по делам рода или городским, то уже милорд Арман.
— Я к тебе по другому делу. Мне тут одна птичка напела, что когда-то легионер Эйос был менестрелем.
— Я этой птичке Бенидану когда-нибудь точно клюв попорчу, — мрачно пообещал он. — Знал только он и наше начальство.
— Чего стесняться-то? — спросил я.
— Ты в курсе, кто такие менестрели и прочие распевочники?
— Да.
— Ну вот я и был таким, по молодости. Скитался по дорогам с тех пор как родители померли, перебивался по кабакам. Потом Легион, где я впервые поел досыта и почувствовал себя нужным. А теперь я вольный поселенец, колонист, и эта моя жизнь мне нравится больше. Поэтому ту прошлую, убогую, жизнь я хочу забыть.
— А что в Легион-то пошел?
— Выяснилось, что кинжалы обиженных аристократов острее моих слов. Ну и подался туда, чтобы спрятаться. А потом понравилось. Теперь думаю дурак был, что сразу на службу не пошел.
— Придется тебе вспомнить старое. Нужен твой талант и склонности.
— Составить балладу о славном рыцаре Армане и очаровательной миледи Фили? Могу, только вот с рамой управлюсь...
— Нет, не угадал. Баллада как раз не нужна. А вот кое-что другое — нужно.
— Что именно?
— Первое. Нужны... — я замялся, не зная как перевести «частушки» на лундийский без потери смысла, — комические куплеты. Точнее, сатирические. Говоришь, аристократы за тобой охотились? Значит, словом задеть умеешь.
— Кого будем задевать?
— Королька нашего, точнее, не именно нашего. Вулия.
— Сатирические?
— Насквозь, — кивнул я. — Причем требования к этим куплетам будут особые. Во-первых, должно быть написано простонародным языком, можно с похабщиной и нецензурщиной — чтобы лучше запоминалось, и с первого раза. И чтобы это крутилось у людей в голове постоянно, как услышат в первый раз. Можешь?
— Могу, — усмехнулся Эйос. — А во-вторых?
— Музыка к тем куплетам должна тоже быть навязчивая, чтобы крутилась в голове так же, как и слова.
— И это тоже могу. Все?
— Если бы все, я к тебе не пришел, — сказал я. — Второе. Мне нужна как раз баллада о эльфарах-завоевателях и угнетенных лундийцах. Да такая, чтобы, слыша ее, у народа начинались чесаться руки и сами тянулись к дреколью и ножам. Побольше красок, побольше жути и веру в победу.
— И это могу. Я так понял, ты собираешься ее пустить в народ?
— Да.
— Ну что же, — вздохнул Эйос. — Придется опять возвращаться в Сенар и превратиться в барда.
— Не придется. Обучишь меня игре на лютне, и туда отправлюсь я.
— Ты? — выпучил глаза он.
— У меня, между прочим, абсолютный музыкальный слух и хороший голос, — заметил я. — Если ты этого не знаешь, то тебе простительно, я тоже предпочитаю не показывать владение музыкальными инструментами. А почему я? Потому что на хвост сразу сядут Искореняющие и прихлебатели Вулия. Кому легче уйти от них? Менестрелю и бывшему легионеру или боевому магу высокого уровня?
— Ладно. Когда нужно это сочинить?
— Вчера. Шучу. До вечера успеешь?
— Да, если все брошу.
— Поверь, это важней, чем вон та оконная рама. Дело особой важности от рода Осгенвей. И оплата будет.
— Да ладно тебе, Гарс...
— Я сказал будет — значит будет. Любой труд должен быть оплачен. И не спорь. Жду вечером.
— Только лютню мне добудь, — попросил Эйос. — Без нее...
— Будет тебе лютня, — я вспомнил музыкальный инструмент, подвешенный на гвоздике в комнате Иль.
Для порядка — благородная дама была обязана играть как на нервах, так и хоть на одном музыкальном инструменте. Вот дам это никаким образом не позорило, им простительно. А то, что у Иль медведь на ушах топтался и лютня работала прекрасным пылесборником — еще лучше. Надо отмутить в собственность и подарить Эйосу. Нужен же деревенский оркестр? Куда в деревне без баяна?
— Пошлю кого-нибудь и тебе ее принесут минут через пятнадцать. А пока начинай писать.
— Уже, — шутливо отсалютовал двумя пальцами Эйос.
— Ну и хорошо.
— А может... — Эйос невольно попятился перед аудиторией.
Послушать Эйоса собрался весь наш ближний круг, и он оробел.
— Не может, — сказал Осий. — Прошу.
Бенидан тайком от всех показал менестрелю кулак.
— Итак, господа и дамы, мы собрались здесь, чтобы послушать творчество нашего уважаемого менестреля Эйоса, — голосом конферансье, зачитывающего концертный номер, объявил я. — Скажу сразу, зачем это надо. Один из маленьких шажков для шатания режима. Нам надо расчеловечить Вулия, выставить его посмешищем, заодно возбудить ненависть к эльфарам и их приспешникам. Лучше всего это сделают комические куплеты и патриотические песни.
— Довольно интересный ход, — заинтересовался генерал Салинг. — Спросил бы раньше у меня — моих запасов старых военных песен про войну с ушастыми хватит не на одну попойку.
А ведь точно! Репертуар придется обновить. И подучить. С десяток фронтовых баллад старого времени не помешает. Все, беру Салинга в оборот, пока он гостит у нас.
Эйос все мялся, как красна девица.
— Э.. э... тут слова похабные.
— А мы не институтки, падающие в обморок при виде конского члена, — Иль переглянулась с Фили. — Так что давай.
— Жги, — подстегнул его я. — В смысле, играй.
— Ну ладно, господа и дамы, сами напросились, — махнул рукой Эйос, сел на стул и заиграл. — Эльфы Вулия...
Мастера слова видно сразу. Благородное собрание ржало как сумасшедшее, едва только Эйос спел первый куплет. Дальше был смех до слез, причем катились они у всех. К сожалению, слова привести не могу — Эйос поскромничал, когда сказал, что есть слова похабные. Из цензурных слов были только предлоги, «Вулий», «эльфы», и «очко». Ах, да, еще и «порвали», остальное сделало бы честь любому пьяному лундийскому матросу.
— По-моему, замечательно, — сказал Осий отсмеявшись, когда Эйос остановился. — И главное, запоминается хорошо.
Да уж, если бы существовал местный ютуб, эти куплеты стали бы вирусными. Мата было много, но это и лучше — нецензурщина запоминается хорошо, особенно в рифму и под три аккорда.
Эйос дождался, пока собравшиеся вытрут слезы и подавят непроизвольные смешки. А потом завыл свою патриотическую балладу.
— А помнишь, как жизнь в Пограничье текла, Спокойно и неторопливо...
Тоже вышла замечательно, хотя и на
