глазах.
— Ты можешь не пережить этого задания, — холодно ответил Денис.
— Это уже моя проблема, герцог.
Фомин вздохнул и проговорил:
— Меня и Ольгерда связывают старые узы чести. И пусть сейчас он выглядит сумасшедшим, я не могу пойти против него. Не могу противостоять открыто. И, — он опустил глаза, — не могу помочь тебе, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Мне будет достаточно, — серьезно ответил я, — если ты не будешь вмешиваться, герцог.
— Это, — он медленно кивнул, — я могу тебе обещать.
— Ну что ты? — суровым тоном проговорил здоровяк, когда мы вернулись и уселись за стол, — научил мальчика уму-разуму? Я знаю, о чем вы говорили. Ты пугал мальца. Говорил, что видишь во мне изменения. Ну, в моем поведении. Это правда, Денис. Мне нужна эта девчонка.
— И я спрошу тебя, Ольгерд, зачем именно она нужна тебе, — я внимательно смотрел ему в глаза.
— Спросишь? — Прошипел он негромко, но угрожающе, — спрашивать — это право сильного.
— Я знаю.
— Ты много на себя берешь, мальчишка.
— Продолжай недооценивать, — я улыбнулся, — своего потенциального соперника, и ты поплатишься за это.
— Неужто ты хочешь дуэли, молодой граф? — Раздул ноздри Ольгерд.
— Нет. Но я вызову тебя, чтобы немного спустить с небес на землю.
— Ха!, — Ольгерд встал так, что толкнул бедрами стол и тот со скрипом отодвинулся, — я принимаю твой вызов. Но я тебя не убью. Только сделаю послушным.
— Ну что ж, — я тоже встал и посмотрел на гиганта снизу вверх, — посмотрим, как это у тебя получится.
* * *
Где-то, в неизвестном месте. Москва.
Днем раньше.
— Ты сделаешь его для меня, герцог Мясницкий, — проговорил Сновидец.
Вернее, сейчас он был Провидцем. Позволил этой своей личности взять контроль над телом. И хотя помыслы, планы и мысли и у Провидца, и у Сновидца, совпадали, в последнее время ему не очень нравилось менять главенствующую душу. От этого по спине бежал неприятный холодок.
— Нет, — проговорил связанный Мясницкий.
Закованный в кандалы, избитый, весь в крови, он стоял на коленях перед Провидцем. Тот расхаживал по темному залу, то и дело огибая жертвенный алтарь, на котором лежали жуткие пыточные инструменты. Очень необычные инструменты.
Провидец знал, что Мясницкий — крепкий старик. Его не проймешь железными клещами или испанским сапожком, но вот выворачивателем мыслей, или кромсателем памяти — да. Пытать тело мага не так эффективно, как его душу. И даже это было неглавным козырем в руках Провидца.
— Я не стану помогать тебе!
— Связавшись с нашим врагом, — проговорил Провидец, — ты обрек себя на судьбу предателя.
— Кто кого предал первым? — Мясницкий выплюнул кровь, — когда моя внучка попала в беду, орден просто отвернулся от меня! Отказал в помощи!
— Во имя Новой Маны, — Провидец улыбнулся под капюшоном, — так было надо. И ты должен был понимать. Но предательство ордена — преступление. Создай мне круг материи. Я знаю, ты можешь это сделать, старый артефактор. И тогда ты умрешь быстро и безболезненно.
— Круг материи? Зачем тебе?
— Не твоего ума дело, — проговорил Провидец жестко, — тебе достаточно лишь знать, что жизнь твоей внучки в твоих же руках.
— Что? Тома? Нет! — Оскалился Мясницкий, — Тома в надежных руках! Замятин присмотрит за ней! Защитит ее! Ты не доберешься до нее! Он тебе не позволит!
— Уже добрался, — Проговорил Провидец злорадно, — она уже в моих руках. Вернее, в руках подконтрольной мне тени.
— Тени⁈ — Округлил глаза Мясницкий, — Как? Но… когда? И кто?
Провидец рассмеялся. Ему доставлял удовольствие страх Мясницкого.
— Давно. Уже давно моя тень витает среди людей Замятина. И выполнит любой мой приказ, как только я пошлю весточку.
— Ты лжешь! — Крикнул старик.
— Да? А ты проверь, — рассмеялся Провидец, — откажись создать круг. Упирайся дальше. И тогда ты увидишь смерть своей ненаглядной внучки глазами моей тени. Проверим, — он схватил Мясницкого за грудки, — не лгу ли я?
— Но господин, — сглотнул управляющий, — внутри Аква де роса уже несколько лет не проходили дуэли. Наша дуэльная площадка прибывает не в лучшем состоянии!
— Это не так важно, — не улыбаясь проговорил Ольгерд, — нам подойдет любая. Ведь верно, — он обратил ко мне тяжелый взгляд, — молодой граф?
— Верно. Если угодно, мы можем решить наши дела прямо на заднем дворе заведения.
