– Будь осторожна, – произнес он тихо.
– Ты тоже. – Я сжала его руку и пошла на улицу следом за Рили.
Со всех сторон, обгоняя меня, неслись вооруженные рибуты. Я видела только два челнока; один завис над скоплением домов на другой стороне улицы, открыл огонь и палил, пока от них не осталась лишь груда мусора.
Рили первым добежал до стоявших перед школой челноков и бросил мне пистолет и огромный нож, а заодно и шлем.
– Осталось немного! – крикнул он, вооружаясь сам.
– Этого хватит, – бросила я через плечо, надела шлем и рванула дальше по улице. Обернувшись на рев мотоциклов, я увидела Михея, Кайла и Джулс, которые мчались в самое сердце трущоб. Еще примерно десять или пятнадцать рибутов из резервации неслись в противоположном направлении, размахивая оружием.
Я перешла на бег и устремилась за Михеем. За спиной слышались тяжелые шаги Рили и еще нескольких рибутов. Челнок, который я видела раньше, вдруг завертелся на месте и вскоре с громким ударом врезался в землю.
В центре остинских трущоб размещались продуктовые лавки и другие магазинчики; несколько деревянных зданий уже дымилось, когда я приблизилась к ним. Метнувшись в проем между двумя лавчонками, я выбежала на широкую грунтовую дорогу, проходившую через центр города.
Михей остановился в нескольких ярдах от меня. Не сходя с мотоцикла, он прицелился в ближайший магазин из противотанкового ружья. Потом, поразив цель, издал победный возглас, оглянулся и, увидев меня, невольно замер, словно не веря своим глазам. Однако удивление он быстро скрыл за широкой ухмылкой, которая была какой угодно, только не радостной.
Заглушив мотоцикл, он соскочил с седла.
– Рен! Вот так встреча! Как тебе жилось у охотников за головами?
Я потянулась за оружием, хотя мы оба были в шлемах. У меня не возникло никакого желания разговаривать с ним. Когда он схватился за свой пистолет, я тут же выстрелила ему в руку. Пистолет вылетел и брякнулся в нескольких шагах. Михей бросился на меня, я прицелилась снова, но слишком быстро нажала на спуск. Пуля просвистела рядом с его ухом, и он прыгнул.
Мы оба упали на землю, и я выронила пистолет. Михей попытался схватить меня за горло, я сшибла его, перекатилась в пыли и вскочила на ноги.
Сверля меня яростным взглядом и плотно сжав губы, он тоже встал. А когда бросился снова, я врезала ему по колену. Он хватанул ртом воздух, пошатнулся, и тогда я ударила его в челюсть.
Михей дал сдачи так быстро, что я не заметила замаха и лишь ощутила удары в живот и скулу. Тяжело дыша, я увернулась от следующего и двинула ему в грудь обоими кулаками.
Сдавленно вскрикнув, он грохнулся на землю.
– Постыдилась бы! – сказал он, опершись на одну ногу.
– Чего? Я из челнока рибутов не выталкивала.
– Ты обрекла всех нас на смерть.
Я рассмеялась и передвинула пальцы ближе к ножу, висевшему на ремне.
– По-моему, ты что-то путаешь. Это по твоей вине в филиалах истребили сотни рибутов.
Его глаза сузились, кулаки сжались, и в следующую секунду он с воплем помчался на меня, прихрамывая на левую ногу.
Я выхватила нож. Рассекла им воздух.
Тело Михея рухнуло на землю. Голова откатилась в противоположную сторону.
Отвернувшись, я поморщилась и вытерла о штаны окровавленное лезвие. Примерно в квартале от меня, рядом с другим поверженным телом, стоял Рили. Посмотрев в мою сторону, он вскинул руки в победном жесте.
Но у меня не было чувства победы. Однажды Каллум сказал, что убивать можно только ради самообороны. Так и вышло, однако мне все равно было не по себе, и это ощущение оказалось непривычным и неприятным.
Убрав нож в карман, я подняла с земли оба пистолета и со вздохом пошла на грохот выстрелов.
Часом позже от Остина мало что осталось. Почти все дома были разрушены. Я все еще стояла на широкой дороге в центре города, глядя на зияющие дыры в магазинах и жилых зданиях.
Зачехлив пистолет, я посмотрела на Рили, который вместе с Адди тащил труп Михея к другим телам убитых. Мы решили не хоронить их, а собрать в одном месте, чтобы потом отвезти на городскую окраину и кремировать.
Рили вздохнул и грязной рукой вытер лоб. Час был поздний, небо потемнело, и я чувствовала сильную усталость. Когда все трупы отчистили и сложили, Адди сказала, что собирается к Тони. Мы пошли с ней.
