Послышался мамин эмоциональный цык.
— Дезмонд, я не хочу отдавать им своих детей! Мне плевать кто они, я не хочу!
«— Какого чёрта происходит? — думала сейчас Кристи, стоя у стены прямо за дверью»
Она осмелилась заглянуть внутрь. Мама плакала, крепко обхватив отца. Дезмонд нежно приобнял её, медленно и аккуратно поглаживая по плечу.
— Прости, — сквозь слёзы прошептала Нора, — я сорвалась.
— Я понимаю, дорогая. Понимаю как никто другой, но боюсь мы не можем поступить иначе.
— За Эннира они перегрызут глотки любому, но на Кристин им плевать! — Стерев слезы с лица подытожила Нора. — Я не доверю им нашу дочь. Я не верю им! Никому! Кто знает что они нам еще не сказали? Мы должны увезти её подальше отсюда в самое безопасное место.
— Я понял, — успокоил её Дезмонд, — завтра с рассветом я отправлюсь к сиру Бакли.
Кристин еле успела выбежать из коридора так, что бы её не заметил отец. Самым ближним укрытием для неё была дверь в её комнату, потом кухня… Кристи выбрала самый дальний вариант — дверь на улицу.
Ночи, даже летом, были прохладные и особенно, если выбегать в одной тунике. Охладившаяся земля до дрожи обморозила босые ноги. Ночь стала тихой. Голова будто опустела или сломалась и больше ни о чем не могла думать. Возможно просто не хотела. С этим чувством наконец пришла сонливость. Кристи глянула на осыпанное звёздами небо и глубоко вдохнула. Улыбка сама собой проскочила на губах. Долгожданное спокойствие.
Она подошла к бочке, до краёв наполненной водой и медленно умыла солёное от слёз лицо.
— Привет, — послышался сзади женский голос.
— Явилась наконец, — фыркнула Кристин.
— Я не могла прийти раньше, — спокойно отвечала Ники, — и сейчас я очень устала и вообще с трудом держусь на ногах. Без Эннира мне пришлось за двоих работать…
— Бедняжка, — снова фыркнула Кристин.
— Я понимаю что тебе сейчас не легко, — спокойно продолжила Ники, — но не надо вести себя со мной как сука. Кристи, мы же с тобой хорошо ладим…
— Да пошла ты к чертям! Тебе пришлось со мной поладить, потому что ты начала спать с моим братом и мне, что б тебя, пришлось сделать то же самое, но, ты уж извини, у меня нет ни времени, ни желания, ни настроения разыгрывать сейчас этот спектакль.
— Как скажешь. Ты меня пустишь?
— Нет, — отрезала Кристин и пошла к дому.
— Я люблю его не меньше тебя, — голос девушки дрогнул, — и мне сейчас тоже больно.
Кристин остановилась у входа.
— Великолепная лгунья, — в пол голоса сказала Кристин, — или же дура, что верит в собственную ложь.
***
"Наша история пишется победителями, а победители не всегда бывают честны с потомками или даже с самими собой" — Философский труд профессора Н. Остин.
Они шли. Без остановки и, казалось, на месте. Впереди лишь тьма, позади тоже. Этот пейзаж, вкупе с постоянными видениями, сводили с ума. Все образы казались знакомыми и даже родными.
— Это лишь сон, — в очередной раз повторила его спутница.
Вопросов было много. Все простые: Где я? Кто я? Кто ты? Что это? Зачем и почему… Спутница никогда не отвечала. Однако был и второй. Человек, у которого были все ответы. Он знал это. Что-то внутри говорило ему об этом. Человек с красными глазами, что вечно следовал за ним. Он, казалось, повелевал этим миром, был в каждом видении и… Был ужасен. Его взгляд, казалось, мог заморозить само солнце: холодный, отрешенный и уверенный. Страшный.
— Вы не достойны жить.
Впереди, лишь на секунду, показался свет. Потом снова и снова. Вскоре он не пропадал, становился всё ближе. Он манил к себе, излучая тепло. Прямо перед этим светом появилось последнее видение. В этот раз пугающе чёткое. Там лежал юноша, не многим старше его самого, а над его телом возвышался, вонзенный в землю, костяной меч. Кровь медленно расползалась под ним по земле, но при этом слышался пропитанный болью смех. Совсем тихий смех и слёзы.
Он резко остановился, как-будто это видение ударило его под дых. Человек с красными глазами остановился над лежащим, глянул на него с высока и перевел свой взгляд на него.
— Мы скоро встретимся, Эннир Тэйн, — наконец произнёс он.
