник успел чуть повернуть корпус, так что шипастый шар бессильно соскользнул по латам, не причинив тем ни малейшего вреда. А следом рыцарь усилил натиск. Щит, плечо, бедро — удары сыпались бесконечной чередой, я же мог лишь пятиться назад, уповая на чудо. Но вместо него случилось совершенно иное — со следующим шагом спина почувствовала преграду — крепкие дубовые доски ворот. Путь назад был отрезан, оставляя меня в западне.
Со следующим ударом щит не выдержал, расколовшись на куски, и тогда я сделал то единственное, на что был способен — бросился вперед.
Меч врага вонзился точно в зазор доспехов, выключив левую руку, но правая еще была при мне и сейчас сжимала бутыль. Короткий взмах и стекло с треском разбилось о забрало вражеского шлема, выплеснув тут же воспламенившуюся жидкость.
Забыв о нападении, враг попытался сбить пламя, и я не замедлил этим воспользоваться. Шипастый шар ударил в голову врага, вызвав гулкий звон. Тут же в ногу мертвеца вонзился меч Брайана, заставив противника упасть на колено. А следующий взмах снял голову нежити с плеч.
Я выдохнул напряжение и бросил взгляд по сторонам — слева и справа от меня оказались оба паладина, за спиной барбакан, а впереди… Впереди находились плотные построения нежити во главе с пылающей ненавистью баньши. Ситуация была скверной, но на моей стороне имелось одно обстоятельство — время отката заклинания подошло к концу. А потому можно было смело заявить — да начнется второй раунд!
Одно короткое мгновение я размышлял над тем, чем же ударить врага? Как остановить его натиск, выиграть драгоценные секунды? А затем решение пришло, словно озарение, а заклинание вонзилось в землю. Краткий миг и прямо перед нами разверзлась бездна. А если быть точным — провал в земле глубиной в шесть метров и еще четыре шириной. И главное то, что вся нежить, бывшая на этом участке, тут же рухнула вниз.
Противнику это не понравилось, очень не понравилось. И больше всех оказалась разозлена баньши. Мертвая эльфийка открыла рот, а затем закричала. Тем самым сводящим с ума голосом. И на сей раз ее атака оказалась куда сильнее. Звуки ударили прямо в мозг. Сознание помутилось. Я сам не заметил, как обхватил руками уши, а затем начал падать вперед. Чья-то крепкая рука ухватила меня за плечо, не позволив рухнуть в собственноручно созданную пропасть, а затем резко отбросила назад. Ударившись спиной о дубовые доски, я краем сознания услышал звон железа, но почти не придал ему значения. Все внимание оказалось сосредоточено на мерзком, все никак не умолкающем вое. Не знаю, сколько он длился. Счет времени я потерял почти сразу. Но когда крик умолк, а зрение прояснилось, поле боя претерпело кардинальные изменения.
Четверка мертвых рыцарей каким-то образом сумела преодолеть провал и сейчас яростно рубилась с моими паладинами. Причем состояние последних было далеким от благополучного. На доспехах виднелись вмятины и следы крови, Рихард припадал на правую ногу, у Брайана щит был весь в сколах. Да и двигались они лишь в половину своих прежних возможностей. Видимо, вой баньши смог даже их пронять несмотря на сопротивление к магии. Совершенно отчетливо можно сказать одно — они нуждались в помощи.
Сосуд с греческим огнем материализовался в моей руке и тут же отправился в спину ближайшего мертвого рыцаря. Не сказать, что эта атака нанесла большой ущерб, латы противника были надежны, но главного она достигла — враг отвлекся на новую угрозу и этим не замедлил воспользоваться Брайан. Меч паладина белой молнией ударил в прорезь забрала, щит опрокинул рыцаря на землю. Увы, большего Брайан сделать не сумел. Его атаковал новый противник и самое плохое — в то же время к схватке присоединилась баньши.
— Не дождетесь, сволочи! — прошипел я и выпустил во врагов волну экзорцизма.
На краю зрения показался целый ворох системных сообщений. Заклинание ударило по всем врагам без исключения и если старшую нежить оно лишь повредило, то слабые особи упали на землю сломанными куклами. Впрочем, на этот успех я обратил мало внимания, в это самое время материализовав в здоровой руке сосуд с зельем регенерации. Зубами вытащив пробку, тут же влил в себя содержимое, не забывая отслеживать обстановку.
Надо сказать, мое вмешательство вновь дало свои плоды. Паладины сумели сократить число противников до трех. Правда неприятным фактом являлось то, что эта была не вся оставшаяся функциональной нежить. Краем зрения я смог увидеть руку в железной перчатке, ухватившуюся за край провала собственноручно созданной пропасти. Это сбило всю созерцательность, разом подбросив меня на ноги.
Означенная рука напряглась, а затем выбросила на свет торс рыцаря в латных доспехах. Как тому удалось подняться по рыхлому шестиметровому склону, я даже не представлял. Но поприветствовал со всем почтением. С разбегу ударом ноги. Без слов и лишних криков рыцарь вновь исчез в провале. А чтобы ему и товарищем было не так скучно, следом отправилось еще пара бутылей с греческим огнем.
Зелье регенерации понемногу начинало действовать и первым это коснулось раненой руки. Конечность вновь обрела подвижность, чем я не замедлил воспользоваться. В плечо уперся уже заряженный арбалет, палец утопил спуск, и болт врезался точно во вражеский шлем. Смена и второй болт вонзился в шею. Смена и оперенное древко проросло в чужом колене. Смена и моргенштерн врезался в подставленный щит.
Всерьез навредить противнику мне не удалось, а вот привлечь внимание — вполне. Мертвый рыцарь бросился в атаку, оставив своих товарищей. Поврежденное колено его почти не замедлило, болт в шее едва ли доставил неудобство. Эта тварь все также оставалась стремительной и умелой, во всем превосходя меня. Благо я это прекрасно понимал и был озабочен лишь одним — выживанием. Никаких попыток контратаковать. Лишь глухая оборона. Мои надежды на победу лежали лишь на двух столбах — паладинах и своих способностях в магии. А значит, требовалось тянуть время, ждать нужного момента.
Меч мертвого рыцаря ударил по шлему, чуть оглушив. Враг скользнул левее, выпадая из поля зрения, и вонзил клинок мне в подмышку. Я отпрянул назад, ругаясь сквозь зубы. Боли удар не принес, но вот очков жизни оставил слишком мало. И даже все еще действующее зелье не могло поправить ситуацию. Однако если мне казалось, что нынешняя ситуация была плоха, то стоило просто заглянуть чуть
