VI
Рыцари ордена Сандала побежали к краву-титану.
Поток воинов обтекал поврежденные и брошенные танки подобно накатывающейся на скалы волне. Вокруг потрескивал и щелкал колыхающийся огонь, таинственные лучи и снаряды вонзались в гигантскую боевую машину, ракеты и активно-реактивные гранаты с кромсающими разум смесями взрывались на ее дрожащем корпусе. Форма крава-титана изгибалась и скручивалась, будто сжигаемый ластик, а по психическим царствам прокатывался наполненный мукой вой.
Из обеих ноздрей Аравейна вытекали тонкие струйки крови, нос забили гиперкоагулянты. Вдохнув ртом рециркулирующий в шлеме воздух, холодный, как пустотный лед, кодиций поднял пистолет.
Он опустошил магазин с бездумной остервенелостью испуганного охотника, который разряжает оружие в темноту. Если бы Аравейн остановился и задумался, то понял бы, сколь нелепа попытка атаковать титана одним лишь пистолетом, однако это действительно работало. Выстрелы кодиция оставляли на физической броне машины мелкие сколы, как если бы Темный Ангел бил ножом по леднику, но Аравейну удавалось поражать броню. Каким-то образом поток огня из противоведьмовского вооружения ордена Сандалов смог глубже затащить форму крава-титана в телесный мир.
Грохотали огромные стенные орудия Ванискрая, нейтронные лэнсы пронзали призматическую кожу, а снаряды боевых пушек взрывались, порождая психоделические узоры. Многомерная оболочка крава-титана преломляла и отражала темно-красные разряды гигантского количества настенных лучевых установок, расщепляя оранжевое, желтое и красное электромагнитное излучение на тысячи бесконечно черных лучей. Несмотря на гигантские размеры и внезапно появившуюся плотность, боевая машина искривлялась и корчилась под мощью обстрела.
Кодиций бросился в укрытие. Это был дот — трапециевидный блок из скалобетонных модулей, поставленный на рукотворный мыс. Его окружали глыбы скал с венами минералов и ров, наполненный шипящей морской водой, приносимой волнами. Аравейн перезарядился, вздрагивая от нуль-психического касания зарядных ячеек, а затем потряс головой и оглядел эспланаду. При обороне погибли две полные роты Темных Ангелов, чьи тела теперь усеивали дорогу. Волны работали кропотливо, выкладывая тяжелые трупы в ряды и медленно подтаскивая их к скалам. Машинные духи оторванной от своих подразделений бронетехники давали сбои, однако пытались сопротивляться: танки катились назад рывками и лихорадочно вели огонь по буйствующему титану. Аравейн отпрянул обратно в укрытие, когда взорвался «Хищник-Палач» модели «Деймос». Из-за критического перегрева его установленный на башне плазменный деструктор разорвало на куски столбом кристально-голубого пламени.
Крав-титан игнорировал обстрел орудиями Ванискрая и распространял вокруг себя волны ужаса и разочарования. Теперь он двигался резко и не подобно тени обесчещенного воина, как прежде, а словно некое водоплавающее создание. Боевая машина выбрасывала вперед одну из конечностей, после чего подтягивалась вслед за ней. Аравейн сдерживал натиск ее психических атак, повторяя заученные в детстве старые молитвы Северной Чащи, и наблюдал, как Тригейн и остальные рыцари ордена Сандала продолжают наступление. Из-за находившегося перед кодицием остова «Малкадора» вылетела петляющая стазисная ракета, которая взорвалась на поверхности переднего усика крава-титана. Богомашина покачнулась, ее педицель оказался выбит из прямолинейного течения времени, однако гигант не остановился.
Аравейн покинул укрытие и опустошил еще один магазин.
Титан, царивший на поле битвы, мог уничтожать целые армии, если ему не противостояли такие же ужасающие машины. Тем не менее он не был неприкосновенен. Достаточно мощный удар позволял уничтожать титанов точно так же, как и любую сверхтяжелую технику или крепость. Можно было взорвать входные люки и убить модерати, для чего отлично подходили подразделения ближнего боя вроде Легионес Астартес. Именно поэтому легионы титанов Империума всегда поддерживались огромными когортами гоплитов из числа корпус-секутариев.
Однако Аравейн не видел у крава-титана никаких входных люков. Если у него и было то, что человеческие принцепсы могли назвать экипажем, то находилось это вдали от Шейтансвара. Возможно, машиной разрушения управлял с высокой орбиты конклав невыразимо бесчеловечных разумов.
