У меня по спине пробежал озноб: от торжественных слов о моей роли в Истории мне стало не по себе.
— Буду счастлив, если хоть теперь окажусь на высоте своего долга перед Историей, — сказал я, заставив себя усмехнуться. — Потому что до сих пор был лишь марионеткой в ваших руках.
— Вы сожалеете об этом?
— Смотря по тому, какая роль мне уготована.
— Убежден, что она придется вам по душе. Ваш телефон прослушивается?
— Меня заверили, что нет.
— Возможно. Но если нас и подслушивают, тем лучше. Передайте Санто… Вам, конечно, известно, кого я имею в виду? Да, да, нашего общего знакомого, Командора. Так вот, передайте ему, что если мы обнаружим хоть какую-нибудь слежку, ни о каких контактах с Мак-Харрисом и речи не будет. Мы оставляем за собой право поступать по собственному разумению, невзирая на последствия.
— Я передам ему ваши слова.
— Рад, что с этим вопросом мы покончили. — В голосе Маяпана вновь послышались веселые мальчишеские нотки. — А теперь, сеньор Искров, с вами желает поговорить человек, известный вам по рассказам других людей и столь ярко описанный вами в повести.
Я навострил уши: мне впервые предстояло услышать еще одного представителя “Энерган компани”.
— Добрый день, сеньор Теодоро Искров, — прозвучал в трубке теплый, бархатный баритон. — Рад с вами познакомиться, хоть и заочно.
У меня бешено забилось сердце — этот голос с мягкими обертонами, которые придавали ему такой волнующий оттенок, я уже однажды слышал! Именно он в то роковое воскресенье оповестил по радио “Динамитеро” о том, что энерган поступает в продажу! Не знаю почему, возможно из-за многозначительного предварения Маяпана, я связал этот баритон с образом индейца с набережной Кеннеди: мне живо представился статный красавец с длинной черной гривой, огненным взором и величественной походкой толтекского вождя.
— Я тоже рад познакомиться с вами, — сказал я. — Видимо, я говорю с человеком по имени Белый Орел.
Обладатель приятного баритона засмеялся, от чего его голос зазвучал еще бархатистее, напомнив своими интонациями голос Маяпана: — Романтика, сеньор Искров, романтика… Белый Орел! Звучит героически. Мое настоящее имя гораздо скромнее. Впрочем, надеюсь, что вскоре у нас будет случай увидеться. А теперь выслушайте меня внимательно: способны ли вы предпринять довольно продолжительное и дальнее путешествие?
— Лишь бы не до созвездия Андромеды! Не выдерживаю космических скоростей. У меня морская болезнь.
— Мы знаем, как с ней справиться. Превратим вас в концентрат, поместим в коробку из-под энергана, и в таком виде вы отправитесь в путь. А когда прибудете на место, растворим концентрат в воде, и вы восстановитесь в прежнем обличье.
— Вот каких высот науки вы достигли!
— Почему бы и нет? При любезном посредничестве “Альбатроса”… Успокойтесь, вам не придется лететь на Андромеду. Ваша цель немного ближе…
— Куда же? — нетерпеливо спросил я, предвкушая увлекательный вояж.
— Узнаете позже. Я не настаивал.
— Сеньор Белый Орел — вы позволите так себя называть? — у Мак-Харриса есть к вам одно требование, — сказал я.
— Требование? Не слишком ли дерзко с его стороны?
— Вернее сказать, предложение, — поспешил я поправиться, хотя, как мне хорошо помнилось, Мак Харрис произнес именно слово “требование”.
— Он предлагает, чтобы впредь до вашей с ним встречи вы прекратили… как бы это выразиться… продвижение энергана.
— Согласен! — тотчас ответил Белый Орел. — Пусть “Альбатрос” зализывает свои раны. Мы не из тех, кто топчет поверженного противника.
Вот в этом и была твоя роковая ошибка, милый Агвилла, именно в этом…
Впереди показались белые, острые, как готические башни, заснеженные вершины Скалистого массива, а за ними конусовидная громада — вулкан Эль Волкан, главная достопримечательность Тупаку. Индейцы прильнули к иллюминаторам: ведь это был Эль Волкан, дающий людям тепло и плодородную почву, но порой и разрушающий их жилище, Эль Волкан, испокон веков вздымающий к небесам белый дым и время от времени изрыгающий огонь, освобождая свое раскаленное чрево.
Индейцы оживленно затараторили: наконец-то дома, вдали от столицы — омерзительного города, где нечем дышать, а когда хочешь промыть глаза, тебе вместо воды дают ватку, смоченную какой-то пахучей жидкостью.
При виде родных мест мой сосед пришел в такое возбуждение, что протянул мне флягу, на дне которой плескалась вода. Я отхлебнул. Это была минеральная вода “Эль Волкан” — предмет роскоши, доступный только апперам.
Один ее стакан стоил три доллара.
Из динамика донесся голос стюардессы: — Вниманию пассажиров, через полчаса самолет произведет посадку.
В оставшиеся перед приземлением минуты я вновь мысленно вернулся к дням, предшествовавшим моему отъезду.
Белый Орел сдержал свое слово: поток энергана быстро иссяк.
Это внесло некоторое успокоение, зато породило новую беду — энерган появился на черном рынке. Счастливцы, успевшие сделать запасы чудодейственного вещества, спешили перепродать зерна по фантастическим ценам. И хотя цены намного превышали стоимость обычного горючего, люди предпочитали энерган бензину — он был экономичнее, чище, да и отпадала надобность в дополнительных емкостях.
В свою очередь Командор прекратил преследование тех, кто пользовался новым горючим. Правда, он конфисковал немалые количества энергана, остававшиеся на многих предприятиях, невзирая на протесты владельцев, для которых зеленоватые зерна были поистине манной небесной.
Словом, в Америго-сити наступило относительное спокойствие.
Пресса, радио, телевидение со смешанным чувством досады и облегчения на разные лады разрабатывали тему: “Все на свете имеет конец, и чудеса в том числе…”
Журналисты писали: “Надо полагать, запасы энергана иссякли, и мы вновь возвращаемся к привычной рутине — синтетическим продуктам, искусственным запахам и сверхдорогому бензину. Увы, “Альбатрос” несокрушим”.
Акции “Альбатроса” вновь поползли вверх и почти достигли прежнего уровня. По этому поводу Дидерих Мунк не замедлил поздравить Мак-Харриса.
Только Федерация борцов за чистоту планеты хранила молчание.
Такое положение вещей вполне устраивало Мак-Харриса. Я убедился в этом, когда накануне отъезда посетил его кабинет на сто десятом этаже. Он был настроен философски.
— Как видите, Искров, все имеет свое противоядие. Даже энерган. Однако я не обольщаюсь. Я знаю, что предстоят новые осложнения, но уверен, что рано или поздно мы их преодолеем. Созданное человеком может быть человеком разрушено, а разрушенное человеком может человеком же быть восстановлено. Таково мое жизненное кредо. Что касается дальнейших ходов, то сейчас все зависит от вас — вы человек умный, но вас ждет встреча с не менее умными людьми.
