мой взгляд довольно заунывно. Слова ложились в душу, вызывая ностальгию по прошлому. Вот тут наше собрание стихло, и у некоторых появились слезы. Не от радости. Когда он закончил свою балладу, все молчали пару минут.
— Ты талант, сынок, — сказал Салинг, вытерев ладонью глаза. — Тронул старого солдата.
— Ну это может стать и гимном освободительного похода.
На мой вкус, вряд ли. Слишком уж эпично и поэтично, надо бы попроще.
— Гимном будет не это. Дай сюда, — я поманил Эйоса. — Попробую я.
Да, перестроить шесть струн лютни под гитару — еще та забота, но я с ней все-таки справился.
— Есть еще одна песня. Старая, забытая, — сказал я, взявшись за гриф. — Но вот она в тему.
— Не замечала за тобой склонности к музыке, — удивилась Иль.
— А ты вообще меня раньше замечала? — усмехнулся я.
Взяв пару пробных аккордов, я запел «Эль пуэбло унидо», в которой немного изменил текст и перевел его на лундийский. Вот, уже лучше. Смотрю, и глаза загорелись, и сжались кулаки... Если такое действие она оказала на благородных, то уж на остальных — точно. А уж мотив запоминается влет.
— Вот вам гимн, — сказал я. — Пойдет?
— Да, — кивнул Арий. — Пойдет.
Ну вот и хорошо. Я помнил чертову уйму патриотических песен многих народов мира, но эта почему-то показалась мне соответствующей моменту. А реакция публики меня устроила.
Я отдал Эйосу инструмент, тот попытался дать его в руки Иль, но она отказалась.
— Дарю, — отмахнулась она. — Пусть лучше в руках у мастера будет, чем пыль собирать на стенке.
— Да я как-то... — замялся Эйос.
— Он собирался сказать, что больше этим не занимается, — наябедничал я.
— Я тебе покажу «не занимается», — зарычал на беднягу Бенидан. — Будещь! Понял?
— Да, господин фендрик...
— В самом деле, талант, — поддакнула Фили. — Будешь.
— В этом нет ничего зазорного, ты же теперь колонист, — сказал Осий. — А среди нас нет ни одного толкового музыканта. Так что бери и не отнекивайся.
— Спасибо, Ваше Сиятельство...
— Я так понимаю, в Сенар поедет не он? — спросил Арий.
— Ага, — подтвердил я, и Фили вздохнула, а Друг снова жалобно заглянул мне в глаза, предчувствуя разлуку.
— Ну тогда у тебя есть несколько дней, чтобы пополнить репертуар и подготовиться. Ждем кое-чего...
Все так и было, как предсказывал Арий. Несколько дней мы сидели подряд то у Салинга в комнате, то в казарме у Эйоса. Я учился играть на классической лютне, Салинг выдавал из своих бездонных запасов военные песни, даже давно прошедших веков, а Эйос перекладывал их на инструмент. Обидевшийся Друг с нами не сидел, все больше жался к Фили и Эльке, разбаловали его женщины... Да и лучшей охраны для малышки чем магический пес в дополнение к диаконессе трудно было придумать. А может его нежный собачий слух терзал хриплый пропитый голос Салинга, который больше ревел, как медведь, чем пел.
Ну и ладно, обижаются — и пусть себе обижаются. Эта миссия точно для одного. Друг явно принесет в ней больше вреда, чем пользы — я буду заботиться не о миссии, а о нем, да и демаскирующий признак в виде большой собаки многое скажет врагам. Обо мне не забыли, розыскной лист никуда не делся.
А также я занялся другими видами рекламы. По всем заветам подрывной работы должны быть лозунги, карикатуры и символы, листовки и прочая наглядная агитация. Ну с лозунгом определиться было не просто, а очень просто. Играем на психологии обывателя, воздействуя на самые низменные чувства и ущемленные амбиции. Лучше всего распространяются шовинистические лозунги, учитывая сложившуюся обстановку. Так что «Смерть эльфарам!», «Лундия для людей!» и «Убей ушастого!» вполне себе подойдут. Разожжем ксенофобию до промышленных масштабов, тогда раскачать общество будет проще. Причем это будет действовать на всех, от простого крестьянина до солдата и аристо — все помнили сложные отношения с эльфарами и количество войн с ними. Нужно не просто всколыхнуть порядком побитый молью образ врага, но и вызвать к нему новую ненависть и ярость. С одной стороны, это поможет Вулию — здесь действует стандартное правило «когда у тебя все хреново в государстве, найди внешнего врага». А вот с другой стороны, когда Лундия практически под внешним управлением ушастых, то королю это точно пойдет не на пользу. Так что и так низкий рейтинг эльфолюба, сдавшего провинцию исконному человеческому врагу и посаженного ими на трон, упадет ниже плинтуса. Теперь надо опустить его на минус, чтобы при упоминании Вулия собеседники осеняли себя Святым Кругом и плевали через плечо, типа «не к ночи будь помянут».
С символом — тоже все просто. Уж в моем мире их было предостаточно, и как удачно, что буква «V» столько значащая в истории, была в лундийским алфавите, и с нее начиналось слово «месть». Ну и отлично. Запоминающийся символ, и рисуется просто. А чтобы выделялась, обведем кружком. Все, символ сопротивления эльфам готов.
Карикатуры? Да нет ничего проще. Пусть будут похабные рисунки, унижающие лундийцев, терпящих всевозможные унижения от эльфов. Благо в свое время в интернете мемов на подобные темы было море. И благо, что было время соорудить гектограф как самое простое множительное средство революционера — любителя. Накорябав пером несколько картинок я выбрал одну запоминающуюся — увы, описывать не могу, цензура не позволит. Но там лундийцам, стоящим на карачках прописывалась незавидная роль от прильнувшего сзади эльфа. Таких листовок на гектографе удалось напечатать около сотни — капля в море. А внизу подписал «Теперь ты в Эльфарии. Терпи и подмахивай». Надежда была только на то, что может кто-то из неизвестного мне сопротивления — а должно же оно быть, хоть и профильтрованное насквозь агентами короля — перерисует листовку и запустит в перепечатку сам, ну или свою придумает. Да и я потом что-нибудь другое, более цепляющее изображу, а пока надо запустить процесс. А еще на этом же гектографе я запущу листки с текстами песен, написанных Эйосом. Чтоб наизусть выучили.
Ну и естественно, надо было запустить атмосферу подозрительности в обществе. Не может же быть так, чтобы Сопротивление было без подписи? Надо будет создать мифическую организацию сопротивления, которая будет существовать только в воображении обывателя и королевских стражей. Чтобы обыватель восхищался или ужасался, слыша о подвигах участников сопротивления, а Стража
