Стеблов слушал все это спокойно, не перебивая, и только спросил:
— Это не объясняет полностью все произошедшее, да и личности ваших знакомых, которых вы с таким упорством искали, тоже вызывают особый интерес.
— Конечно, тут я с вами согласен. Но вот готовы ли вы в таком состоянии взвалить на себя тяжелейшую ношу знаний, способных полностью изменить всю картину мирового распределения сил.
Взгляд ротмистра изменился, он понял, что начался серьезный разговор. Не дав ему ответить, я его огорошил новым вопросом:
— Скажите, как вы относитесь к масонам и не состоите ли вы в одной из лож?
— Наш государь император запретил…
— Я спрашиваю лично вас, потому что от ответа зависит наше дальнейшее сотрудничество, а возможно и наши жизни. В какой ложе вы состоите? Если я ошибся, и вы принадлежите к другой ложе, враждебной, то, возможно, придется вас ликвидировать.
В свое время меня неплохо учили: и на курсах оперсостава, где будущим операм преподавалась наука уметь влезать во все дыры без мыла, и к моему счастью, на первых порах в наставниках были серьезные люди, еще старые КГБшные кадры, последние монстры и спецы контрразведки развалившейся империи. Основное и главное правило: в первую очередь обращать внимание на реакцию на вопрос, потому что она, как правило, бессознательная, а значит, более правдивая, нежели продуманный и выверенный ответ. Я максимально внимательно наблюдал за реакцией ротмистра, потому что от этих секунд зависела и его и моя жизни, и может, будущее Российской империи. Его глаза прищурились, и создалось такое впечатление, что он целится и готов выстрелить. Но он сдержался, увидев, как моя рука инстинктивно легла на кобуру и большой палец снял фиксатор. Стеблов чуть усмехнулся и сразу изменил схему поведения — все, я зачислен в круг врагов. Тут и я не выдержал и ухмыльнулся. Ну значит, наш человек, вот теперь придется помучиться и снова добиться его доверия, хотя в планах процесс легализации длительный и поэтапный, и соответственно обработать Стеблова время есть, тем более у меня сегодня на затравку заготовлен сильный ход.
— Но-но, Игорь Генрихович. Это была маленькая проверка. Не надо так на меня смотреть. Сейчас я все поясню…
— Да уж очень обяжете, Александр Павлович…
— Ну, про грабителей мы с вами все знаем: Кириченко и поручик Кулькин, которым в руки попало весьма эффективное оружие.
— Да, это так, тут вы показали себя очень прозорливым дознавателем, сразу видно, что опыта в таких рода делах у вас немало. А вот англичане…
— Ну, теперь насчет англичан. Я и мои спутники являемся носителями особо важных и секретных знаний. То оружие, которое фигурировало в последних событиях, это так, результат практического воплощения этих знаний. Это всего лишь незначительная мелочь, по сравнению с тем, что хранится в наших головах.
Он буквально подался вперед, несмотря на ранение.
— Мои спутники случайно попали в руки к Кириченко, и он воспользовался этим, норовя поправить свое материальное положение элементарным разбоем, а также решили попробовать втайне скопировать оружие и наладить его выпуск, поэтому и обратились к тульским мастерам. Плюс часть знаний, малую крупицу, они попытались продать заезжим англичанам, которые оказались масонами, причем представителями одной из древнейших британских лож. Вот те, быстро поняв, что к ним попало в руки, отследили и ликвидировали всех причастных к этому, забрали оружие и чертежи и попытались захватить моих спутников, как основных секретоносителей.
— Но вы же про своих знакомых узнали только от меня.
— Да, я думал, что остался один, но к нашему общему счастью, оказался поблизости и сумел взять ситуацию под контроль.
Я замолчал, дав Стеблову время обдумать сказанное.
— Хорошо, Александр Павлович, допустим, что я вам верю, хотя все звучит несколько необычно, но за последние пару дней слишком много всего необычного произошло, хотя все равно есть много нестыковок. Но что будем делать дальше, вы же понимаете, что я офицер и у меня есть долг перед Родиной?
— Вполне. Свое задание вы выполнили: грабителей нашли и уничтожили, обнаружили и обезвредили предателя в ваших рядах, получили ранение, выполняя задание руководства. Я думаю, после такого вас ждет повышение по службе.
— Ну а вы?
— А я заберу моих спутников, те предметы и оружие, которые вызвали столько смертей, и на время затаюсь в усадьбе генерала Осташева и обеспечу соответствующую охрану нашим знаниям.
На невысказанный вопрос я ответил сразу.
— Я вам дам серьезную подсказку, с помощью которой вы смогли бы убедить ваше руководство в нашей исключительности и пошли на контакт с соблюдением всех мер безопасности, когда затихнет шум от этой всей истории. Но предварительно разберитесь в себе и, прежде чем полностью раскрываться вашему руководству, навестите нас и посоветуйтесь. В моих знаниях и опыте вы убедились, и если бы я хотел от вас избавиться, то вы бы давно присоединились к англичанам…
Он так на меня зыркнул.
— Так это вы их…
— Пришлось. Они очень много узнали того, что могло навредить России, а попади они в руки правосудия, нет никаких гарантий, что им бы не организовали побег.
Стеблов опустил голову, понимая, что определенный смысл в моих словах был.
— Есть еще один важный момент.
— Да, я вас слушаю.
— Они специально прибыли в Россию в поисках наших знаний, вот что меня напугало. И что самое главное — у них несколько таких команд, которые рыскают по просторам страны, поэтому опасность для нас не исчезла, а я, по глупости, со своей самобеглой каретой и необычным оружием очень сильно засветился. Но в этом, по крайней мере, есть некоторые плюсы.
— Какие?
— Об этом при следующей встрече, когда вы выздоровеете, и у нас будет возможность серьезно поговорить.
После обеда коляска, в которой разместились я, Кривошеев и санинструктор Наташа Станкевич, под охраной двух полицейских, которых по распоряжению Стеблова нам выделил урядник, выехала из усадьбы убиенного помещика Кириченко и направилась по моей просьбе в сторону Тулы. В двух свертках лежали и мои вещи, и вещи попаданцев из 41-го года, которые были тщательно упакованы и спрятаны. Я переоделся в гражданскую одежду, но оставив карабин под рукой и передав наган Наташе.
Тем же вечером ротмистр Стеблов, почувствовав, что чувствует себя лучше, дождавшись, когда из комнаты выйдет Митяй, достал конверт, который ему перед отъездом оставил «сын» генерала Осташева, и, немного подумав, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, надорвал его. Ему в руку упала небольшая книжица. При свете свечи он ее раскрыл и с интересом стал читать, удивляясь странным буквам, пытаясь понять, что такое «Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи». Как с такой безграмотностью можно было напечатать текст, наделав такое количество ошибок? Он разглядывал фотографию молодого человека, именно того, которого раненого привез Осташев. Он был в странной форме и выглядел довольно необычно. И тут его взгляд зацепился за дату рождения «1919 год».
