Ознакомительная версия.
— Плохо, — сказал Матадор. — Как бы опять нам с сапогами не схлестнуться… Вот же не вовремя!
— Я лучше с Мастдаем пойду, — сказал Печкин. — Он вон какой здоровый!
— Ладно, — сказал Матадор. — Значит, Киндер безработный снова с нами… Слушайся Мастдая, как меня, и даже лучше, потому что у него плюха тяжелее…
— Да уж знаю, — сказал Печкин.
— По уму, нам бы лучше отсидеться, — сказал Матадор. — Но это будет не по совести. Нарушил этот гадский снайпер всё наше хрупкое равновесие — кто стрелял? Чей стрелок? Ах, не ваш? Не выдумывайте про какого-то майора… Дуче, «долговцы» в курсе?
— В курсе-то в курсе, — сказал мордастый Дуче. — Но все равно грешат на «Свободу»… Да ещё какая-то комиссия из «Гринписа» примчалась на базу миротворцев. Расследовать, кто бедных мутантов газами травит…
— Удружил майор, — сказал Матадор. — Незаметно просочился через Периметр… Видите, бродяги, как всё смешалось в доме Облонских?
— Это которые Облонские? — встрепенулся миномётчик Умная Маша. — Это которые на хуторе Хвойная Поляна каннибализмом занимаются? Я бы им всё в доме перемешал… Дал бы бог прицелиться…
— Э, нет! — вскричал Матадор. — Партизанщину свою не берите! Хватит с нас вашего дружественного огня…
— Ладно, — сказал Умная Маша. — А я-то думал: забомбим балочку и проскочим… Была бы честь предложена…
— Ну, голова он у вас, — сказал Печкин, когда вожак миномётчиков поволок опорную плиту Колчаку на сохранение. — Как он с такой головой по Зоне ходит?
— Не у вас, а у нас, — сказал Матадор. — Привыкай. А ходит он в Зоне получше меня. Он любую «воронку» или «карусель» обойдёт без всяких гаечек. Как бы в компенсацию за умственное калечество…
Наконец разобрались, Батюшка перекрестил каждого персонально — и разошлись группы по разным намеченным маршрутам к одной Михалёвке. В Зоне прямых путей не бывает.
Печкин пошёл с Мастдаем не потому, что всерьёз обиделся на Киндера. Просто захотел усложнить себе жизнь. Надо с любым человеком уметь наладить отношения.
— До насыпи дойдём свободно, — учил Мастдай по дороге. — Не пялься на тех из наших, кто в зоне видимости. Перед насыпью остановимся…
Насыпь была свежая, как будто Его Величество Выброс взял и смял равнину громадными ручищами… Как будто игрок воспользовался редактором карт и поменял рельеф местности.
— Вот, смотри на ПДА, — сказал Мастдай. — Да не в этом режиме! Вы что, с Матадором и хохлом только водку жрали? На насыпи вроде ничего нет, зато за ней схарчит нас «вороночка»… Что значит не видно? Я сказал — есть, значит — есть. Поэтому Пройдём влево метров пятьдесят…
— С большим походом будет, — сказал Печкин, желая продемонстрировать, что он не только водку жрал со своими наставниками. — Двадцати бы хватило…
— Поход костей не ломит, — сказал Мастдай. — Топай.
За насыпью местность была открытая и пустая, только лежал полузакопанный грейдер.
— Ну вот, а ты говорил, — сказал Мастдай. — Техники всегда бойся! Там сидит штука посильнее «вороночки», и мы бы в неё прямёхонько скатились…
— Неуютно здесь как-то, — сказал Печкин. — Один как на ладони, все пули в одного…
— В Зоне уютно не бывает, — сказал Мастдай. — Но такие места я особенно не перевариваю. Поэтому постараемся проскочить как можно скорее… Не бегом!
— Вообще-то у меня ПДА прямо в шлеме, картинка перед глазами, — сказал Печкин.
Его дорогостоящая снаряга пообтрепалась, но служила исправно. Только вместо капризной швейцарской ружбайки Матадор вручил ему удобный «абакан», добавив при этом:
— Не выёживайтесь с вашим Шнитке, Иван Петрович, слушайте русскую народную песню «Валенки»!
— Так а хрюли ты молчишь? — сказал Мастдай.
— Так а хрюли выёживаться? — сказал Печкин. — Если я полный дуб по Зоне…
Шлем журналиста был предметом зависти всех вольных сталкеров. Подобные есть у военных, но только у старших офицеров, которые в Зону не ходят. Но для страховки Матадор всё же велел Печкину взять и стандартный ПДА — им-де хоть гвозди заколачивай, вещь проверенная. А со шлемом мало ли что может случиться…
— Там ещё куча опций, — сказал Печкин. — Потом Марконя мне их поотключал почти все. Там и голосовое предупреждение было — «эномэли райт», «эномэли лефт»… Но Матадор сказал-что так я ничему не научусь, а вляпаться могу… А вот SOS в случае чего передаётся автоматом…
— Хорошая штука, — сказал Мастдай. — Но я её ни за какие коврижки не напялю. Уж если куда вляпаешься, так сам виноват, а не японец, который контакт не допаял…
— Японцы уж давно ничего не паяют, — сказал Печкин. — Лазер ещё там хороший — и осветить, и ослепить…
— Хорошо, — сказал Мастдай. — А в деле-то его испытывали? Отзывы какие?
— Это опытная модель, — сознался Печкин. — Боюсь, что как раз я её и испытываю… Подарок Большого!
— Нельзя в Зоне надеяться на электронику, — сказал молдавский грузчик. — Вон она Радар-то как переделала! Может, это она, Зона, тебя и ведёт…
— Отключено всё, — сказал Печкин. — А композит шлема очень прочный…
Над пожухлой травой выставился одинокий тушканчик — тварь забавная, но зубастая, как Стич из мультфильма.
— Патроны береги, — сказал Мастдай. — Зашевелились, твари, почуяли… Эх, простояла бы ясная погода подольше — может, и передохла бы вся мутня…
— Зона родила бы новых, — сказал Печкин. — Наделала из нашей же протоплазмы…
— Так, — сказал Мастдай. — Стоп. Вон лежит опора… Что тебе картинка говорит?
— Вроде чисто, — сказал Печкин.
— Такого быть не может, — сказал Мастдай. — Опоры безнаказанно не валяются. «Электры» их любят. Видишь слева — там другая опора, стоячая, хоть и перекосилась. Значит, между ними могут оставаться провода. Их могли и мародёры оприходовать ещё в советское время, а могли они и остаться…
— И что тогда?
— А тогда они до сих пор под напряжением, — сказал Мастдай. — «Электры» по ним как бы растекаются, вот прибор и не видит… Только напруга там помощней…
Всё, что служило человеку, Зона постаралась переделать ему во вред, думал Печкин. Это надо будет подчеркнуть в сценарии. Или в романе. Нынче ведь романы так и пишут — эпизодами, экспликациями, ретроспективами да флэшбэками… Хоть и дико звучат такие слова в Зоне…
Проржавевший комбайн, почуяв человека, может начать двигаться, давить и резать. Высохшая вчистую бензозаправка может выбросить внезапный протуберанец. Из силосной ямы на центральной усадьбе колгоспа «Червоный незаможник» может подняться псевдогигант. На сельском кладбище в Лубениках могут выбраться из склепа Ходкевичей вполне активные носители славной гетманской фамилии…
Ознакомительная версия.
