искренне не хотелось.
А план был вполне прост. Пригнать в палату с раненым солдатом кресло-каталку и пересадив в нее больного, доставить его к Конраду Вернеру. А именно на его челнок. Как именно он попадет на вышеупомянутый челнок, Джон особо не задумывался. Он верил, что судьба будет к нему благосклонна и все у него получится.
Окрыленный мыслью о скором спасении пациента, Джон помчался в больничную палату. Впереди себя он катил кресло-каталку доисторической конструкции. У нее не было даже электрического двигателя, а сидение было весьма простым и неудобным. Но Джона это не смущало. Он старался как можно быстрее достигнуть места назначения, ускоряясь, где это было возможно и, лавируя в коридорах, где попадались препятствия.
Каково же было его изумление, когда на больничной койке оказался совсем не тот пациент, которого он ожидал увидеть. Окинув рассеянным взглядом палату, Джон выделил взглядом того, кто мог ответить на интересующий его вопрос. Не успел он воплотить созревшее намерение в жизнь и двинуться в направлении респондента, как услышал за спиной оклик Клайва. Джон от неожиданности даже вздрогнул.
— Привет, Джон! Что ты здесь делаешь? — Спросил глава отделения и визуально просканировал палату, отметив рассеянный вид Джона Брауна и наличие каталки, не предусмотренной здесь расписанием.
— Где «мой» солдат? — Вопросом на вопрос ответил Джон.
— Он не «твой»! — Неожиданно огрызнулся Клайв. Ему было обидно, что друг считает его безучастным к судьбе больных и раненых. Каждый погибший на его руках пациент, увеличивал и без того огромное личное кладбища доктора и сокращал годы его жизни. — Мне пришлось освободить больничное место для других пациентов…
— Ты убил его! — Вскричал Джон, и все, кто находился рядом, невольно приклеились вниманием к спорящим доктору и пациенту. Взгляд Клайва запылал гневом. В приступе ярости он даже сжал кулаки, но пустить их в ход против друга не решился. Гнев быстро угас и на его место, пришла апатия. Плечи военного врача поникли, и сам он как-то весь осунулся.
— Пойми ты, он умер бы через неделю-другую, и мы бы с этим ничего не смогли бы поделать! Даже финансирование Вернера не исправило бы положения. Но я дал ему шанс, возможно последний в его многострадальной жизни.
— Какой еще «шанс»? — Сухо спросил Джон. По крайней мере, ему так показалось, но на самом деле в его голосе сквозила неподдельная надежда.
— Его забрала группа экспериментальных ученых Альянса и саларианцы…
— Ты отдал его на опыты! — Ужаснулся Джон. — Ты еще хуже, чем я только что о тебе подумал!
— Ты не понимаешь, это последний шанс для любого солдата встать на защиту Галактики. Я не знаю подробностей проекта, но уверен, что делается это все не просто так. — Клайв подошел вплотную к другу. Положил ему руку на плечо и заглянул в глаза. — Ты веришь в то, что я могу причинить вред человеку исходя только из эгоистичных побуждений? Верь мне, он выкарабкается. Там где мы оказались бессильны, другие смогут достичь большего.
— Я верю тебе. — Окрепший взгляд Джона встретился с взглядом друга. — Я верю в то, что он выкарабкается!
— Мисс Сандерс, срочное сообщение! Вы не поверите, кого нам только что доставили! Ошибка, конечно, не исключена, но я уверен, что это правда! Это просто невероятно!
— Да в чем, собственно дело, сержант? Потрудитесь отвечать по форме! Что вы как ребенок?
— Есть докладывать по форме! Исходя из имеющихся данных в базе нашего медицинского архива, один из доставленных к нам тяжелораненых солдат, пригодных для проведения эксперимента, ни кто иной, как сам Коммандер Шепард!
— Не может быть! Шепард погиб на Земле.
— Я тоже так подумал, увидев пациента. Тело сильно обезображено и искалечено, в нем с трудом можно узнать героя галактики. Но анализ ДНК ошибаться не может…
Сознание с трудом пробивало себе дорогу к окружающей действительности. Его бренное тело куда-то тащили. Громкие голоса что-то кричали. Потом было спасительное забытье. Затем снова пришла отвратительная действительность. Какой-то госпиталь. Многочисленные операции и лекарственные препараты. Люди, пытающиеся втянуть в какой-то бессмысленный диалог. Все это стало таким незначительным, а дальнейшее существование бессмысленным. Зачем барахтаться, если все равно в конце всех ожидает смерть?
Неизвестно, сколько прошло времени: месяцы, может годы. Кто сейчас их считает? Его опять куда-то перевозят. На этот раз не только люди, но и саларианцы. Вспомнился Мордин Солус. Ученый. Герой. Пожертвовал своей жизнью, чтобы излечить генофаг. А в итоге для всех один и тот же конец — смерть. Так стоило ли вообще что-то делать, куда-то стремиться, кого-то спасать?
Возле больничного ложа оживленное столпотворение. Догадаться о причине этого события не трудно, они, наконец, поняли, кто он. Лучше бы этого не происходило. Лучше было бы сгинуть в безвестности. А еще лучше было остаться там, на умирающей Земле. Так было бы лучше — для всех.
Раздался повелительный и вместе с тем немного гневный окрик. Команда. Толпа быстро рассосалась. У ложа остались только лечащий врач — саларианец, и человек, женщина где-то за сорок, среднего роста и сложения, пепельно-светлые волосы до плеч.
Он старался на них не смотреть, по привычке бездумно глядя в потолок. Но периферийное зрение и навыки выживания в бою, позволили с легкостью разглядеть, кто или что находится в окружающем пространстве. Женщина показалась смутно знакомой, как будто они уже когда-то встречались. Может и так. Память после боя на Земле порой выкидывала причудливые коленца, заставляя забыть даже самые яркие воспоминания, не говоря уже о второстепенных.
— Шепард, вы меня слышите? — Спросила женщина. Раненый никак не отреагировал на вопрос.
— Он вас прекрасно слышит, мисс Сандерс. — Ответил за пациента саларианец. Его быстрая и четкая речь была окрашена нотками неподдельного уважения к человеческой женщине. — Органы чувств у него в полном порядке. А вот со всем остальным у него большие проблемы.
— Да, вижу, здоровье его сильно подорвано.
— Несмотря на его жуткие ранения, здоровья у него хватит на троих. Интенсивная терапия на дрейфующем госпитале, из которого мы его забрали, в течение восьми месяцев не дала положительных результатов.
— Что-то я вас не понимаю…
— Все дело в том, что у него отсутствует воля к жизни. Тут сказывается травма психологического характера. Чтобы его как-то растормошить, потребуется невероятный всплеск положительных эмоций.
— Да уж, в наше время вообще трудно найти положительные эмоции, а уж в его случае я даже не могу предположить, что может его порадовать. — Посетовала Кали Сандерс. — Может быть встреча с друзьями, старыми боевыми товарищами поможет ему взбодриться? Правда, не многие из
