— А почему сам его не возьмешь? — дрогнувшим голосом спросил семинарист. — Ты небось стреляешь получше моего.
— По той же причине, по какой у меня не было такой штуки и до этого, — сказал Зигфрид. — К хорошему быстро привыкаешь. Но что делать, когда закончатся патроны? А это случится быстро, поверь. Я не маркитант, я вест. Мы полагаемся только на то, что есть у нас, — на силу, реакцию и закаленную сталь — именно это помогает нам выживать.
Он замолчал, помрачнев, и бросил, оправляя широкий ремень:
— Теперь уходим. Времени все меньше. Боюсь не успеть.
— Почему? — спросил Книжник.
Глядя в сторону злобно выкрикивавших что-то нео, Зигфрид закатал рукав. На предплечье заметно выделялось подозрительное темное пятно. Память выдала Книжнику смутно знакомый термин: некроз тканей.
— Я умираю, — спокойно сказал Зигфрид. — Но я просто обязан успеть.
Глава восьмая
ЖЕЛЕЗНОЕ КЛАДБИЩЕ
Полуистлевшая табличка, чудом уцелевшая на стене здания, поведала, что группа идет каким-то Ружейным переулком, о чем Книжник тут же сделал отметку в своем берестяном блокноте. Это странное название тревожно отозвалось где-то внутри — как и все, связанное с оружием. Семинарист невольно поправил на ремне автомат. Положил руку на холодную сталь и ощутил идущую от нее холодную, злую энергию. Оружие притягивало к себе, манило обхватить ладонью приемистую рукоять и коснуться указательным пальцем спускового крючка. Удивительное дело: это совершенное оружие оказалось куда легче громоздкого арбалета. Очень хотелось попрактиковаться в стрельбе, да только разбрасываться почем зря патронами было неразумно. Ведь помимо всего прочего автомат при боекомплекте — это серьезный ресурс, который можно обменять где угодно и на что угодно, включая еду и одежду.
— А откуда у них такое оружие, и главное — патроны? — спросил Книжник у Лого. — В Кремле так последний магазин расстреляли задолго до моего рождения.
— Это же маркитанты, — пожал плечами шам. — У них много чего есть. А вот тратить столь активно не приходится. Все, конечно, воюют, все друг друга ненавидят. Только маркитанты нужны всем — потому что у них есть все.
— Откуда?
— Так они и сказали, — фыркнул шам. — Это их главная тайна, отсюда их власть и влияние. Полагают, что маркитантские кланы контролируют древние стратегические склады — гигантские хранилища продовольствия и техники.
— Так они все еще существуют! — оживился Книжник. Он невольно ощупал на себе купленную на Базаре камуфляжную куртку. Та небось тоже перекочевала к нему с тех самых складов. — Хотелось бы отыскать хоть один такой!
— Многим бы этого хотелось, — усмехнулся шам. — Да только за одну лишь информацию о координатах складов тебе отрежут голову, а прах твой развеют по ветру.
Книжник сжал зубы и ничего не ответил.
Плевать он хотел на любую опасность. Это было то самое знание, ради которого он был готов рискнуть чем угодно, в том числе и собственной головой. Возможно, выход на эти склады открыл бы Кремлю второе дыхание. Чего стоит одно такое оружие! Да обладай дружинники достаточным количеством патронов к такими вот штуковинам — и можно было бы разом решить проблему бесчисленных орд мутов, без конца осаждающих Кремль! А там, глядишь — восстановить Форт. Да и двинуться дальше — к Садовому кольцу…
У Книжника аж дыхание перехватило от таких перспектив. Он с трудом подавил в себе совершенно неоправданный полет фантазии. Но, по крайней мере, теперь он знал наверняка: они все еще существуют, эти полумифические источники невероятных богатств. Осталось лишь найти способ отыскать их.
— А можно как-то… разговорить маркитанта? — Книжник оживился, даже пошел быстрее. — Что, если специально дружину послать — чтобы изловить маркитанта и вытрясти из него информацию?!
— Во-первых, далеко не все члены клана знают координаты стратегических складов, — снисходительно сказал Лого. — Да и потом есть у них такой Кодекс маркитанта. Говорят, они его вроде как кровью подписывают. По этому Кодексу каждый член клана, у которого под пыткой вытягивают сведения о местонахождении складов, обязан умереть. Их даже учат останавливать собственное сердце. Так что вести разговоры с маркитантами — занятие бесперспективное.
— А ты мог бы прочитать их мысли?
— За кого ты меня принимаешь? — Шам вроде бы даже обиделся. — Шамы моего уровня не умеют читать мысли маркитантов — если те сами того не захотят, что вряд ли. Что у них не отнимешь — так умение хранить тайну, даже при прямом воздействии на мозг. Наверное, знают они какие-то приемы… Нет, забудь про это. И без того в лице маркитантов мы нажили серьезных врагов…
Шедший впереди Зигфрид замедлил шаг. Следом остановились и его спутники.
— Впереди набережная, — сказал вест. — Место открытое, а значит, по определению опасное. Что скажешь, шам?
— Я не ощущаю явной угрозы, — шам пожал плечами, но все же огляделся, если можно так сказать про подобное существо: щупальца на месте глаз чуть вытянулись, зашевелились. — Мне доводилось бывать здесь, и самый быстрый путь — как раз вдоль реки. Места здесь пустынные, мертвые. Сами видели: через кольцо пройти не так просто, а ловить здесь особо нечего. Одно слово — дорога к Кладбищу. Да и пути выбирать не приходится: восточнее, через пару кварталов отсюда, начинаются джунгли.
— Что? — удивился Книжник. — Какие такие джунгли?
— Самые натуральные, — заверил шам. — Говорят, в районе Хамовников в войну биологическое оружие применили. Вроде как бомба упала с активными биоматериалами. Так там сначала все перемерло, а потом вдруг с новой силой из земли как поперло, что мама не горюй. Наши предпочитают туда не соваться: сожрут заживо.
— А здесь отчего чисто?
— А сюда как раз, напротив — радиоактивное облако дотянулось. Сто лет такая радиация стояла, что и мутантам жизни не было, одни роботы шастали. Кстати, и сейчас еще фонит…
Книжник быстро залез рукой в суму, вытащил самодельный дозиметр из куска кремлевской березы. И правда — тот здорово налился красным на срезе. Радиация была некритичной, но, тем не менее, Книжник достал полотняный мешочек с катышками снадобья-антирада. Одну «пилюлю» проглотил сам, другую протянул Зигфриду. Вест принял лекарство, покатал по ладони — и без лишних слов закинул в рот. Шам от снадобья отказался.
— Ну раз так — веди дальше, — сказал Зигфрид. — Времени нет — по руинам да джунглям пробираться. Пойдем в открытую.
Так и сделали. Здесь, на набережной, было поразительно тихо и спокойно. Мертво. Даже слышно было, как хрустит под ногами асфальто-цементное крошево. Река не спеша ползла в облезлых каменных границах, равнодушно прорезая изуродованный войной город. У противоположного берега торчал остов какого-то затонувшего судна. Прикинув, Книжник решил, что здесь когда-то был причал, а там, за ним — древний Киевский вокзал. «Причал», «вокзал» — слова со старых карт, давно лишенные практического смысла.
