— Если вам будет интересно, то ваш товарищ, это тот, которого Колтрейном зовут, арестован и много чего интересного рассказал полиции, хотя для меня по большому счету это уже не важно. То, что мне было нужно, я нашел.
Тут уже был не испуг, а настоящее, неподдельное любопытство, уж слишком я выглядел неестественно для этой ситуации, да и манера поведения никак не укладывалась в обычные рамки.
— И что, если не секрет?
Говорил он спокойно, и в его голосе не было ни следа паники и истерики. Теперь со мной говорил весьма умный и серьезный противник. Я его уже приговорил, и сейчас было интересно выяснить, что он успел узнать и кому сообщить.
— А вот ту машинку для убийств, что вы держите у виска этой милой девушки и с помощью которой вы пару часов назад застрелили полицейского в лесу.
Глаза девушки округлились и она с возмущением попыталась повернуть голову, но англичанин крепко ее держал и сразу пресек движение, резко дернув рукой, и тут же обратился ко мне:
— Кто вы?
— А вы не догадались? Если вы знаете о происхождении этого необычного оружия, то вполне в состоянии догадаться, откуда я и зачем тут нахожусь.
Он уже давно пристально рассматривал мою снарягу и чуть хриплым голосом сделал вывод:
— Так вы тоже…
Я его прервал:
— Ну вот и объяснять ничего не надо. Вам в руки попала вещь, которая является артефактом и вам абсолютно не принадлежит. Верните, и я уйду, а дальше сами разбирайтесь с местными органами правопорядка. Это уже ваши личные половые трудности…
И тут у меня в голове мелькнула мысль, и я сразу как бы невпопад спросил его в лоб:
— Кстати, а к какой ложе вы принадлежите?
Он вздрогнул, подтвердив мою догадку.
— Это вас не касается.
— Ну как знаете, господин заграничный масон. Просто было интересно, так для общего развития. Кладите пистолет на стол и сдавайтесь. Вы же знаете, какое тут мягкое правосудие.
На его лице на миг появилось хищное выражение.
— Я так понял, остальные артефакты вы уже изъяли, — утвердительно произнес он.
Расстегнув клапан разгрузки, я достал наган и положил рядом на стол. Больше говорить ничего не надо было. Его взгляд затравленно остановился на револьвере, потом он глянул мне в глаза. Он все понял, но решил все-таки побороться за свою жизнь. Поэтому прежде чем он выкинет какую-нибудь глупость, пришлось брать ситуацию под свой контроль.
— Только зря пугаете, вы ж пистолет с предохранителя не сняли — это старая модель и часто заедает…
На пару секунд он отвел взгляд, недоуменно рассматривая пистолет в своей руке. Я сделал быстрый шаг вперед и левой рукой несильно ударил девушку левой рукой в грудь, ее чуть развернуло, и я тут же успел перехватить его руку с пистолетом, вывернуть, направив ствол в потолок. Бам! Бам! Сверху посыпалась штукатурка, и девушка дико закричала. Не раздумывая, выхватив из кобуры правой рукой ПМ, что есть силы с особым садистским удовлетворением вломил этому уроду в морду рукояткой пистолета, почувствовав, как крошатся его зубы. Англичанин, потеряв равновесие, ухватился за девушку и вместе с ней упал на пол. Я тут же выкрутил у него из руки пистолет и, отскочив в сторону, взял его на прицел. Дверь с громким стуком распахнулась и в комнату ввалились Митяй, хозяин дома, урядник. Девушка уже выпуталась из объятий англичанина и, быстро поднявшись на ноги, отскочила прямо в руки своего отца и разрыдалась. Я, опустив пистолет, отошел в сторону и дал возможность полицейским вязать преступника. Захваченный ТТ, чтоб не привлекать внимания, тут же спрятал в разгрузку и, сделав шаг к столу, забрал наган и прихватил стоящий карабин. Пока они все еще возились с пленным, немного пройдя по комнате, нагнулся и подобрал две стреляные гильзы и незаметно сунул их в карман.
— Ну что там?
— Сознание потерял, ваше благородие, знатно вы ему вдарили.
— А чтоб козлина заокеанская за женщин не прятался.
Дюжие полицейские подняли тело и потащили его на улицу, а я стал дальше распоряжаться:
— Все вещи англичанина найти и вынести на крыльцо. Обязательно искать любые бумаги и необычные предметы. Урядник!
— Я, ваше благородие.
— Опроси всех в доме, где, когда они встретили этого упыря и что у него было с собой. А я на улицу, что-то душно здесь.
Выйдя на улицу, позволив действовать полицейским, присел на лавочку и стал ловить отходняк после сильного нервного напряжения. Тут же рядом нарисовался Митяй. Я его подозвал кивком головы. Он подошел ближе и вопросительно уставился на меня.
— Вот что, любезный, сходи наверх, туда, где стреляли, и если надо, то разнесешь по бревнышку дом, но пули, которые ушли в потолок, найди и принеси.
Он удивленно уставился на меня, но я упрямо кивнул головой.
— Не спорь, это очень важно.
— Будет сделано, барин.
Пока на некоторое время меня оставили в покое, я тормознул пробегающего мимо лакея и потребовал рюмку водки — лучшее антистрессовое средство в нынешних условиях. Надеюсь, паленую водку мне не подсунут.
После того как я остаканился, настроение существенно улучшилось и дальнейшая жизнь стала выглядеть вполне оптимистично. Появление полицейского отряда в усадьбе Сурковых вызвало быстрое подобрение народа, и местные боеспособные кадры уже не пытались выказывать свое расположение с помощью огнестрельного и холодного оружия и всяческих подручных предметов крестьянского обихода. Хозяин поместья, понявший, что он наехал не на тех и не того пригрел, сдал дочурку, которая как-то быстро пришла в себя и уже из окна с интересом поглядывала на то, как крепостные готовят коляску для транспортировки раненого англичанина. Не рассчитав силы, я ему знатно разворотил рукояткой пистолета физиономию, и сейчас его бинтовал все тот же жирный и продажный доктор, который очень смахивал на политика нашего времени, поэтому и вызывал такое стойкое раздражение.
Когда коляска была готова, ко мне подошел хозяин поместья и извинился, самым натуральным образом. Причем все это было сказано настолько душевно и искренне, что меня реально пробрало. Как-то отвык я от такого проявления чувств.
— Скажите, господин капитан, а вы, случаем, не родственник генерала Осташева?
Я удивленно поднял глаза.
— Это Павла Никаноровича, генерал-лейтенанта артиллерии?
Теперь и он удивленно уставился на меня.
— Его самого.
— Сын.
Он еще больше удивился — сын генерала Осташева служит в корпусе жандармов, но благоразумно эту тему поднимать не стал.
— У него вроде был сын и погиб на Кавказе.
