У него был отец, и этот отец, генерал-лейтенант Ладыжный, занимал в настоящее время должность заместителя начальника Генштаба. Именно поэтому Ладыжный привык разговаривать со всеми через губу, на повышенных тонах и чуть что жаловался папаше, со всеми вытекающими последствиями.
Сообразив, что они после пребывания в квартире Истомина переместились в начало утра десятого ноября, Колесников сначала решил поговорить с Истоминым, считая, что в семь часов утра тот ещё был жив, однако наткнулся на следователя Сомова и не смог сдержать гнева. Да и Ладыжный подогрел своим нытьём и угрозами. И подполковник сам позвонил министру обороны, чтобы попросить помощи спецназа. Он надеялся, что министр не помнит недавний десант спецназа в Дубну, потому что в настоящий момент Колесников с Ладыжным вышли из «хронокапсулы» – квартиры Истомина – на три часа с лишним раньше.
Министр обороны Даниил Станиславович Береговой ещё спал, судя по прозвучавшему баску автоответчика: в настоящее время абонент недоступен.
Колесников выключил телефон, размышляя, поверит ли ему адъютант министра капитан Кашин, который мог связаться с генералом в любое время суток, или нет. Но трель айфона подсказала, что министр отреагировал на звонок и то ли проснулся, то ли подошёл к телефону.
– Виктор Николаевич? Что так рано?
Голос министра был, как всегда, глух и сдержан, но это ни о чём не говорило, генерал редко проявлял чувства перед подчинёнными, даже если гневался на их нерасторопность.
– Не стал бы звонить, Даниил Станиславович, если бы не одно важное обстоятельство. Счёт идёт буквально на минуты. Необходимо срочно отправить группу СОБРа в Дубну!
– Зачем?
– В Дубне живёт наш подопечный, физик Истомин. По нашим сведениям, он создал-таки установку, накапливающую энтропию…
– Короче!
– Установка работает! О чём мы, к сожалению, узнали совсем недавно. Нам удалось её испытать. Однако у нас появились конкуренты.
– Не понял, какие конкуренты?
– Следственный комитет. – Колесников покосился на возбуждённо приплясывающего рядом Ладыжного. – Не знаю, как им удалось выйти на Истомина, однако они вмешались и теперь…
– Разве Истомин вас не предупредил?
– В том-то и дело, что, когда он запустил свой эн-накопитель, возникли странные эффекты, в результате чего физик погиб…
– Как погиб?!
– Он не совсем погиб…
– Что с вами, Виктор Николаевич? Заговариваетесь?
– Нет, – вспотел Колесников, – просто в двух словах не объяснишь…
– А вы попробуйте.
– Нет времени, товарищ генерал! – взмолился подполковник. – Если мы сейчас не перекроем доступ к квартире, установка окажется в руках ребят Следкома, и о секретах работы Истомина узнают посторонние люди.
Министр произнёс невнятную фразу, и лишь после разговора с ним Колесников понял, что фраза эта – из неформальной лексики.
– Что нужно? – добавил Береговой после паузы.
– Отделение спецназа.
– Ждите, вам позвонят через минуту.
Голос министра оборвался.
Колесников опустил трубку, но поднял снова в ожидании обещанного звонка.
– Что он сказал?! – каркнул Ладыжный.
– Решает.
– Надо было объяснить…
– Нет времени на объяснения.
Звонок раздался ровно через минуту: министр не любил тянуть кота за хвост и, обещая что-то, отвечал за свои слова, за что и был уважаем в армии.
– Подполковник Колесников? – раздался в ухе энергичный молодой голос.
– Слушаю.
– Майор Воронов, особый отряд. Готовы к десанту. Куда прибыть?
– Дубна, улица Ленинградская, дом десять.
– Ждите, через пятнадцать минут будем на «конвертах».
Голос командира отряда (а это было подразделение СОБРа Главного разведуправления) растаял в шипении эфира.
– Идём вниз. – Колесников заторопился к лифту. – Сейчас прилетит «Гром».
– Отлично! – Не сдержал радости Ладыжный, показав хищную зубастую улыбку. – Покажем этим недоноскам, где раки зимуют!
Они спустились на первый этаж, окунулись в сырую темноту ноябрьского утра и стали ждать спецназ.
Москва
Семь часов десять минут
Сон был из разряда тех, что убивали душу своей бессмысленностью.
Баринов ехал куда-то на машине по узким горбатым улочкам неизвестного города, машина превращалась то в мотоцикл, то в скейтборд, то в одноколёсный электроскутер, которые вскоре исчезали, и он продолжал бежать, карабкаться по горбылям тропинок, идти между бесконечными извивающимися стенами, пока не забредал на территорию разрушенных зданий с выбитыми окнами, совсем потеряв ориентацию и смысл этого путешествия…
Разбудил его, вырывая из объятий странного сна, звонок айфона.
Баринов подхватился на кровати, ткнул пальцем в ухо, на мочке которого крепилась капелька мобильного. Цеплять вижн-очки он не стал.
– Кто?
В ухе зашумело, словно кипел чайник, потом сквозь шум прорвался голос Сомова:
– Кирьян Валерьевич, выслушайте, и какими бы странными ни показались вам мои слова, не перебивайте.
– Слушаю, – сухо сказал полковник.
Объяснения майора длились с минуту.
– У тебя есть доказательства? – спросил Баринов.
Слышно было плохо, Сомов говорил с паузами, но всё же Кирьян Валерьевич услышал:
– Доказательства здесь, в квартире! Пришлите Марина, только объясните ему всё.
– Климчук?
– Климчук со мной. И Анна Ветлова тоже.
– Жди группу! – пообещал Баринов, не пытаясь разобраться в словах следователя.
– Есть!
Разговор прервался.
Конечно, Баринов не мог помнить, что навещал квартиру Истомина и посылал туда группу Марина для охраны. Для него эти события ещё не произошли, хотя для многомировой метареальности данный факт не имел значения: Мультиверс уже отреагировал на коллапсы волновых функций копий метавселенной человечества и навечно сохранил ветви, продолжавшие делиться и развиваться по своим сценариям независимо от других, в бесконечномерном пространстве.
Баринов знал, что капитан Марин и его спецгруппа только что вернулись из командировки в Казань, поэтому связался с дежурным по управлению майором Сипягиным:
– Баринов говорит.
– Вижу, – отозвался Сипягин, квадратнолицый, рассудительный и спокойный как удав, не удивившись раннему звонку начальника отдела.
– Группу Марина на десант! Протокол «Б»! На «конвертах»! Адрес: Дубна, улица Ленинградская, дом десять.
– Слушаюсь! – обронил Сипягин.
Протокол «Б» означал боевое применение, а название «конверты» для сотрудников оперативного управления давно прилипло к аэромобилям.
– Один «конверт» по моему адресу! И дай мне прямую линию с Мариным.
– Есть!
Баринов начал торопливо одеваться.
Капитан позвонил, когда полковник был уже практически одет в полевой комби. Баринов на всякий случай всегда имел под рукой нужную экипировку, ещё со времени, когда он командовал спецгруппой так же, как Марин.
– Товарищ полковник? По вашему приказу…
– Ты где? – перебил его Кирьян Валерьевич.
– Садимся.
– Занять оборону объекта в Дубне до моего прибытия! Никого не впускать вплоть до огнестрела!
– Понял! А из квартиры?
Баринов посопел в пуговку рации.
– Тоже не выпускать, хотя там не должны находиться люди.
– Причина?
– Прилечу, объясню. Выполнять!
– Есть!
Баринов связался с Сипягиным:
– Майор, где транспорт?
– В пути, товарищ полковник, будет минут через пять.
– Жду на парковке.
Он ополоснул лицо холодной водой, наскоро прополоскал рот и, накинув пятнистый серо-зелёный полушубок, сбежал вниз.
Он жил в двухэтажном коттедже в посёлке нефтяников-вахтовиков (посчастливилось купить пять лет назад) на территории бывшего завода «Москвич», превращённой в парк и жилую зону. Посёлок имел свою парковку на полсотни машин. Стоял здесь и автомобиль полковника – «Акура ЕV» последней рестайлинговой модели с электрическим двигателем. В последнее время электромобили завоевали уже половину авторынка. Но Баринов давно собирался приобрести личный аэрокоптер и был близок к исполнению своей мечты.
Посланная дежурным машина спикировала с тёмного неба (в ноябре рассветало не раньше восьми часов утра) на стоянку через минуту. В ней сидели двое: водитель Паша и помощник Баринова по