Управляющий аж побледнел. Некоторое время он словно бы находился в ступоре, но через пару мгновений очнулся и тут же запротестовал:
— Нет-нет! Что вы⁈ На заднем дворе нам нельзя! Там отдыхают гости. Ладно, прошу вас, побудьте здесь еще немного. Может вам что-то подать? Еда, выпивка, пока вы ожидаете?
С управляющим мы встретились во все той же комнате отдыха. Ольгерд просто дзинькнул специальным колокольчиком и буквально через полминутки к нам вошла девушка-служанка. В отличие от жриц любви, эта была одета в скромную униформу. Тогда Ольгерд попросил ее позвать управляющего. Пришел тот самый мужичок, что отбивал у здоровяка путан. Он выглядел обеспокоенным. Тогда и состоялся наш разговор.
— Нет, — благодарю, — отрицательно мотнул я головой, — я не голоден.
— Я тоже, — напряженным голосом сказал Денис. Он то и дело поглядывал на Ольгерда, который снова натянул маску простака.
— А я бы не отказался от выпивки. Пива мне. Светлого, бочонок. И что-нибудь легенькое на закусь.
— Ты слышала Селена? — обернулся управляющий к служанке, быстро черкающей что-то в блокнотике. Та кивнула.
— Может, — пискнула девушка, — господин желает к пиву что-то конкретное?
— Я бы не отказался от тебя, дорогуша, — показал большие зубы Ольгерд.
Девушка аж побледнела, с мольбой уставилась на управляющего. Тот ничего не сказал, только открыл было рот.
— Не пугайте девушку, Ольгерд, — ухмыльнулся я, — это не вежливо.
— Пугать? — Здоровяк с ненавистью посмотрел на меня, — и в мыслях не было. Поторопитесь подготовить дуэльную площадку, — он обратился к управляющему, — и на закуску я буду шашлык из перепелок. Но не сильно много. Птичек десять.
Управляющий снова не ответил. Громко сглотнув, он посмотрел на девушку. Так черкнула в блокноте.
— Знаете, — управляющий обратился уже ко мне, — на подготовку дэульной комнаты уйдет время. Минут двадцать. Может полчаса. Не желаете ли вы расслабиться? Может баня? Могу предложить вам наших лучших девушек.
— Я не сторонник продажной любви, — мотнул я головой, а потом хмыкнул, — и еще я не совершеннолетний.
Управляющий удивленно задрал брови, но ничего не сказал, заискивающе посмотрел на Фомина.
— Нет, — кратко ответил он.
— Какие же вы оба скучные, — вздохнул Ольгерд, когда сотрудники Аквы удалились, — ладно молодого графа я не знаю, но ты-то, Денис. Что случилось с тобой?
Герцог не ответил, только громко засопел.
С принятием Кодекса, дуэльная площадка появилась почти в каждом заведении, учреждении, организации, с которой дворяне имели дело. Знатный человек всегда должен иметь право и возможность, так или иначе, отстоять свою честь на дуэли. Этот принцип был одним из основополагающих в дуэльном праве. И конечно, такое право должно было обеспечиваться.
Вот и Аква де роса попыталась его нам обеспечить. Управляющий не соврал, когда сказал, что в борделе уже давно не проходили дуэли. Дуэльную площадку, небольшую и расположенную на цокольном этаже, уже много лет использовали как что-то между кладовой и складским помещением.
Когда мы спустились на минус первый этаж, слуги все еще выгребали из нее всякий хлам. Потом целый взвод девушек принялся драить здесь прорезиненные полы, надо думать, с антимагическим покрытием.
— Правда, — опасливо проговорил управляющий, когда мы вошли в просторное помещение, напоминающее баскетбольную площадку со скромными трибунами (лавками у стен) и белой, но потускневшей дуэльной разметкой на полу, — у нас сейчас нет ни одного мага, кто мог бы обеспечить нам защитный купол. Так что, прошу вас, не сражайтесь в полную силу. Я бы не хотел, чтобы заведение пострадало.
— Ты хочешь сказать, что мы должны сдерживаться? — Набычился Ольрегд и пошел на, казалось бы, еще более уменьшившегося управляющего, — ты знаешь, что требование сдерживать силу, это тоже оскорбление для меня. Никто не смеет этого делать!
— Прошу господин, — попятился управляющий, — я не хотел вас оскорбить, просто я беспокоюсь за сохранность имущества…
Я видел, как быстро заводится Ольгерд. Что с ним вообще? Он будто бы совершенно несдержан. Словно что-то рвется из него, а сам беловолосый прокуратор — бомба, готовая рвануть от любой искры.
— Одумайся, Ольгерд, — строго сказал Фомин, но здоровяк даже не заметил его слов.
Тогда я встал между Ольгедром и управляющим.
— Остынь, Ольгерд, — заглянул я ему в глаза снизу вверх, — он всего лишь выполняет свою работу.
Гигант замер. Его лицо ничего
