Меня удивляло другое. Маму мою тоже похитили, а Эйнштейн по этому поводу ну ни капли не беспокоился, как будто даже забыл, что такой факт бряцает в копилке наших неприятностей. Он отнюдь не был равнодушным, наш прагматичный и циничный проводник, но тут уж, по-моему, либо ты за обоих палец держишь, либо ни за кого.
Эх, что же там с мамой?
А с папой?..
Короче, скучный был путь, без происшествий, однако никакой расслабленности не было и в помине. Не только из-за темпа. Эйнштейна почему-то сильно тревожила погода. Безобидная с виду дымка, которая начала затягивать небо этак час назад, сгустилась и будто отвердела, постепенно превращаясь во что-то похожее на купол. Никогда такого не видел, сказал нам босс. Он не собирался пугать, но смуту в неокрепшие сердца внес, естественно. Даже злая медуза Горгона приутихла, перестав жалить своим дерьмом всех, кого ни попадя. «Вы такое не видели, а я про такое НЕ ЧИТАЛ», – поддел я Эйнштейна. Нос он мне за это не разбил, хоть твердо и обещал совсем недавно. Фокусы с погодой были еще одной причиной поторапливаться. По словам Эйнштейна, он знал, где укрыться в старом Хармонте, ежели грянет какая-нибудь дрянь, так что надо бы успеть дойти.
Двигались обычным порядком. Эйнштейн, как и следовало ожидать, пустил вперед безвестного маргинала-активиста. (Я хотел было поинтересоваться, как его звать, но Горгона срезала мой высокий порыв на корню: зачем, мол, тебе знать его имя? Совесть тренируешь? «Отмычка» – и все тут!) Оба они, и Зиг Хайль, и этот его приятель, снова были в штанах, Эйнштейн настоял, а Натали не залупалась, сама же назначила босса главным. Да и наскучило ей, наверное, лицезреть дебилов, раздетых по пояс. Ладно бы по пояс сверху, а то снизу.
Следом за Эйнштейном шел я, потом мисс Горгона, контролируя нас обоих. Далее – Крюк, Зиг Хайль, Скарабей, а замыкал колонну Лопата, контролируя уже всех. Маргиналы тащили свои мешки со взрывчаткой. В каждом было по пятнадцать белых двухфунтовых брикетов, завернутых в парафинированную бумагу с армейской маркировкой. В одном мешке также лежали детонаторы, во втором – бухта со шнуром. Решено было взять все это с собой, потому что не бросать же? Каких только ситуаций за «колючкой» не бывает, резонно заметил Лопата, поэтому лучше иметь, но не нуждаться, чем нуждаться и не иметь.
Этот крутоплечий молчун выдавал иногда подобные перлы. Я пока не смог разобраться, какие же все-таки у них с Натали отношения. Не был он похож на лишенного воли и зомбированного. Вон Крюк перед глазами, не говоря уж о Зиг Хайле, есть с чем сравнивать. Неужели и вправду – банальный любовник? Кто там кого совратил, конечно, вопрос открытый, но почему-то сама эта мысль была мне неприятна.
По ходу выяснились всякие мелочи. Например, каким образом Горгона со своей компанией преодолели кордон. Внаглую – вот и весь секрет. Подвалила к караулке и задурила солдатам мозги, они наверняка даже не запомнили, что через КПП кто-то прошел. Или, скажем, Скарабей – как попал в их компанию? Она вывела мальчишку из «Детского дома» сразу после диверсии, в тот недолгий промежуток времени, когда работали врачи, а режим еще не ужесточился. Но почему именно этот мутант, вот в чем вопрос?
– Наши сказали, он лучший нюхач, – объяснила она, – даже лучше, чем любой из ваших зверьков.
– Что за «наши»? – оглянулся Эйнштейн, впитывавший спиной наши разговоры.
– Тебе не все равно? – автоматически рубанула девушка. Потом снова мне: – Наши – это наши. Обязательно познакомишься, когда вернемся.
И сунула мне в руку скомканную записку. Я потихоньку ее развернул, пока Эйнштейн не видел. Там было указано место и время: «Гараж Паттерсона возле автозаправки. 3 PM».
– Так вот кто меня пас, – сказал Эйнштейн сам себе. – А я уж терялся в догадках, на кого подумать, серьезные конторы тоньше работают…
Совершенно верно, неведомые «наши» помогали Натали следить за Антисемитом, поскольку Лопата в одиночку не справлялся, а главное, Антисемит знал Лопату в лицо. Они дежурили у Института, видели, как главный инженер запихнул меня в свой вэн, и если б не Крюк, Натали потеряла бы нас обоих.
Естественным образом перекинулись на Крюка. Я попросил мисс Горгону, чтобы она сняла с моего друга гипнотические чары, хотел поговорить с ним, как с человеком. Она не возражала. На минуту остановились. Она повернулась, взяла Крюка за руку, а второй рукой помахала в воздухе, как будто разгоняла густой сигаретный дым.
– Зачем? – спросил Крюк, сел на корточки и заплакал.
– Все хорошо, – сказал я ему и присел рядом. – Мы в Зоне…
– Знаю я, где мы! – сказал он, всхлипывая. – Все плохо. А было хорошо. Зачем?
– Что ты сделала? – поднял я взгляд на девушку.
Она пожала плечами:
– Убрала облако, как ты просил.
– С какого момента он ничего не помнит?
– Да все он помнит! – рассердилась она. – Читать меньше надо, умник. На хрена мне дебилы с амнезией? С ним базарь, чего со мной-то?!
Давеча я уверял эту медузу, дескать, плевать мне на друзей, которых у меня нет, причем сам в тот момент верил в то, что говорю. Не верил бы – она бы тоже не поверила, и не договорились бы мы с ней. Играть, когда надо, я умею. На самом же деле…
Есть у меня друзья. Их немного, всего трое, если тщательно пересчитать, и один из них – вот он, передо мной.
Я догадался про Крюка во время нашего с ним разговора возле Института, он тогда случайно проговорился, по нервяку. Я, помнится, ему коротко объяснял, что произошло в «Детском саду», и сказал, что предыдущим днем, пока все видеокамеры были отключены из-за аварии на подстанции, какой-то злодей подменил контроллер ворот. Мол, пары минут на это хватило. А он меня торопил – типа, знаю я это все, ты дальше давай, дальше… Откуда он мог знать, если я сам догадался о механизме диверсии всего за пару минут до того? Только в одном случае, увы.
– Это ведь был ты? – спросил я у него. – Пластмассовую коробочку вынул и вставил вместо нее другую? В коридоре возле своих швабр и своего пылесоса, ведь так?
Он ничего не отрицал. Ему и правда было плохо – вот так проснуться и осознать, что никакой это был не сон и даже не кошмар, что вокруг реальность, а ты в ней самый большой дурак и самое вонючее дерьмо.
Понятно, почему состояние транса для него – спасение. А Горгона, получается, благодетельница.
Рассказывал он недолго, пары фраз хватило. Предварительно сфотографировал контроллер, вынув панель из потолка. Потом ему дали копию и подробно объяснили, что делать. Кто объяснил? Он их, ясный путь, не знает. «В натуре, Пэн, чтоб я сдох! Знал бы – убил бы! Заплатили гранд зеленью, Пэн, суки, суки, суки…» Гранд, то есть тысяча монет, колоссальные деньги для Крюка. Вдобавок его заверили, что никто из людей не пострадает, в Институте, как известно, это невозможно при их уникальных системах спасения. Так и купился мой простачок. «Приносить бекон на семейный стол», – его пунктик, а тут такой жирный кусок.
