-- Э-э, ваша Милость, -- проглотив подступивший к горлу комок, выдохнул я, -- нельзя мне в мужья, не того роду племени.
-- Дел-то, хочешь, прям сейчас титул жалую? Чего-чего, а этого добра хватает. И что ты меня навеличиваешь, называй просто -- папа.
-- Да не могу я жениться! -- Вырвался я из цепких рук Белоборода. -- Мне миссия посольская поручена, вот бумага официальная. -- Ткнул в нос князю грамоту жалованную Старобоком. -- К тому же обручен уже.
-- Стало быть, не женишься? -- скис Белобород.
-- Нет.
Княжеский взгляд стал злым и колючим. Былое радушие исчезло как мошка при ветре. Белобород сгорбился и побрел в сторону ворот. Пройдя пяток шагов, оглянулся, произнес:
-- Ну, пойдем в хоромы, поглядим, что за посол, понюхаем, с чем пожаловал... Что за жизнь. Женится не хочут, рыбу распугали, ходют тут всякие...
Влезать в шкуру посла мне хотелось еще меньше, чем надевать костюм жениха. Одно дело быть дипломатом на бумаге, другое в жизни. Но отступать поздно. Из ворот выскочило не меньше двух десятков стрельцов. Толи почетный эскорт, толи конвой. Так сразу и не разберешь. Оставив Кондрат Силыча, я приказал Евсею отвести людей за реку и быть в полной боевой готовности. Кто его знает, куда дипломатия нас заведет. Хотелось верить, что не в Малые Поганки. Очень не люблю поездки под конвоем за казенный счет.
Пока добирались до княжеского дворца, я лихорадочно придумывал речь. Любой министр иностранных дел предпочел бы скорее отставку, нежели ту миссию, что я по дурости взвалил на собственные плечи. Что говорить? О чем говорить? Старобок не поручил даже привета передать. Заимел посольскую грамоту -- крутись теперь, как уж в муравейнике.
Наше появление в княжеском дворе прошло без всякой помпезности. Дворник глянул в спину -- и вся церемония. Переступив порог, я понял -- Белобород не только скуп, а страдает еще полным отсутствием вкуса. Вышарканная дорожа непонятного цвета привела в квадратную залу с ядовито-желтыми занавесками на окнах. В центре княжеское кресло, вместо одной ножки березовый пенек. Справа лавка, рубленная топором, в углу облезлый сундук. Под ногами, проклиная жизнь, грустно стонут половицы.
Князь, развалившись в кресле, выглядел в меру печальным и злым. Рыбацкий костюм он успел сменить на ярко-попугайный камзол. Судя по остекленевшему взгляду Кондрат Силыча, княжеский наряд вышел из моды пару столетий назад. Белобород выждал пару минут и нехотя спросил:
-- Ну, чего приперлись?
Я откашлялся, прикидывая с чего бы начать, чтоб звучало солидно, многообещающе, а главное никого ни к чему не обязывало. Наконец решился:
-- Мы, так сказать, Ваша Светлость, с официальным государственным визитом, который можно считать насквозь неофициальным. Князь Старобок, как и другие князья, считает, что дружеские соседские отношения следует неукоснительно и всесторонне укреплять, как в экономическом, так и в политическом плане. Мир нестабилен, а потому любая выгода должна быть взаимовыгодной. Долгих вам лет и здоровья!
Дед Кондрат, переварив сказанное, лукаво подмигнул, мол, молодец, красиво загнул. Но Белобород был другого мнения. Потеребив нос, он беспомощно закрутил головой. Сей же час двое бояр, одетых не в пример приличней князя, нырнули за княжеский трон и принялись нашептывать. Белобород лишь пыхтел и время от времени дребезжащим голосом восклицал:
-- Эх!.. Ох, ты!... Ась?.. Чавось? -- Наконец князь возвел указательный палец к небу и важно изрек: -- Стало быть, войной на нас прете?
