запульсировали под кожей и стали светиться зеленым.
Ольгерд открыл, спрятанное до этого времени в ладони лицо и оскалился. Зубы стали острыми, а черты лица — более звериными.
— От Звериной Ярости у меня всегда мурашки по спине, — проговорил он изменившимся голосом, — сильней мурашки бывают только есть я рву человеческую плоть в этой форме.
Он оскалился, посмотрев на меня.
Я же, отбросил проводник в сторону и позвал его:
— Нападай.
— Самоубийца, — расплылся тот в зверином оскале, — меня не нужно просить дважды! Р-р-р-р-а-а-а-а!
Он, на четвереньках, словно зверь помчался ко мне. Я сжал кулаки.
* * *
Денису Фомину было не по себе. Не по себе весь этот дурацкий вечер. Он общался с Ольгердом, которого считал другом, редко. Так складывались обстоятельства и служба имперского прокуратора.
Когда Вираксис попросил его помочь с поимкой девчонки, Денис отнесся к этому, как к очередному заданию. Да и Ольгерд вел себя, как всегда. На странный, немного безумный блеск в глазах своего друга, Денис не обратил внимание. Ольгерд и раньше отличался бесшабашностью, но только в бою. Он никогда не слышал, чтобы гигант вел себя так непочтительно с дворянами. Что с ним стало, Денис не знал. Замешана ли в этом Венер — тоже.
Обо всем этом он думал весь вечер, когда он и Орловский беседовали с Ольгердом. Но сейчас думать времени не было. Потому что Вераксис мчался на Орловского, словно животное. Игнат же, даже не сдвинулся с места. А потом шарахнуло. Всю комнату осветило так, что в глазах заплясали зайчики.
Там, где был молодой парень, теперь стоял человекообразный волк. И он остановил Ольгерда.
Оба зверя сцепились. Ольгерд ударил, но Игнат заблокировал его атаку предплечьем. Так, они простояли пару мгновений, а потом Ольгерд отступил. Он отпрыгнул назад и уставился на Орловского.
— Интересно, — прошипел он сквозь клыки.
Волк же, выглядел спокойным. Он, выше Ольгерда на голову, стоял ровно, а потом сделал что-то неестественное. И даже странное: стал в боевую стойку, сжав кулаки. Казалось бы, зверь не мог вести себя подобным образом. Однако волк выглядел гораздо более человечным, чем Ольгерд.
Потом гигант напал снова. Он прыгнул и пошел размашистыми ударами. Волк уклонился от всех, легко, почти по боксерски, а потом дал Ольгерду в рожу. Легкий и быстрый левый прямой с хрустом врезался в челюсть озверевшего гиганта. Тот пошатнулся. Второй удар — правой, заставил Ольгерда отступить.
— Проклятье… — выругался здоровяк и сплюнул кровью.
Отскочив назад на пару метров, он принялся жевать челюстью. Потом полез в рот и вынул сломанный клык, отбросил.
— Ты полон сюрпризов, Орловский, — низким урчащим голосом проговорил Ольгерд.
Орловский, естественно, не ответил. Волк выпрямился и спрятал лапу за спину, как бы открываясь врагу. Второй поманил к себе, приглашая гиганта атаковать.
Это было необычное чувство. Раньше, когда я сражался в форме зверя, мне казалось, что я и есть зверь. Чувства обострялись настолько, что сложно было не поддаться им.
Острым желаниям двигаться, бежать, сражаться и убивать, сложно было сопротивляться. Волк словно бы пытался возобладать над человеком. Мне приходилось невероятно сильно напрягать волю, чтобы зверь делал то, что я хочу от него. В этот раз все было не так.
Я чувствовал, что волк стал спокойнее, хладнокровнее. Словно бы, с каждым разом, с каждым превращением, я все сильнее приручал свою звериную форму.
В бою с Ольгердом я уже мог владеть ей на достаточном уровне, чтобы сражаться как человек, используя при этом колоссальную, по меркам людей, физическую силу животного.
Когда Ольгерд бросился на меня снова, он попытался насесть силой. Здоровяк хотел пройти мне в ноги, чтобы скрутить и завалить. Я не дался, отступил, избегая его медвежьих объятий.
Он, по-борцовски прошелся на коленях и подскочил на ноги. Размахнулся, чтобы ударить мне в волчью морду. Я был шустрее. Быстрый прямой ушел в челюсть. Массивные костяшки волчьих пальцев врезались в подбородок. Щелкнуло. Ольгерд растерянно заморгал и всплеснул руками, словно бы пытаясь поймать мою кисть.
