с шага. — С чего ты это взял?!
— Просто видел, как вы смотрели на этих ребят, — кивнул я через плечо в сторону строя имперских рекрутов.
— А… ты об этом. Дело не в том, что они простолюдины, Аколит Данмар.
— А в чем же тогда? — Я решил для себя твердо допытаться до причин всеобщей нелюбви к этим юнцам.
— Хм… — Харма немного поколебалась, формулируя мысль. — Странно, что ты об этом не слышал. Ты что-нибудь знаешь об эпохе магических кланов?
— Конечно, — удивился я. — Как можно было об этом не знать? Это же целая глава истории Исхироса.
И в самом деле, эпоха кланов длилась около четырехсот лет и едва не стала переходным звеном от абсолютной монархии к классическому феодализму, когда кланы начали слишком уж сильно наглеть и стараться заграбастать полную власть и независимость на своих землях. Конец этой вольнице более века назад решил положить император Иилий первый, прадед нынешнего правителя страны. Ему вполне обоснованно начало казаться, что объединения знатных родов набрали слишком много сил и теперь составляют опасную конкуренцию централизованной власти Исхироса. Конечно же, это были отнюдь не все предпосылки, побудившие правителя к столь решительным действиям, а лишь одна из основных. Я сейчас не хочу сильно углубляться в историю и подробно анализировать события тех лет, поэтому не стану их все приводить.
Если описать события минувшего века в двух словах, то Дворяне с мнением правителя не захотели соглашаться, и стали за свои права бороться, оскалив длинные клыки. Грянула скоротечная, но очень кровавая гражданская война, которая длилась на землях империи целых полгода и завершилась полной победой Иилия. В результате этой непримиримой междоусобицы многие аристократические семьи потеряли владения, деньги, родню и даже свои титулы. А сам правитель Исхироса особым эдиктом запретил дворянам объединяться в кланы под угрозой утраты фамилии и жизни.
— А ты знаешь, — задала новый вопрос Харма, — как именно император одолел мощную объединенную армию кланов более чем двадцати провинций?
— Не припомню, чтобы об этом где-нибудь упоминалось, — честно ответил я. Ведь и в самом деле, победа Иилия преподносилась в истории как нечто само собой разумеющееся, без каких-либо дополнительных пояснений.
— Оно и неудивительно, — хмыкнула Мэтр, — ведь историю писали потомки победителя. А замалчивать, скажу я, есть что…
Я не торопил собеседницу с ответом и ждал, когда она сама поделится своим мнением по обсуждаемому вопросу. И совсем скоро я узнал, что именно эти регулярные военные образования из Владеющих, присягнувшие императору, сыграли основную роль в поражении аристократических кланов. Пока армия дворян собиралась в единый кулак и выдвигалась на позиции генерального сражения, Иилий сделал ход конем и прошелся безжалостным смерчем по владениям своих врагов.
Основной ударной силой, как уже ясно, стали те самые рекруты, продавшиеся Исхиросу со всеми потрохами. И в этой войне им предстояло сыграть самую некрасивую роль. Роль карателей, детоубийц и мясников. Они казнили и брали в плен детей и жен мятежных аристократов, пока те шли с мечами наголо против Иилия Первого, почему-то позабыв о том, что оставляют беззащитными свои дома.
Дворяне то ли не допускали мысли, что император станет распылять силы, когда к столице движется такой огромный отряд, то ли не воспринимали регулярную армию Исхироса всерьез, не веря что вчерашние лапотники сумеют доставить им проблем. Но исторический факт таков, что к тому моменту, когда войска Иилия и бунтовщиков встали на поле друг на против друга, дома мятежной знати были уже разорены.
Это и стало тем грузом, который окончательно склонил чашу весов на сторону правителя страны. Ведь многие сдались еще до начала сражения, потому что хотели сохранить жизни своих родственников. Те же, кто все-таки рискнул поднять клинки против своего государя, были уничтожены максимально жестоко и показательно. И отголоски этой скоротечной войны еще бы долго аукались Иилию, если б мудрый правитель вовремя не назначил крайних в этой бойне. Этими крайними, конечно же, остались простые солдаты, которые выполняли его величайший императорский приказ.
Нет, сначала-то, конечно, правитель их чествовал как героев. В своей победной речи, обращенной ко двору, он гордо называл их Исхироскими волками, пытаясь воздать должное их самоотверженности и верности. Да вот только когда радость победы схлынула, обнажив десятки тлеющих очагов в виде недовольных резкостью императора высокородных семей, благодарность короны сменилась недовольством. Внезапно выяснилось, что все произошедшее это инициатива командиров на местах, а сам правитель такого приказа не отдавал.
Долго ли, коротко ли, но «Волки» в одночасье превратились в псов и шавок, став громоотводом для народного гнева. Без того невысокий престиж рекрутов-Владеющих скатился и вовсе на самое дно, но само воинское формирование благодаря стараниям отцов-командиров сохранило лояльность Иилию и его потомкам.
И даже сейчас, спустя более чем сотню лет, никто не собирался прощать этим солдатам той кровавой войны. Их по сей день ругают и проклинают сразу все — простолюдины, аристократы, ремесленники и даже придворные нового правителя. Но они все равно упорно продолжают хранить верность Исхиросу, заливая своей кровью пожары любых проблем страны. Хоть внешних, хоть внутренних. Поистине, это был эталонный образец собачьей преданности, которую никто из правителей, казалось, не ценил.
— Нынешний Иилий так же глуп, как и его прадед, если поддерживает эту политику в отношении своих солдат.
И в самом деле, из истории своего прошлого мира я обрывками, но помнил, как восстания всего нескольких полков общей численностью в каких-то пару тысяч человек меняли правителей на троне. Так что этими действиями правящая семья сама закладывает под себя бомбу, которая может рвануть в любой момент. Какими бы преданными ни были рекруты, но если человека очень долго убеждать в том, что он собака, то рано или поздно он все-таки начнет кусаться.
Мэтр выкатила глаза, услышав, насколько нелестно я отозвался о его сиятельном императорском величестве, хотя и сама только что не очень положительно характеризовала деда нынешнего правителя, когда рассказывала об устроенной им резне.
— Давай все же вернемся к той теме, ради которой я тебя и позвала, — поспешно сошла со скользкой дорожки Харма. — Я вообще-то хотела поговорить о тебе.
— Да, Мэтр, как пожелаете, — покладисто согласился я. — Просто мне кажется странной эта ситуация, когда ни в чем неповинных людей столь сильно презирают их соотечественники.