Я прикусил язык, чтоб в горячке не сказать князю все, что о нем думаю. Хорошо Кондрат Силыч не растерялся и принял огонь на себя:
-- Боже, упаси! -- Перекрестился Дембель. -- Никакой войны. Даже, наоборот, если изволите на рыбалку к нам пожаловать, лично хороший омуток укажу.
Услышав о любимом развлечение, князь встрепенулся:
-- Да какая у вас к лешему рыбалка, баловство одно, да и только.
-- Ну не скажи, Ваша Светлость, -- всерьез обиделся дед Кондрат. -- Нынешнем летом, в запрошлом месяце, я из пруда такого карпа вытащил, что чешуей крышу вместо черепицы перекрыл.
-- Что, крышу? Да я давеча на живца щуку выловил, а живцом поросенок годовалый был! С ей одной икры три кадки набралось, а уж про вес и говорить нечего, весов таких нет!
-- Подумаешь, -- раздухарился Дембель, -- у нас дворник княжеский русалку в сети поймал, да и женился на ней. Теперь беременная ходит, первенца ждут.
На такое наглое заявление Белобород не нашелся что ответить. Расторопные бояре снова зашипели в пресветлые уши. Просветленный князь самодовольно парировал:
-- Брехня-то, как же она забрюхатеть могла, коли у ней вместо ног хвост полагается, а его не раздвинешь!
-- Так дело нехитрое, -- Кондрат Силыч приблизился к Белобороду вплотную и шепотом поведал раздел камасутры, посвященный русалкам.
-- Ишь, ты! -- присвистнул Белобород. -- Я на такое и в молодости не отваживался.
-- Милости просим, -- повторил приглашение дед Кондрат, -- может, еще одну выловим.
-- Премного благодарен, -- отмахнулся Белобород, -- дел невпроворот. Каталину озамужить срочно надо. Совсем девка озверела, мужикам прохода не дает, как прижмет кого, неделю после отлеживаются.
Поняв, что беседа подходит к концу, я осмелился влезть в разговор:
-- Коли так, Ваша Светлость, разрешите, перед тем как откланяться, помощи просить. Нам бы дорогу на Волынь узнать или проводника, чтоб показал.
-- В Волынь попасть дело не хитрое, -- ответил Белобород. -- От меня к князю Пиримидону, а там, как в большую реку упретесь, так и топайте вниз по течению, вот и будет Волынь. Только к Пиримидону вам не пройти. Я границу закрыл. Стрельцов на всех дорогах и тропинках выставил, что б ни туда, ни оттуда никого. Он плотину у себя поставил, рыбу ко мне не пущает, а я людей. Так что езжайте в обход, через Еремея.
-- Как же так! -- Возмутился я. -- Это ж какой круг давать. Смилуйся князь! Мы все-таки послы.
-- Вот и пшел отсюда! -- Рявкнул Белобород. -- Чего прицепился как банный лист. Сказано -- не пущу! Нет никому хода, пока Пиримидон плотину не сроет. А для скорости могу плетей выписать.
Князь, опершись на бояр, слез с кресла и пошлепал к двери. Глядя ему в спину, я мысленно продолжил разговор. Хорошо их Светлость мысли читать не умеет, иначе плети сошли бы за "десерт", а вот на "первое" и "второе" пришлось бы отведать дыбы или еще чего -- "повкусней".
Беда не в том, что придется делать крюк и возвращаться назад. Не сахарные, выдюжим. Беда в другом -- по еремеевской земле идти предстоит, а я еще не соскучился по тамошним мужикам. Ребра до сей поры их гостеприимство помнят. Ну а, будучи калекой -- много ли напутешествуешь? От дома до аптеки, не дальше. Да и сомневаюсь я, что в бюджете Старобока социальные пенсии для инвалидов предусмотрены. Я откинул в сторону приличия и крикнул вдогонку князю:
