и виконтесса показала мне зубки, словно угрожая расплатой за подобный произвол. Но выраженная угроза сделала ее милое личико лишь забавным. — Она играет в вашем театре? — спросил я, указав взглядом на Марго.
— Да. В «Полнолуние в поместье Витте» она — моя служанка, которая в первые дни спасла меня от голода, давая свою кровь. Потом мы полюбили друг друга, — с милой улыбкой сообщила Ленская и попросила Марго принести чашу зелья для меня.
— Как пикантно! Страсти Сапфо. Полюбили друг друга по сценарию спектакля или в реальности? — мне стало интересно, насколько ее смутит мой вопрос.
— Пусть это останется тайной, колдун, даже для тебя, — сказала она, освободившись от моей руки. — И пусть такая тайна тебя помучает подольше.
Марго поднесла мне напиток, и изящно подала, изображая легкий книксен. Я принял чашу, сделал несколько глотков. В самом деле пойло было не образцом приятного вкуса и довольно крепким, терпким от неизвестных мне трав.
— Неплохо, — сказал я, возвращая недопитую чашу. — Надеюсь, я не превращусь в лягушку?
Ведьмы дружно рассмеялись, но никто не изволил ответить на мой вопрос.
— Идем к Гекате, а то потом, к ней не протолпишься. У меня есть подношение, к жертвеннику, — виконтесса увлекла меня дальше.
Пока она стояла в очереди у жертвенного камня, я разглядывал зловещее изваяние рогатой Владычицы Ночи, возвышавшееся у самого края поляны.
У ног ее сидели ее вечные спутники — два черных пса, стерегущих дороги между миров. И даже для меня, Астерия, знавшего многие тайны мира, многие пути между мирами были закрыты. Я не знал, как хоть ненадолго предстать мне перед Айлин. Даже если на время оставить физическое тело, то тонкое тело все равно не сможет покинуть сферу энергоинформационного поля земли. Один из моих старых учителей в Та-Кем умел открывать порталы, но они переносили лишь в пределах планеты и те места, где побывал раньше. Увы, я тогда был слишком беспечным учеником и многое из его мудрости не понял. А позже, когда я сам стал высоким мастером, меня эта тема не интересовала, потому что имелось много других. Может быть в этой жизни мне стоит обратиться к Гекате и научится кое-чему, упущенному ранее.
— Ты очарован, мой колдун? — услышал я голос виконтессы, она подошла сзади и обняла меня. — Я уже ревную. Хочу, чтобы ты на меня смотрел так же жадно как на темную богиню.
Я повернулся: глаза Элисан были игривы и чуть пьяны.
— Тебя что-то явно раздразнило, — заметил я, слыша крики и смех, доносившийся справа, от площадки за алтарями.
— Да, раздразнили немного танцы в кругу ведьм. Еще два глотка Арноли и игры Пана. Идем посмотришь, — она потянула меня туда, откуда доносился смех и визги девиц.
Представление оказалось забавным: возле костра ведьмы танцевали, образуя два круга, а между ними носился персонаж, изображавший Пана. Ноги его были, конечно же, вполне человеческими, за то голову венчали рога, не знаю, каким чудом на ней державшиеся. Но главным атрибутом оказался его огромный член, торчавший из расстегнутых штанов. Девушки, танцуя, пытались увернуться от бесстыжего бога, но несмотря на его неуклюжесть, уклониться удавалось далеко не всем. Тех, кого он ловил, вскоре забирали помощники пана — развеселые парни, облаченные козьи шкуры. Забирали, и под хохот и визг уносили куда-то в лес, в сторону прудов.
— Время пришло! Покоритесь! — ревел Пан, бегая по кругу возле костра.
— Время пришло! — подтвердил я, схватил Элисан и, не обращая внимания на ее визг, понес к ближайшему краю поляны.
— Чертов колдун! — она била меня по спине кулачками. — Немедленно пусти меня!
— Пришло время моего розыгрыша! — смеялся я.
Пройдя немого по тропе и скрывшись от людских глаз, я устал и опустил ее на ноги.
— Пришло время самого приятного колдовства, — произнес я, тяжело дыша — все-таки виконтесса была не пушинкой, и я пронес ее достаточно далеко.
— Ты кружишь мне голову, — ответила она, тоже почему-то дыша часто, словно после долгого бега.
— Может быть виноват не я, а волшебная ночь, — попытался я отвергнуть столь приятные обвинения.