Я ударил снова, только теперь боковым. Здоровяк, словно чудовище, рыкнул и выбросил могучую руку вперед, целя в лицо. Я увернулся. Подсев на пружинистых волчьих лапах, отклонил корпус и пробил прямой в печень.
Удар прозвучал так, словно широким веслом саданули по спортивному мату. Эхо разнеслось на всю дуэльную комнату. Даже мощный мышечный пояс Ольгерда не спас его. Нет, скандинав, одурманенный зельем, не закричал, не пошатнулся. Почти никак не выдал своей боли. Почти. Его губы предательски скривились, демонстрируя мне, что пора заканчивать.
Я напружинился сильнее и врезал апперкот. Попал снизу, громко щелкнули зубы Ольгерда. Потом пошла двоечка. Вираксис зажмурился, держа руки перед собой, и… пропустил оба удара. Пошатнулся. Бестолково и размашисто ударил правой. Рука просвистела над моей головой, когда я подсел. Предплечье прокуратора даже не коснулось кончиков ушей.
Я же, не терял времени, а ткнул его в солнышко. Ольгерд выпучил глаза и надул щеки, пытаясь вздохнуть. Теперь он был в моей власти. Я дал еще боковой и апперкот. Здоровяк совсем поплыл, запрокинув голову. Я же, схватил его за волосы, и потянул на себя, на свое колено. Щелкнуло. Он не издал ни звука.
Ольгерд Вираксис после моего удара коленом прямо в лицо, отклонился назад так, будто сейчас упадет навзничь. Тем не менее, не упал. Как-то, совершенно бессознательно, он удержался на ногах и накренился, наоборот, вперед. Я не думал долго.
Схватив его за обмякшую руку, использовал инерцию падения, чтобы взвалить гиганта на свои плечи. Поднялся в полный рост, а потом швырнул Ольгерда на пол так, что по всей комнате прокатилась дрожь.
Смешно растянувшись звездочкой, здоровяк лежал в нокауте. Его вены пульсировали все медленнее, а зеленый свет в них становился с каждым ударом сердца все тусклее. Тело стало меняться, уменьшаясь в размерах.
Услышав хлопки, я поднял глаза на Дениса. Зрение волка делало его лицо очень резким и контрастным.
— Браво! — Улыбнулся Денис, — такого я еще не видел! Использовать физическую силу звериной формы, чтобы технично избить человека! Это какой-то новый уровень!
Ответить я, конечно, не мог. Челюсть и язык волка не были предназначены для членораздельной речи. Ответом был лишь мой краткий кивок.
— Не перевоплощаясь пока что, — зашагал к нам Денис, — помоги оттащить его в комнату. Нужно привести здоровяка в чувство. Насколько я понял, ты все же хочешь встретиться со своей Венерой. А это значит, — заглянул мне в глаза Денис, — операция начинается в два часа ночи.
* * *
Венера посмотрела на наручные часы. Два часа ночи. В темном переулке, между высотками человейников одного из самых неблагополучных районов Екатеринодара, где жили преимущественно простолюдины, она ждала того, от кого надеялась получить помощь.
— Венера? — Услышала она приглушённый зов и обернулась. К ней, сторонясь света единственного уличного фонаря, вдоль стены дома шел мужчина.
Одетый в неприметную футболку штаны и кепку он двигался напряженно, время от времени осматриваясь.
— Петр! Рада, что ты пришел! — Венера откинула с лица черные волосы. Косу она обрезала, когда вышла из больницы.
— Как же я мог не прийти, госпожа⁈ — Петр, мужчина лет тридцати пяти, замер. Обернулся.
Подождав, пока машина проедет по дороге, видневшейся на выходе из переулка, он снова двинулся вперед.
— Я не мог не явиться, — улыбнулся он девушке, — вы ведь спасли меня, а мой господин, барон Варавва Аквильский, очень дорожит мной. Если бы тот взбесившийся здоровяк-прокуратор убил бы меня тогда, это обернулось бы для господина большой потерей.
Венера не думала, что будет так рада видеть простолюдина. Переполненная эмоциями, она даже обняла мужчину. Ей не верилось, что сегодня, сейчас, все это кончится, а завтра утром она уже будет ехать в поезде в Москву. Ехать, совсем не опасаясь слежки.
— Ты принес? — Уже серьезно спросила Венера, — твой временный эликсир скоро прекратит действовать. Мне нужен полный антидот.
— Алхимический маячок — редкая и необычная магия, — он кивнул, — я принес антидот от него.
Алхимический маячок. Когда Венера услышала это сочетание слов, то внутренне поморщилась. Ольгерд, этот подонок, отравил ее какой-то жижей. И даже сам рассказал, что это такое, чтобы похвалиться
