— Забудь, что я говорил, — молвил в продолжение Глеб, словно извинялся. — И не хотел тебя напугать! Должен понимать… взрослый уже… хотя и юнец… Тебе сколько лет?
— Осьмнадцать риков, дядьку!
— Салага… — махнул Глеб с досады. — И куда ты подался, а? Нашёл с кем связаться — с наёмниками! Да Хрыч подставил вас — вы для него ничто, как и те ничтожества, кои погибли тут ни за хрен собачий!
Глебу было тяжело осознавать: ушлый старик сумел извернуться и уйти, так ещё и с тем хабаром, за который сложили свои головы люди в аду.
— Доберусь я до него, уж тогда спуску не дам! — затаил он обиду на него.
— Дядьку, почакай… — не желал Гангрена расставаться с Глебом. — Я поведаю, чагости ведаю, а и не ведаю, но слухав! Тильки не бачив!
— Ну… — придвинулся Глеб к нему. — Продолжай — не останавливайся…
И дал больному напиться. Тот даже повеселел — да толку, всё без толку. Его дни и впрямь были сочтены, и время до кончины шло уже не на дни, а часы и минуты, отсчитывая последние мгновения.
— Я слухав ще е одна местына, де знаходыца рай! Не все пекло и ад!..
А далее разговор пошёл о поселении, из которого был нанят голодранец.
— Нас там таких як я богата!.. И ходу няма — спекота кругом! Так що я зразумив: мине тамо ничога ни свитыть!..
Голодранец тараторил на местном диалекте подобном на тросянку, чем на белорусский или украинский язык.
— Так ось и уси хто подауся аки я з Хрычом, зусталися туточки! Твари их пожгли…
— Как ориентироваться в пекле? На что обращать внимание при переходе от одного оазиса к другому? Что служит ориентирами?
Голодранец пожал плечами.
— Так вин Хрыч тэ и адказав!
— Может, по чьим следам шли — того же отродья исчадий? — предположил Глеб.
И снова тот же немой ответ. А затем…
— Прощевай, дядьку! Просты-ы-ы… — застонал голодранец, испуская дух. — Хрыста ради-и-и…
На мгновение Глеб растерялся. Он не ожидал, что произойдёт всё столь быстро. А в этом чудовищном мире так всегда, чуть зазевался и хана — поминай, как звали. Никто и не вспомнит — имена заменяли клички с прозвищами. Ими и пользовались люди, опасаясь называть собственное имя, как и проклятия налаженного на него кем-то, кто отправил их сюда.
— Гай… Гай… — окликнул Глеб извечного помощника.
Принцип не сразу откликнулся на призыв, занимаясь тем, чем следовало изначально, дабы не разбазарить то, что удалось отбить у отродья исчадий — вёл нынче основательный учёт и подсчёт всего хабара.
— Гай… — услышал тот с третьей попытки обращение к нему.
— Авва, легат… — отреагировал он, явившись пред ясные очи Глеба.
— Сам ты он — гад! Не называй меня больше так… — указал он на труп голодранца.
Лицо мертвеца было таким, как и прежде — ничуть не изменилось. Если не брать в расчёт распухшую ногу. И гноилась, а воняла…
— Похорони его что ли, по вашему обычаю, — попросил Глеб.
— Я не позволю вам сжечь его… — запротестовала Варвара.
— Не начинай, варвар… — опасался Глеб распространения заразы. — Так надо! Пойми и прими, а смирись!
— Идём отсюда, — увлекла Люба подругу. — Нам здесь и впрямь больше нечего делать! Пора возвращаться…
— Куда? Совсем сдурели, бабы! — остерегался Глеб начинающегося разброда и шатания. Поддерживать порядок было непросто, а и нелегко. Особенно принимать решения идущие вразрез с его взглядами на жизнь. Ну не терпел он армейский устав, хотя и понимал: здесь без него — железной дисциплины — никуда, а все принципы следовало оставить там, откуда явились сами. — Вот те, Гай, и дополнительная работа! Уяснил?
Тот кивнул — и для него это было непринципиально.
Оставаться дольше в стойбище Глеб не мог, ему требовалась свобода действий, плюс дополнительные сведения о бывшей уже вотчине исчадий. Он до сих пор не знал, какой клочок суши отвоевал — что собой представляла обширная территория оазиса. Сколь далеко простирается и с чем граничит — везде ли с гейзерами, а то и огненными фонтанами? Ведь сумерки надвигались, пусть не являясь мглой в прежнем понимании. И что лежит за ними? А находится здесь и пока сокрыто от него с людьми. Решил совершить объезд владений, пока сюда не пожаловали отродья.
С данной затеей ему требовался небольшой конный отряд, и не самых лучших воинов. Намеревался попутно понатаскать тех, кто не отличался особой уверенностью. Объявил во всеуслышание о том, что намерен совершить — и ему требовались добровольцы.
Как ни странно было, но с ним пожелала идти Люба, что стало полной неожиданностью, а также Варвара. Похоже, они с ней не разлей вода. Попутно с ними к Глебу примкнули ещё пару человек из тех беглецов, кого интересовало сближение как с ними с определёнными целями, так и командиром. Желали поиметь немалую выгоду.
— Так тому и быть, — заключил он, считая: здесь все равны. Никого не стал выделять — хватало Гая.
Его и оставил Глеб вместо себя комендантом гарнизона, указав, где и какие работы следует продолжать по обустройству цепи укреплёний.
Не обращая внимания на надвигающиеся сумерки, Глеб не стал задерживаться дольше в лагере, и выбрался за пределы заградительной полосы.
Позади него сидели в сёдлах две женщины и трое мужчин. С парочкой девиц был знаком более или менее, а вот с иными спутниками лишь предстояло сойтись поближе — поманил одного из них к себе, отправившись галопом на вершину близлежащего холма, в то время как иным наказал держаться лощины, и продвигаться меж склонами.
— Как звать-величать тя, мил-человек?
— О… — сжал руку в кулак здоровяк.
Глеб счёл надпись: "СЛОН".
— Да ты мастодонт!
— Есть немного — не без того!
— То бишь — комплексов!
— Ты толком скажи: чё хошь от меня, командир?
— Служил?
— Ну так… а куда мне ещё с моими-то способностями и возможностями!
— Ясно, а после?
— И после в органах, пока не загнали в "командировку", с которой не вернулся, а загнулся… сюда! Так и попал, а конкретно!
— Бывает… — отметил Глеб про себя: человек умеет обращаться с оружием, и такого вряд ли чем испугаешь — даже чёртом, не говоря уже демоном. — А как в лапы к отродьям угодил?
— Как-как… — сморщился Слон. — Как и все, кого освободили! В этот оазис и угодили, а тут эти, етить их за ногу — полезли и отовсюду! Ну, я парочку рож помял, учитывая клыки, на большее меня не хватило! Здоровые оказались бугаи! Я таких не видел раньше и после, как очнулся среди них, когда стали нас палить, прям как дрова!
История получилась весьма короткая, но поучительная. Люди продолжали пребывать сюда, и всякий получали по заслугам.
