«Альбатрон» тянул из последних сил, двигатель перебивался с хрипа на чих, заходился в надрывном кашле и снова хрипел, разматывая длинный шлейф чёрного дыма.
Кунц посмотрел по сторонам, аэроплан стремительно терял высоту, изумрудная вода всё приближалась и если ничего не предпринять скоро от него останутся обломки.
Вдох-выдох, ещё один вдох. Рывок. Ветер набросился на человека, тот шёл по нижнему крылу, хватаясь за трубчатые расчалки. С трудом удерживаясь на ногах, Дик добрался до кабины пилота и перелез через борт. Грязное стекло не давало обзора, он перегнулся через ветрозащитный козырёк, кое-как протёр стекло рукавом куртки и плюхнулся в жёсткое кресло.
Большая стрелка альтиметра бешено крутилась, маленькая уже перевалила за единицу и приближалась к нулю. Дик потянул руль управления на себя, вдавил левую педаль. «Альбатрон» с воем выполнил поворот и, по-прежнему теряя высоту, полетел к земле.
По тёмной ленте шоссе вдоль берега моря катились автомобили. Кунц направил самолёт к импровизированному аэродрому. Чихающая машина развернулась на посадочный курс, вошла в глиссаду и понеслась к юрким легковушкам и рычащим грузовикам.
Дик ориентировался на белую линию посреди дороги, он старался, чтобы покорёженный винт не уходил в сторону от путеводной нити. Шоссе всё приближалось, автомобили проносились под крыльями, громко сигналя и моргая фарами. Через считанные секунды колёса аэроплана взвизгнули, две чёрных полосы остались на асфальте, а в воздухе растаяли облачка белесого дыма.
Ошалев от подобной наглости машины прижались к обочинам, из окон показались кулаки, донеслась ругань водителей и пассажиров.
Навстречу дымящему самолёту с оглушительным рёвом мчалась огромная фура. За стеклом высокой кабины Дик разглядел водителя в полосатой майке, тот дёргал шнур духового сигнала и беззвучно шевелил губами.
В последний момент самолёт каким-то чудом увернулся от многотонной махины, соскочил с дороги и посеменил по неровному полю. Кунц трясся в кабине, пока стойка левого колеса не угодила в глубокую яму. Измученный «Альбатрон» резко завернул, со скрежетом повалился на бок. Пилот не успел и глазом моргнуть, как трубки расчалок согнулись, и нижнее крыло с треском переломилось.
Позеленевший Дик с трудом выбрался из кабины, измученный желудок содрогался в попытках вывернуться наружу, тело била мелкая дрожь, ноги отказывались держать. Скользя спиной по фюзеляжу Дик опустился на траву, закрыл глаза.
Со стороны дороги к разбившемуся самолёту бежал какой-то человек в светлой бейсболке, оливковых шортах и сетчатой рубашке. Его крики доносились до Кунца, но тот был не в силах отозваться.
Незнакомец обогнул дымящийся аэроплан, голубые глаза широко распахнулись, маленький рот под вздёрнутым носом издал какое-то мычание и Дик услышал:
— А где Том?
— Там, — Кунц неопределённо махнул рукой.
— Где там?
— Ну там, с парашютом…
— А-а, — круглое лицо незнакомца расплылось в улыбке, — так ты его пассажир и на колесо не отливал? — Головастик кивнул. — Зря! Пошли, я тебя отвезу.
— Мне в космопорт… — прохрипел Кунц, попытался встать, но у него не получилось.
— Тебе повезло, я туда же еду, — незнакомец протянул руку, помог подняться, подставил плечо и, поддерживая за пояс, повёл к лазурной «Сиесте».
Двухдверная машина с открытыми окнами стояла у обочины, в салоне играл кристаллофон, и до Кунца доносилась громкая музыка. Незнакомец довёл пострадавшего до автомобиля, помог снять куртку и шлем, проследил, чтобы пассажир удобно устроился в салоне и сам сел за руль.
Всю дорогу до пункта назначения водитель болтал без умолку в десятый раз пересказывая увиденную им картину авиакатастрофы. Кунц молча внимал рассказчику не только из уважения, но и потому, что после пережитого мозг плохо реагировал на внешние раздражители. Ему было всё равно музыка ли играет в салоне или без конца трындит попутчик. Везут куда надо и ладно.
Окончательно Дик пришёл в себя недалеко от космопорта. Обозначенное спиралями старой колючки стартовое поле быстро приближалось. Блестевшие в лучах Адониса корабли походили на рассевшихся рядком собак. Вместо морды — остроносая кабина под малым углом к оси корабля, лапы — толстые стойки телескопических амортизаторов, корпус плавно утолщается книзу, хвоста не хватает, так есть породы и вовсе без него. Сходства добавляли узкие полосы закабинных стабилизаторов, они торчали во все стороны как иглы строгого ошейника. Стальные псы глядели в небо сверкающими стёклами кабин, казалось, ещё немного и услышишь тоскливый вой вечных странников, соскучившихся по холодной тишине космоса.
Ржавые прутья распахнутых ворот отразились в лакированных боках «Сиесты». Машина прокатилась по широкой полосе в жёлто-белую линию, остановилась на площадке, где уже стояли три автомобиля.
Двигатель потарахтел ещё несколько секунд и заглох, дверь распахнулась, водитель поставил ногу на границу цветных полос, сказал, повернувшись к попутчику:
— Вылазь, приехали. Кто куда, а я на работу.
Кунц пробормотал слова благодарности и тоже выбрался из салона. Потянулся, разминая затёкшие мышцы, пошёл к стоявшим в отдалении космическим кораблям.
— Эй, парень, — окликнул его хозяин «Сиесты», — а ты зачем сюда добирался?
— Меня камрады-командиры направили для выполнения опасного задания.
— Так ты и есть наш глубокоуважаемый гость? Меня зовут Коцтон. Сэмюель Коцтон, — водитель протянул руку.
— Дик Кунц. Можно просто — Дик. Головастик пожал влажную ладонь.
— Подумать только, — затараторил Сэм, быстро шагая к соскучившимся без дела кораблям. — А если бы ты того?.. Шлёпнулся насмерть. И ведь как хорошо, что это я тебя подобрал, а то бы мы до сих пор тебя ждали.
Подойдя к ближайшему перехватчику, Сэмюель забарабанил по клёпаной обшивке:
— Ганс! Ганс, тетеря глухая! Выходи — клиент прибыл!
Герметичная дверь с лязгом отошла в сторону, громыхая и скрежеща о железный борт на бетон выполз стальной трап. Из тёмного овала на узкую лесенку ступил высокий блондин в форменной одежде пилота и сдвинутой набок фуражке, приставил к широкому лбу ладонь козырьком, закрывая васильковые глаза от яркого света, несколько секунд смотрел на суетившегося Сэма и неподвижного Кунца.
Массивная челюсть подалась вперёд, пшеничного оттенка брови нахмурились, под прямым носом шевельнулись узкие губы:
— Што ты кр-ришать? И сразу застучала, запела лесенка под толстыми подошвами чёрных ботинок.
