Ещё внутри не оказалось ни Зака, ни Ключника.
Хорошо. Иначе мог бы не сдержаться даже без всяких провокаций с их стороны. К Зимнику я тоже тёплых чувств отнюдь не испытывал, но неприязнь существенно отличается от лютой ненависти. И не лютой даже — бешеной.
Из всех дожидавшихся нас сотрудников комиссариата я знал лишь Субботу и Зимника, да ещё с одним товарищем средних лет пересекался в Зимске при посещении тамошнего отделения РКВД прошлым летом. Помимо них за столом у окна расположились стенографист и некая весьма симпатичная барышня.
— Майор Сыч, майор Городец! — Поднявшийся при нашем появлении со своего места Зимник поздоровался с Эдуардом Лаврентьевичем, протянул руку Георгию Ивановичу и осёкся. — Георгий Иванович, да вы снова капитан! Как же так? Не оправдали доверия?
— Всего лишь последствия перехода на новое место службы, — сухо ответил Городец.
— И куда же, если не секрет? — уточнил Леонид Варламович. — Вы здесь в каком статусе?
— Я отвечаю за кадры научного дивизиона, а это, — указал на меня Георгий Иванович, — наш сотрудник.
— Как интересно! Оформлен официально?
— Всенепременно, — подтвердил Городец и помимо моего паспорта вручил Зимнику ещё и какое-то служебное удостоверение — очевидно, моё же.
Тот мельком глянул их и передал стенографисту для оформления шапки протокола допроса, а Городец и Сыч поздоровались с Субботой и вторым представителем местного отделения РКВД, после чего мы заняли предназначенные для нас места.
Зимник выложил из папки несколько листков, пробежался по ним взглядом и недобро улыбнулся.
— Итак, приступим! — начал он, уставившись на меня. — В июле тридцать восьмого при посредничестве тогдашнего коменданта распределительного центра Волынского гражданин Линь был завербован неустановленным представителем одной из иностранных разведок и по его наущению неоднократно…
— Один момент! — перебил Эдуард Лаврентьевич заместителя начальника третьего отдела управления госбезопасности. — Доказательства этого имеются?
Зимник нахмурился и легонько встряхнул листы.
— Всему своё время, товарищи! Я бы предпочёл для начала огласить весь список обвинений!
— Уж не сочтите за труд, — улыбнулся в прокуренные усы Городец.
Леонид Варламович смерил его пристальным взглядом, и я окончательно уверился в своём подозрении, что во время совместной работы в комендатуре отношения у этой парочки были не из лучших. Георгий Иванович — человек непростой, точно не раз и не два излишне амбициозного подчинённого осаживал. Наверняка и выражений при этом не выбирал.
— Второе! — вернулся к оглашению обвинений Зимник. — В феврале тридцать девятого гражданин Линь вошёл в сговор с тогдашним заместителем директора Общества изучения сверхэнергии Горским и за денежное вознаграждение в две тысячи рублей дал ложные показания, что позволило избежать уголовной ответственности сыну видного деятеля эмигрантского движения Феликсу Стребинскому! У нас имеются показания лица, передавшего взятку, упомянутые протоколы, выписка о внесении обвиняемым в означенный месяц в счёт оплаты процедур одной тысячи рублей, а также квитанция о переводе семисот рублей гражданке Паль, которую он склонил к даче ложных показаний. Вопросы? Возражения?
— Продолжайте! — разрешил Городец. — Вы же собирались огласить весь список, не так ли?
При этих словах Ефим Суббота как-то разом поскучнел, посмотрел в окно, кинул взгляд на часы, вздохнул. Но промолчал.
— Третий эпизод не столь серьёзен, но ярко характеризует образ действий обвиняемого, — продолжил Зимник вколачивать гвозди в крышку моего гроба. — В мае тридцать девятого года гражданин Линь по собственной инициативе помог избежать ответственности за нарушение общественного порядка ряду слушателей Общества, за что получил вознаграждение в размере двухсот рублей. Показания студентов и лица, передавшего деньги, прилагаются.
Георгий Иванович посмотрел на меня и покачал головой.
— Ай-ай-ай, как нехорошо! Плохой мальчик!
