рада была с тобой увидеться, но сейчас мне пора ехать. Сегодня много дел, прости, — виновато сказала она, отводя взгляд.
— Конечно, какие вопросы, — кивнул я. — Ладно, тогда до связи, хорошо? Звони, пиши рисуй в любое время, я жду.
— Спасибо. Обязательно напишу!
Эх, Олька, Олька… Скрывать от того, кто достиг уровня Трансформы, тот факт, что ты Игрок, бессмысленно. Не хочешь мне говорить, не надо. Я подожду, мне ни к спеху. Не могу и не хочу доверять всем подряд.
Вышли мы из кафе вместе. Проводив девушку к её машине, я дождался, пока она сядет внутрь и придержал дверь.
— В силу своей… Работы, скажем так, я догадываюсь, о чем ты решила промолчать, — сказал я. — Так вот, прошу, послушай меня — если ты вдруг решишь сделать какую-нибудь глупость, вроде того, что бы влипнуть в опасность, отправившись на… охоту, назовём это так, сообщи мне. Я смогу помочь.
Девушка впервые за всю встречу посмотрела мне прямо в глаза и серьёзно ответила:
— Хорошо. Если такое случится, я обязательно с тобой свяжусь. Правда, не уверена, что у тебя найдётся время мне ответить — быть на связи не твоя сильная сторона, Кость.
Что ж, замечание, надо признать, справедливое. В последнее время со мной было сложно связаться.
Глядя в след отъезжающему автомобилю, я достал очередную сигарету. Что ж, видимо, у меня появилась новая вредная привычка…
Больше ничего важного в тот день не произошло. Я вернулся домой, набрал выпивки и заказал доставку пиццы. Приняв душ, я до самого вечера глушил коньяк, ел и думал. Много, много думал, и чем больше думал, тем больше понимал, что мне катастрофически не хватает информации. Ещё днем я заметил, что в городе полно росгвардейцев и даже военных, но с чем это связано, в сети не было информации. Видимо, дело совсем дрянь и всякая погань начала появляться уже на улицах городов. Ну или после случая под Новосибирском власть решила подстраховаться заранее, подстелив себе соломку на всякий случай. Узнаю завтра.
Утром, поднявшись к девяти, я поднялся и, приняв душ, отправился на базу. Такси послушно довезло меня до той самой остановки, от которой я по инструкции должен был топать на своих двоих. Экипировку я взял с собой — мало ли что сегодня предвидится. Да и с мечом в руках было как-то спокойнее. Без брони я, случись чего, как-нибудь обойдусь, но вот меч теперь всегда будет у меня под рукой.
В тренировочном зале уже сидела вся команда. Видно было, что они уже начали тренировки, но сейчас у ребят был перерыв. На меня уставилось множество глаз с абсолютно различными эмоциями — от злости до равнодушия.
— О-о-о, пришёл-таки, наш маленький воришка! — протянула Маша. — Ну как отдохнул? Как спалось, как елось с ворованным опытом?
— Шикарно, — напоказ зевнул я, потягиваясь. — Не поверишь, я даже немного соскучился по тебе, старая сука. Как вы тут, ребят? Ань? Насть? Никто не обежал? Геля, замечательно выглядишь, — похвалил я наше оружие массового поражения мужских сердец.
— Мы тоже по тебе скучали, маленький уродец, — прошипела Маша, не желая угоманиваться.
Красивое девичье лицо аж слегка скривило от злости. Она меня и так не переваривала, а теперь я для неё и вовсе хуже гастрита. Ещё бы, обскакал её буквально в один заход. Антон положил руку на плечо девушке и что-то зашептал ей на ухо, видимо, успокаивая — я не прислушивался. Однако помогало это слабо.
— Да с хрена ли я должна молчать! — взорвалась она. — Этот гандон бросил команду, вышел из группы и заграбастал себе весь опыт! И вы собираетесь делать вид, что всё нормально?! Что, боитесь этого сопляка?! Да вы посмотрите на его самодовольную рожу! Чё ты ухмыляешься, упырь соп…
Мне надоело слушать её. Честно сказать, я поначалу действительно ощущал лёгкое чувство вины за сделанное, хоть и понимал, что это глупо — я действительно нуждался в развитии больше, чем они, я куда эффективнее в бою, чем они и, наконец, я заплатил как минимум пятью годами собственной жизни за это. Так что срать я хотел на то, что я там по их мнению был обязан делать. Не спорю, правда в её словах тоже есть — я член команды, я сам подписался на всё это дело и мой поступок самое настоящее нарушение приказа в боевой обстановке. Но у каждого из нас была своя истина, и что ни говори, моя мне ближе.
В конце-концов, разве я кому-то тут хоть чем-то обязан? Едва не прибившим меня в первый же день, как я попал в команду Маше, Антону, Тихону и Серёге? Угрожавшему дать ход делу о смерти моих родителей в случае отказа прогибаться под него Громову, прекрасно знавшему, что я не виновен? Или Насте, что вместе с первой моей группой пыталась меня если и не прикончить, то кинуть на опыт как минимум и не стеснявшихся использовать меня как пушечное мясо?
Или, может быть, Паше, что всегда лишь молча наблюдал за всем со стороны? Тут только Аня заслуживала хоть какого-то положительного отношения с моей стороны — но даже в её случае это она была обязана мне жизнью, а не наоборот. Я бы без неё как-нибудь выкрутился на первом этаже данжа, она же без меня вообще не пережила бы первой же комнаты с монстрами.
Ладно, не только Аня. Была ещё Ангелина — но даже она скорее не со мной дружила, а с Машей враждовала. Так что…
Я рванул вперёд, используя Поступь. Теперь, когда искусство Смертного Меча так кардинально усилило все мои техники, преодолеть за одно движение три десятка метров было сущим пустяком. Никто из них не успел среагировать на моё движение, да что там — они даже не разглядели его. Разница в ступенях давала отчётливое преимущество, которое было сложно переоценить.
Я схватил девушку за горло и, легко оторвав от пола, уставился ей прямо в глаза. Вскочивший на ноги Антон получил под дых и улетел метров на девять-десять, не успев ничего предпринять. Остальные вмешиваться не спешили. Ангелина вообще выглядела так, будто перед ней было лучшее зрелище в её жизни.
— Я повторю один раз, Маша, — ледяным голосом заговорил я. — Мне надоели твои выходки и твои выпады. Ещё хоть раз, хоть единый долбанный раз ты позволишь себе что-то гавкнуть в мой адрес, и я сломаю тебе челюсть. Я хочу, что бы твой мусоропровод больше никогда не открывался в мою сторону. Доступно объясняю?
Вместо ответа девушка, используя