class="p1">— Сейчас я тебе встану на колени... — тихо шевелю губами.
На мое плечо ложится рука в латной перчатке. Оборачиваюсь. Торн едва заметно качает голой, придерживая меня. Мол, нельзя, ударишь принца и нам конец.
К сожалению, он прав...
Жажда крови и пелена в мозгах медленно отступают. Киваю Торну. Успел он остудить мой порыв оторвать башку этому сопляку. Или умереть, пытаясь это сделать.
Вот значит какая она — придворная жизнь толстяка. Хуже, чем на улице. Там хоть можно вцепиться зубами в глотку, чтобы выжить. А тут одно лишнее движение и... конец тебе. Не удивлен, что «бывший я» так испортился и спился. У каждого своя защита от окружающего мира...
К нам подходит брат. Он не улыбается, до предела серьезен:
— Прошу вас, Ваше Высочество. Он не стоит вашего времени.
Все верно, братец. Отведи его от меня, пока я не сделал то, о чем потом пожалею.
Крыса задирает нос:
— Поверь мне, Эрмин, правителю необходимо ковыряться в грязи, чтобы научиться управлять теми, для кого это естественная среда. Ты поймешь о чем я говорю, когда с моего благословения станешь эйром этих земель.
Ухо брата слегка дергается, но он сразу же берет себя в руки. Если я правильно понимаю этот эльфийский жест, благословение всяких королей не нужно, чтобы вступить в наследование. По крайней мере, так говорит история моего мира.
А вообще, крыса — полный идиот. Вокруг него полно простых людей. Гвардейцы, чьи родители обычные крестьяне, конюхи, прислуга. А громкие слова о том, что они грязные свиньи расползаются далеко и надолго.
Замечаю, как сестренка косится на меня... Ух, как лыбится, пока принц не видит. Как же она довольна своей мелкой местью.
Ладно, пора действовать. Промедление — смерть. Только вперед. Итак, Ден. Вспомни себя в молодости. Почему ты выжил? Почему ты стал тем, кем есть сейчас? Жизнь не всегда даёт силу справиться с проблемами, но всегда есть лазейки для тех, кто их видит...
В памяти всплывает недавние события с некромантом... А что если... Хм...
Незаметно поправляю подсумок за спиной, подмигиваю Торну.
Коварно улыбаюсь сестренке, пока брат переговаривается с крысой и...
— Аргх!!! — ору я, хватаясь за сердце.
Принц аж подпрыгивает от неожиданности, но я не даю ему возможности понять, что происходит. Мои ноги «подкашиваются», и я наваливаюсь на него, сбивая с ног.
Мы падаем. Я сверху — прямо на него, вдавливая всем весом, чтобы не рыпался. Барахтаемся в пыли. Я дрыгаюсь и наигранно конвульсирую, цепляясь ему за одежду.
Добавляю болезненной драматичности в голос:
— Сердце! Моё сердце! Как... больно!..
Принц визжит истеричной и напуганной девчонкой, хотя вроде «умираю» я, а не он. Так, не убить бы бедолагу, а то потом не обтерхаешься. Два центнера — это не шутка. Слегка подпираю свой вес локтями.
— Снимите его! Уберите! Стража! Стража!
Опасно! Торн пытается меня заслонить от золотых гвардейцев, тем самым даруя пару секунд на принятие решения. Смещаю центр тяжести вправо! Удар солдатским сапогом золотого стража должен был пройтись по голове, но вместо этого выбивает дыхалку и ненадолго вырывает меня из реальности.
Ох ты ж... ептить-моптить! Вот это силища! Теперь мне даже прикидываться не надо! Воздух из легких вышибает, я отлетаю на несколько метров и кувыркаясь, падаю навзничь. Но это даже хорошо. В полете я успеваю понять, что смог сделать ТО, ЧТО ПЛАНИРОВАЛ. И пока никто этого не заметил.
Вот только теперь я вполне естественно страдаю... А браслет на руке лишь слегка теплеет. Он отдал остатки своей магической силы и возможно спас меня от серьезных травм.
Помутневшим взглядом замечаю, что на меня надвигаются еще двое гвардейцев принца, на ходу достают мечи их ножен. Торн встает между ними и мной, кладет руку на рукоять меча за спиной. Гвардейцы замирают на месте, не зная, что делать дальше. Либо не хотят отягощать неприятную ситуацию, либо побаиваются Торна. Смотрят на своего господина, ожидая приказа.
Разъяренный крысиный принц вскакивает на ноги:
— Бастард!!! Да как ты посмел?! КАК! ТЫ! ПОСМЕЛ?!
Брат Эрмин встает напротив него, машет руками:
— Ваше Высочество, прошу вас! Он не специально! Вы напугали его и у него прихватило сердце!
Блин, это, конечно, неприятно, но потом посмотрим, кто будет валяться на земле, а кто улыбаться последним. Память у меня отличная. Да и корёжит меня уже не от сердца, а от удара в грудь. Ну хоть страдаю правдоподобно.
Торн наклоняется надо мной, что-то щупает в области солнечного сплетения:
— Сломано три ребра, — спокойно констатирует он.
Вот спасибо. Замечательно. Я так рад. Хотя... нет. Он врёт. Специально.
Принцу нравится мой диагноз. Он нервно выдавливает из себя улыбочку, с трудом справляясь с отдышкой:
— Жалкое... зрелище. Мне стыдно, что ЭТО — брат моей невесты. Пусть и не единоутробный. Интересно, какая у него была мать... Трактирная девка или попрошайка...
Это ты еще не знаешь, что меня из родовой книги вычеркнули, щенок.
Перебарывая боль, заставляю себя посмотреть в сторону теней, где стоит отец. И, мне кажется, что они становятся темнее, зловеще... Или это мое буйное воображение?
Терпи, Ден. Время еще придет. Ты — самое мстительное существо на свете. Но ты не идиот. Месть должна свершиться в нужное и выгодное время. Иначе она тебя погубит, как и всех тех, кто не умеет ею пользоваться.
Принц еще что-то фыркает и, смерив меня пренебрежительным взглядом, отмахивается.
В какой-то миг переживаю, что моя авантюра провалилась и нужно будет «переигрывать ситуацию», но принц не замечает в себе изменений, говорит:
— На этот раз забудем это жалкое недоразумение. Эрмин, Кейт, пойдемте поужинаем. До меня дошли слухи, что ваши повара — настоящие мастера кулинарии. Надеюсь, это правда, и кабана, которого я ЛИЧНО выследил по дороге к вам, приготовили на совесть.
Сжимая зубы от боли, жду когда троица уйдет со двора. Торн заслоняет меня от золотых гвардейцев, норовящих пнуть напоследок.
Когда родственники и крысиный король со своими гвардейцами скрываются из вида, я резко перестаю морщиться. Не обращая внимание на боль, лежу на спине, любуюсь вечерними звездами.
Лежу...
Лежу...
Чувствую на себе десятки глаз. Может, даже сотни. Торн пялится на меня сверху вниз, поднимает забрало шлема:
— Вы в порядке, гос... — прерывается, пристально вглядываясь мне в лицо.
Не знаю, что он там видит, да и плевать.
О, да, я хорошо запомню этот день.
Перебарывая боль, встаю без помощи Торна, держась