— Не паясничайте, капитан! — потребовал Зимник и даже пристукнул ладонью по столу. — Это только цветочки! Ваш сотрудник длительное время состоял в интимных отношениях с некоей Юлией Карпинской, племянницей небезызвестного Фёдора Карпинского!
— Дело молодое, — беспечно пожал плечами Георгий Иванович.
Раньше я бы точно смутился и покраснел из-за перетряхивания на публике моего грязного белья, а сейчас даже неловкости не испытал, ещё и взялся разглядывать затесавшуюся в нашу мужскую компанию барышню. Та оказалась чудо как хороша.
Кудрявая брюнеточка со скуластым лицом, вздёрнутым носиком и миндалевидными, самую малость раскосыми глазами уловила моё внимание и ответила строгим взглядом, но я глаз не отвёл и подмигнул. Тогда красотка поджала губы и отвернулась.
Можно подумать, можно подумать…
— По наущению Карпинского обвиняемый свёл другую его племянницу с сотрудником аналитического дивизиона ОНКОР Львом Ригелем. При этом он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что целью данного знакомства будет выуживание служебной информации!
Зимник сделал многозначительную паузу, и Георгий Иванович не преминул отпустить в его адрес очередную колкость:
— Серьёзное заявление! Доказательствами интересоваться не буду. Продолжайте!
Заместитель начальника третьего отдела управления госбезопасности РКВД к подобному обхождению определённо не привык и потому даже побагровел от возмущения, но быстро совладал с эмоциями и заявил:
— Ещё обвиняемый подозревается в краже уникального штамма сверхбактерий и причастности к организации побега уже упоминавшегося ранее гражданина Волынского, а также мы имеем бесспорный факт дезертирства! После выполнения задания в тылу врага гражданин Линь нарушил воинскую присягу и добровольно сдался в плен, дабы выйти на связь со своими зарубежными хозяевами. Какое задание они тебе дали? Отвечай!
Леонид Варламович даже кулаком по столу хватанул, но на сей раз отнюдь не от избытка эмоций, просто попытался спровоцировать меня на необдуманное высказывание.
Я промолчал, зато Городец с нескрываемой издёвкой уточнил:
— И это всё?
— А этого мало?
— Вы, уважаемый Леонид Варламович, — едко ухмыльнулся Георгий Иванович, — как не умели работать, так работать и не научились. Даже половины эпизодов не раскопали, а что раскопали, то переврали!
Зимник не сдержался и вскочил на ноги, но разгореться перебранке помешал Эдуард Лаврентьевич.
— Товарищи! — повысил он голос. — Предлагаю перейти к рассмотрению вопроса по существу! В связи с этим попрошу покинуть помещение лиц, не имеющих допуска к информации категории «совершенно секретно»!
Леонид Варламович мрачно глянул на него сверху вниз, потом улыбнулся.
— Засекретить дело решили? Не выйдет! Новые времена на дворе, неприкосновенных больше нет!
— Лично я ничего не решал, — спокойно произнёс представитель контрольно-ревизионного дивизиона и достал из папки листок, синевший сразу несколькими гербовыми печатями. — Так решил генеральный прокурор. Ознакомьтесь!
Зимник принял листок и вперился в него взглядом, потом резко бросил:
— На каком основании?
— По ходатайству ОНКОР, комиссариата иностранных дел и главного разведуправления армии.
— Читать обучен! — отчеканил Леонид Варламович. — И повторю свой вопрос: на каком основании принято решение придать делу столь высокий уровень секретности?
Эдуард Лаврентьевич откинулся на спинку чуть скрипнувшего стула и объявил:
— С основаниями вы будете ознакомлены после того, как помещение покинут лица, не имеющие соответствующего допуска. Или можем переместиться в прокуратуру. Мы и так пошли вам навстречу, приехав сюда!
Георгий Иванович точно хотел отпустить очередную ехидную реплику на этот счёт, но перехватил взгляд коллеги и ситуацию обострять не стал. Я и вовсе молчал в тряпочку, не понимая примерно ничего.
Зимник внимательно изучил содержимое листка, положил его на стол и покрутил шеей.