— Ты! Это началось гораздо раньше этой ночи! — ее лицо серебрила взошедшая луна.
— Актриса снова играет мной, — рассмеялся я, схватил за руку и быстрым шагом повел туда, где расступались деревья, образуя лужайку.
У ее края горел оставленный кем-то костер. Там я ненадолго остановился, направляя часть внимания на тонкий план и пытаясь распознать, нет ли поблизости какой-либо угрозы. Я не забывал о сообщении Сухрова, и даже если его причиной были пустая хвальба Варги, стоило подстраховаться перед главным волшебством этой ночи. Когда я открыл глаза, Ленская вопросительно смотрела на меня.
— Колдую чтобы трава под нами была пышной и мягкой, — пошутил я.
И действительно мы быстро нашли место с необычно густой для начала мая травой. Я отбросил посох, сняв плащ, постелил его на траве, сорвал с себя бороду и принялся торопливо раздевать госпожу Ленскую. Из-за кустов у другого края поляны, послышались девичьи стоны и вскрики — мы здесь были не одни, но сейчас и для меня, и для виконтессы это не имело значения. Пламя костра, горевшего вблизи, делало ее обнаженное тело еще более желанным.
— Постой минутку, — произнесла моя ведьмочка, ловкими пальцами растягивая мою рубашку. За рубашкой с меня сошла последняя деталь моей одежды, которая кое-как пыталась прикрыть моего вздыбившегося воина. Когда он оказался полностью на свободе Элисан осторожно коснулась его, провела подушечкой пальца по туго налитой головке.
— Он у тебя прекрасен, мой колдун, — прошептала она, смущенно подняв ко мне глаза.
Мне показалось, что это смущение сейчас большей частью разыграно. Я погладил ее волосы, и подняв пальцем подбородок, чтобы лучше видеть эти волшебные голубые глаза, произнес:
— Прекрасна ты. Твоя божественная грудь, небесной красоты лицо и эти дразнящие губы, — я несильно нажал на ее плечо.
— Властный колдун желает сейчас сделать ведьму покорной? — спросила она.
— Да. Безропотной и покорной! Колдун Астерий требует! — подтвердил я.
— Как прикажите, ваше темнейшество, — виконтесса опустилась на колени и взяла ладошкой мой жезл, приблизив к своим губам.
Ее небесные глаза были полны смирения. Она откатила шкурку члена и сложив губы трубочкой, подула, ублажая его волшебным ветерком. Снова поймав мой шутливо-строгий взгляд, лизнула самый кончик. Я запустил пальцы в ее волосы, приглашая к более смелой игре, и тогда ее язычок заскользил по моему члену вверх-вниз, оставляя на нем влажные следы, дразня прикосновением к яичкам и снова возвращаясь к головке. Когда головка, уже мокрая, раздувшаяся до предела, исчезла во рту Элисан, я едва не вскрикнул от удовольствия. Ведьма подняла глаза ко мне, они были невинны и в то же время смеялись от этих шалостей. Впустив член глубже, она зачмокала, иногда открывая рот и дразня головку языком, потом впуская ее до самого горлышка.
— Астерий доволен мной? — спросила она, отпустив мою твердь.
Прежде чем ответить, я опустился рядом с виконтессой, сел удобнее и сунул руку ей между ножек.
— Астерий будет доволен тогда, когда ведьма заорет от оргазма, — сказал я, лаская ее мокрую щелочку.
Она не ответила, закрыла глаза и плотно сцепила губы. Когда мои пальцы проникли в лоно госпожи Ленской, она шумно выдохнула, сжала ноги, но после нескольких настойчивых проникновений, развела их, с желанием двинулась навстречу моим пальцам. От каждого толчка ее живот подрагивал, на лице отражалось мучение, смешанное с блаженством.
— Иди ко мне, — я притянул ее, усаживая на себя.
— Только не кончай в меня, — попросила Ленская, с нетерпением ожидая проникновения.
Ее киса успела стать такой мокрой и горячей, что я позволил себе не церемониться — вошел сразу резко и глубоко. Она закричала, вцепившись в меня, царапая и покрывая лицо поцелуями. Ведьма будто в один миг превратилась в дикую кошку. Я повалил ее, подмяв под себя, раздвигая ноги шире и вонзая своего волшебника в мокрую, дрожащую от страсти пещерку. Она скоро привыкла к моим сильным толчкам, и теперь выгибалась от удовольствия, вскрикивала, когда я пронзал ее до самых глубин. Наши движения стали резче