Кодиций продолжал вести огонь, но двигающиеся впереди Аравейна рыцари начали отступать, когда практически перешедший в материальный мир титан стал развивать наступление. Темный Ангел поднял глаза и увидел рокочущего «Темного коня», который летел со стороны океана, держась на низкой высоте. Его спаренные пси-излучатели выстрелили, пронзая воздух над эспланадой двумя параллельными лучами, что вгрызлись в нижнюю половину корпуса гиганта. Тригейн издал хриплый одобрительный возглас, когда «Грозовой орел» пронесся над плечом титана, однако богомашина повернула «туловище» и пренебрежительно открыла ответный огонь. Через призматическую броню просочился колдовской свет, который в мгновение ока дотянулся до «Грозового орла», словно разряд молнии. Десантно-штурмовой корабль развалился прямо в воздухе и рухнул в море, оставив после себя шипящую пену.
— Держаться! — взревел Тригейн. — Во имя Льва, мы заставляем этого зверя истекать кровью!
Выстрелы продолжали оставлять на броне исполина сколы, однако крав-титан уже приспособился к своей физической форме, и теперь большую часть огня со стен Ванискрая останавливали эфемерные щиты. Поморщившись, Аравейн загнал в пистолет еще один обжигающий магазин.
— Отступайте! — передал по воксу Дариил.
— Что? — спросил Тригейн.
— Вы думаете, что убийство этой твари нанесет вред кривом?
— Так сказал Лев, значит, нанесет.
— Тогда отступайте к моей позиции. Я — кастелян Ванискрая, и я покончу с ней.
VII
Кравы-воины с крючковатыми конечностями бросились на Льва, словно летучие мыши — на раненую добычу. Примарх оскалился и ударил клинком, описавшим в воздухе электрическую дугу.
Львиный меч разрубил психическую иллюзию. По воинству ксеносов пробежала волна глумливого смеха, и звук этот напоминал сухое шуршание папирусных крыльев. Удар психической кувалды швырнул Эль’Джонсона через узловое помещение. Ребристый пол навевал отвратительные аналогии с желудочно-кишечным трактом какого-то кошмарного змееподобного создания, а доспех перекатывающегося Льва с грохотом бился и терся о его поверхность. Упавший на спину примарх плавно поднялся на одно колено и наклонил меч, блокируя выпад в свою сторону.
Колдовской клинок материализовался в руке крава в тот момент, когда ксенос уже опускал конечность, после чего психическое оружие вспыхнуло и столкнулось с творением искусства владык кузниц, служащих Императору. Частицы и античастицы уничтожали друг друга сразу же, как только начинали свое существование. Лев отвел удар в сторону плеча, куда по инерции наклонился и ксенос. Примарх резко изменил движение клинка, направив его вверх, затем крутанул и выпотрошил второго крава-воина хлестким выпадом.
На примарха кинулось третье создание. Лев изогнулся вбок, повернул меч, чтобы следующим резким движением отклонить удар и содрать часть панциря с предплечья твари. Раненый ксенос покачнулся и оступился, а мгновением позже шквал болтерного огня разорвал крава. По залу разнеслись кличи и боевые клятвы, подкрепленные глухим стуком разрывающихся болтерных снарядов. Крыло Смерти пришло на помощь своему господину.
Меч примарха крутился и метался, словно живое существо — калибанский лев, направляемый движениями и намерением своего хозяина, но обладающий собственной волей и инстинктом убивать.
Вертикальным ударом сверху вниз Эль’Джонсон разрубил крава-воина до верхней части живота, и рваная рана начала с шипением распространять вокруг неприятный запах, напоминающий сжигаемых ос. У ксеноса не имелось физических отверстий или органов из плоти, необходимых для того, чтобы издавать звуки, однако раненый крав испустил вопль такой психической силы, что он сотряс непреодолимые стены разума Льва. По коже лица примарха пробежала рябь противодействующих друг другу сил, оглушивших Эль’Джонсона и позволивших древнему краву, переполненному еле сдерживаемой пси-энергией, схватить руку Льва, в которой он держал клинок. Второй, с черными кристаллическими рогами, торчавшими из грудной клетки, крепко взялся за другую руку примарха. Лев изо всех сил пытался освободиться из их хватки, и борьба шла не только на физическом, но и на ментальном уровне, однако объединенная мощь двух кравов была слишком велика.
