Я облегченно вздохнул. Лучше уж такая определенность, чем полное неведение. Теперь я знал, что Майя жива, и знал, где ее искать. У меня словно с души свалился камень.
Я собрался поблагодарить полковника за хорошие известия, но не успел. Стоун был мертв. Неподвижно глядя в голубое небо Пандерлоноса своими стальными глазами, он был уже на пути в другой мир. На пути к богу.
Закрыв глаза еще одному обретенному и тут же потерянному другу, я встал.
– Я выполню, Стоун, все, что обещал. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить эту мрачную планету от цепей рабства. Освобожу Майю и всех остальных от уз Пандерлоноса. Клянусь.
Я похоронил Стоуна тут же. На том месте, где он умер. В тени листвы раскидистого дерева. Вырыв руками неглубокую яму, опустил туда тело полковника. Засыпал могилу и осколком, вырванным из его груди, вырезал надпись на коре приютившего его дерева:
“Роджер Стоун. Армейская разведка Федерации. Полковник”.
После этого, молча отсалютовав, собрался в путь. Оценил свои возможности – оружие и провиант. Из оружия у меня был лишь осколок обшивки валолета. Осколок, убивший Стоуна. Острый, сужающийся к концу, кусок железа. Кусок железа, который оружием можно было назвать с большой натяжкой. Из провианта не было и этого. Ничего не было у меня съестного.
С сожалением подумав о лимонаде и плитках шоколада, взорвавшихся вместе с валолетом, вспомнил, что не ел уже давно. Утром гладиаторы не завтракали. Перед боем – тем более. Не принимали пищу для того, чтобы в случае ранения в живот иметь поменьше проблем. Таких проблем у меня не оказалось, а вот есть вдруг захотелось ужасно. Желудок призывно заурчал, и я, пересилив приступ голода, принялся совершенствовать свое оружие. Отыскал крепкую, короткую палку. Потом, сняв широкий кожаный пояс, острым осколком отрезал от него несколько длинных лоскутков. Вновь надел пояс, старательно засунув за него маршрутизатор.
С помощью лоскутов кожи тщательно примотал острый кусок обшивки к палке. Получился прекрасный нож-копье. Наподобие тех, которыми вооружены туземцы Крита. Аборигены этой планеты мастерски владеют такими короткими копьями. Используя их и как метательное оружие, и в качестве ножа. Очень хорошо критяне пользуются таким оружием. Так хорошо, что иногда и мощный энергоавтомат оказывается перед ним бессилен. Об этом я знал не понаслышке. Сам едва не погиб от такой штуковины.
Впрочем, и я неплохо владел холодным оружием. И таким копьем тоже. Проверяя свою сноровку, я резко бросил нож-копье, целясь в дерево, отстоящее метрах в двадцати.
В дерево я попал. Древко копья задрожало от удара. Острие моего самодельного копья глубоко врезалось в древесину. Настолько глубоко, что мне потребовалось определенное усилие, чтобы выдернуть его. Выдергивая копье, я услышал подозрительный шорох и резко обернулся.
Короткая с черным оперением стрела арбалета, сбив кору дерева, вонзилась в том месте, где только что было копье. В нескольких сантиметрах над моей головой. То, что стрела была именно арбалетная, не вызывало сомнения хотя бы потому, что я видел того, кто стрелял в меня. Стоявшая неподалеку стройная с загорелым красивым телом амазонка снова целилась из пневмоарбалета в мою голову. Две узкие кожаные полоски прикрывали ее грудь и бедра. За спиной виднелся колчан с обоймами стрел. На поясе висел длинный стальной нож.
“Хороший ножичек, – подумал я, оглядывая таинственную амазонку, – мне бы такой не помешал в этом диком лесу. Хотя лес не настолько необитаем, как может показаться на первый взгляд. Очень даже неплохие обитатели водятся в этом лесу. Симпатичные обитатели”.
Девушка и впрямь была ничего себе. Темные длинные волосы завязаны узлом на голове. Большие черные глаза внимательно следят за каждым моим движением. Небольшой алый рот крепко сжат.
“Симпатичная девушка, – вновь оглядев амазонку, подумал я, – только мне некогда вести с ней перестрелку глазками. Меня ждут более важные дела. Более неотложные”.
Я собрался объяснить незнакомке, что она немного ошиблась. Выбрала не ту цель. Что я, хоть обычно и не трогаю маленьких девочек, иногда могу разозлиться. Могу невзначай не рассчитать удара. Что иногда и мои железные нервы не выдерживают. Особенно после того, что я пережил за последние дни. Особенно когда мне прямо в глаза смотрит наконечник арбалетной стрелы.
Я качнулся вперед, намереваясь все это выдать таинственной амазонке, и едва не поплатился за это. Не отклони я немного голову, вторая стрела сейчас торчала бы из моего лба. Просвистев у самого лица и содрав кожу на скуле, она воткнулась в дерево, осыпав, как и ее предшественница, кору.
Мне это совсем перестало нравиться. Да и никому не понравится подобное. Когда вас в упор расстреливают из пневмоарбалета. Или пытаются расстрелять. Амазонка, похоже, неплохо владела своим оружием. Третья стрела воткнулась с другой стороны лица, образовав с двумя предыдущими стрелами треугольник. Черные оперения стрел обрамляли мою голову, и я боялся пошевелиться. В обойме пневмоарбалета девушки были еще две стрелы. Мне бы хватило и одной.
– Не двигайся, чужой человек, – неожиданно на линке сказала девушка, – двинешься, и следующая стрела воткнется тебе в горло.
Я удивленно поднял брови. Уже и не надеялся, что амазонка заговорит.
– Не попала же ты в меня три раза. Можешь промахнуться и четвертый, – стараясь поддеть девушку, как можно нахальней бросил я.
И я задел ее за живое. Судя по всему, девушка стреляла неплохо, и мое оскорбительное замечание показалось ей несправедливым. Четвертая стрела со свистом воткнулась в дерево в миллиметре от моей шеи.
– В следующий раз, наглый чужой человек, я не пожалею тебя и пригвозжу стрелой к харме, словно Райского жука иголкой, – гневно раздувая красивые ноздри, проговорила незнакомка. Но следующего раза не представилось. Я тоже не вчера родился. Тоже кое-чего умею. И даже не кое-чего. Меня, как и всех космодесантников боевому делу обучали лучшие мастера Галактики. В упорных тренировках обучали. И обращению с холодным оружием учили также. И неплохо научили.
Лучше бы у меня в руках сейчас был штык-нож. Он идеально предназначен для метания. Лучше не придумать. Им я могу попасть в серебряную монетку из любого положения. С тридцати метров могу попасть. Но штык-ножа у меня сейчас не было. Приходилось довольствоваться только что сделанным коротким копьем. Что тоже было неплохо. И, стоя под прицелом пневмоарбалета, следовало побороться за свою жизнь.
“С одной оставшейся в обойме арбалета стрелой остановить Леона Джаггера будет очень трудно, – подумал я, готовясь к прыжку. – Просто невозможно остановить меня одной-единственной стрелой, милая девочка”.