Резкий рывок будто вырвал его из этого видения и, казалось, что его спутница ускорила свой шаг. Человек с красными глазами провожал их взглядом, пока вовсе не пропал из виду. Свет был близко, так близко… Эннир остановился прямо перед ним. Он знал — это выход, но не знал нужно ли ему выходить. Нужно ли покидать мир, к которому он привык и частью которого он стал. Его спутница впервые обернулась к нему лицом. Сквозь яркий свет можно было разглядеть лишь её милую улыбку. Она крепко обняла его с теплотой, которой он прежде никогда не чувствовал и, наконец, сказала:
— Вот и всё. Прощай.
***
"Лирийская империя поделена на пять частей, во главе четырех из которых стоят лорды-протекторы" — Пешком по миру: Том 4.
Было утро, возможно дело даже шло ко дню. Пение утренних птиц — первое, что уловил слух от открытого настежь окна. Рядом кто-то был. Еще не открыв глаза он это понял по тяжелому дыханию и скрипу мебели, на котором сидели, а открыв увидел лишь мельком огромную фигуру, вероятно, в черном одеянии, покинувшую комнату. Глаза ослабли, не привыкли к свету, картина расплывалась. За окном вдалеке послышался хорошо знакомый ему стук дерева о дерево. Руки и ноги онемели, как-будто от них отхлынула кровь, а голова раскалывалась от каждого резкого звука. С трудом он привстал и огляделся по сторонам.
— Черт, где я? — шепотом спросил он.
На прикроватной тумбочке он заметил деревянный поднос. Стакан воды, некая похлёбка в деревянной миске, два куска чёрного хлеба и яблоко. От одной мысли о еде его желудок чуть не вывернуло. Промочив горло трясущимися руками, Эннир встал с кровати и тут же рухнул на пол. Ноги не держали, болели и, даже в лежачем положении, дрожали. Опершись об кровать, Эннир снова встал на ноги. В этот раз он успел сделать несколько быстрых шагов и опереться плечом на стену, перед тем, как ноги подкосились и взвыли от боли. Дотянувшись дрожащими руками до ручки двери, юноша приоткрыл её и тут же вывалился из комнаты, оказавшись в недлинном коридоре. С одной его стороны располагалась деревянная лестница, ведущая на этаж выше, которую Эннир, в таком состоянии, вряд-ли мог бы осилить, поэтому путь был очевиден. Опираясь плечом на стену, он аккуратно двигался вперед, пока не вышел в широкую комнату, посреди которой стоял массивный, длинный, обеденный стол, на половину заполненный различного рода блюдами. Трапезная отделялась от кухни длинной столешницей, за которой, над своими блюдами, трудились три девушки в белых фартуках и поварских головных уборах. Одна из девушек, заметив Эннира в коридоре, не сказав ни слова, указала острием ножа на массивную дубовую дверь, ведущую, по всей видимости, на улицу. Путь до неё оказался самым сложным. Опор было мало и Эннир несколько раз с грохотом падал на пол, но его как-будто не замечали, уделяя всё внимание лишь своему занятию. Наконец он дошел, ударил что было сил по ручке и навалился на дверь плечом.
Солнечный свет ударил по непривыкшим глазам. На секунду всё вокруг стало белым и ярким до боли, но вскоре картина начала проясняться. Эннир неспешно осматривался. Первым он разглядел колодец, стоявший в нескольких метрах от двери, а за ним конюха, пытавшегося усмирить бунтующего жеребёнка. От яркого света голова заболела ещё сильнее, а далекий стук палок отдавался еще большей болью, как-будто именно эта палка била его по голове. Строения вокруг явно были лирийскими, однако это место не было ему знакомо.
— Добро пожаловать в мир живых, — ужасающе низкий голос еще сильнее обострил боль в голове.
Эннир оглянулся на голос. Слева от двери под широким окном стояла изящная деревянная лавка, на которой, широко раскинувшись, сидел невероятных размеров мужчина. Даже сидя он был почти одного роста с Энниром и вид у него был пугающим. Не только в рост но и в ширь он был огромным. Казалось, что ладонью он мог запросто обхватить голову юноши. Черное одеяние без лишних цветов только добавляло его образу жути и конечно же этот меч: огромный, намного больше даже двуручных мечей, и неподъемный на вид, с длиннющей рукоятью под четыре человеческие ладони, так же был сделан из чёрного и тёмно-серого материала, а дол лезвия был украшен выделяющимися на тёмном фоне пурпурными рунами.