Дороги были забиты людьми, все направлялись к зданию школы. Один из прохожих покосился на меня, и я уже приготовилась к крику или свирепому взгляду, но край его рта дрогнул в улыбке. Я удивленно заморгала и недоуменно посмотрела на Рили и Адди, но тут моим вниманием завладела высокая фигура в конце улицы.
Я ускорила шаг и увидела, как просветлело лицо Каллума при виде меня. На его плечах сидел какой-то мальчишка, крепко обхватив его за шею.
– Привет, – воскликнул Каллум, целуя меня. – Ты цела?
Я кивнула, глядя на вереницу людей позади него и мальчика.
– Кто это?
– Не знаю. Вытащил из-под завала, но он молчит.
Мальчик угрюмо взглянул на меня и уткнулся Каллуму в плечо.
– Иду в школу, – может, кто-нибудь признает его. Сегодня много людей будет ночевать там. Ты со мной?
Я кивнула и стерла грязь с его лба. Он был весь в пыли – от шеи и до брюк, где зияли две огромные дыры на коленях.
– С братом все хорошо? – спросила я.
– Ага. Другой конец города пострадал меньше, и он пошел домой. Он был молодцом. Помогал мне разгребать завалы и вытаскивать людей.
Я погладила его руку, и мы пошли к школе. На лужайке перед входом толпились люди, и какая-то женщина, едва заметив нас, издала странный, сдавленный звук, от которого мне сразу захотелось спрятаться.
Каллум опустился на колени, осторожно снял мальчика с плеч, и женщина с плачем заключила того в объятия и расцеловала в обе щеки.
– Спасибо, спасибо, – твердила она и одной рукой обняла Каллума, бормоча дальше что-то невнятное.
– Пожалуйста, – неуверенно ответил Каллум и огорошенно взглянул на меня, когда женщина его выпустила.
Тони стал следующим. Он облапил и стиснул Каллума, благодаря его чуть надтреснутым голосом, после чего быстро ушел.
– Чего это все тебя обнимают? – спросила я.
– Не знаю. Может, симпатичный?
Я ухмыльнулась, потому что точно знала причину – как и он. Женщина перехватила его взгляд, улыбнулась, и он кивнул на нее. Каллум говорил, что я обожаю спасать людей, но нужно это было как раз ему – это он обладал состраданием к людям, которых едва ли знал.
– Гуляет слух, что филиал КРВЧ не затронули, – сказал он. – Я могу воспользоваться передышкой, пока не решим, что делать.
– И я.
Сплетя наши пальцы, я подтянула его ближе, и мы пошли прочь от школы. Вокруг стояла приятная тишина, палец Каллума чертил круги на моей ладони. Сначала я хотела признаться ему в убийстве Михея, но потом передумала. Да, я была рада, что Михея больше нет, но ни ликовать, ни хвастаться, ни даже говорить об этом желания у меня не возникло.
Однако, судя по его взгляду, Каллум вообще не думал о Михее. Должно быть, он очень устал, хотя глаза его, встречаясь с моими, сияли.
У входа в филиал я остановилась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать Каллума. Он крепко обнял меня за талию и привлек к себе. Наши губы встретились, я провела пальцами по его щеке. Он порывисто прижал меня еще сильнее, но потом сразу отстранился, чуть отступил и смущенно взглянул на свою одежду.
– Наверное, лучше сначала в душ… – Он не договорил, предоставив думать о дальнейшем мне.
– Я тоже пойду. – Щеки у меня вспыхнули, но я выдержала жгучий взгляд его черных глаз.
Мы зашли в нашу комнату за сменой одежды и отправились в душевую. Там я распахнула дверь в женское отделение и с улыбкой оглянулась на Каллума.
Вернулась я первой, села на кровать и внезапно поняла, что вся дрожу. Как мне себя вести? Сказать напрямик: «Эй, давай займемся сексом!»? Или он уже сам все понял? Мне казалось, что слова в такой ситуации были излишними, каждый из нас думал об одном и том же, но, возможно, это были лишь мои фантазии.
Я посмотрела на стеклянную стену. Другие рибуты были за углом, вне поля зрения, но мне совершенно не хотелось обнажаться у всех на виду.
Вторая кровать была застелена, я встала и сняла белье. Затем придвинула к двери тумбочку, забралась на нее и затолкала в щель между стеклом и стеной край простыни. Та повисла чуть ли не до пола, спрятав полкомнаты. Я приспособила рядом вторую и полностью перекрыла обзор. Было ясно, чем мы займемся, но это могло пойти мне во благо. Мне ничего не придется говорить Каллуму. Сам сообразит.
Едва я придвинула тумбочку на место, как простыни колыхнулись, и из-за них появился Каллум.
Со слабой улыбкой он перевел взгляд на меня:
– Здорово придумано.
– Мне надоели эти дурацкие стеклянные стены, – сказала я, садясь на постель.
