А карманное пространство было нам критически необходимо. Может быть то, что мы так старались пройти становление внутри, в итоге мало что изменило. Но, если бы мы не попытались спрятаться от их всевидящего ока, то не получили бы важнейшей информации: бессмертные сущности и правда не могут заглянуть внутрь карманного пространства. Они точно знали о наших целях, знали где мы и чем занимаемся, им бы ничего не стоило встретить нас прямо у созданной Найсом платформы, но они не знали, что происходило внутри. Иначе Рей отреагировал бы на мои слова о том, что Гуйар после становления стал двуручником, ведь на самом деле это было не так. Рагок чуть всё не испортил, но, к счастью, слепой маг понял, что я пытаюсь выяснить и вовремя остановил бывшего паладина. В противном случае, если бы медузоподобный решил, что мы слишком много себе позволяем и пытаемся выйти из-под контроля Воплощений, он вполне мог заблокировать возможность создания карманного пространства или напакостить ещё как-нибудь. Вероятно, если мы начнём слишком часто «закрываться» от их взглядов, они поймут задумку и всё-таки что-то сделают, но, думаю, один-два раза у нас всё-таки были в запасе. И нужно было сделать всё, чтобы эти разы не пропали даром.
Вторым же поводом для моей головной боли были эльфы. Город благодаря нам был отбит, вот только городом его назвать сейчас было довольно проблематично. Устойчивые к обычному огню деревья, в которых эльфы жили веками и даже тысячелетиями, под воздействием святого пламени полыхали лучше соломы. И собственная магия святого древа не могла с этим ничего поделать. Оно даже себя нормально защитить не смогло, я мог даже издалека легко различить подпалины на молочно-белой коре исполинского дерева. Так что сейчас Понар был скорее пепелищем города, уцелело лишь около пятой части территорий, и то — самые окраины на противоположной от места прорыва церковников стороне. Там просто не было резона устраивать поджоги. Оставшийся же город представлял из себя удручающую картину: всюду тлеющие обломки, копоть, сажа и плачущие над своими потерянными домами и умершими родными остроухими. Да, благодаря силе природы потери были куда меньше, чем можно было ожидать. Мирные жители, не участвовавшие в битве и успевшие спастись из полыхающих деревьев быстро вернулись в норму, даже если успели получить страшные ожоги. Но святое древо не было всесильным и с того света возвращать никого не умело. По примерным подсчётам потери среди гражданских составили около трети населения, а защитники города, вынужденные встретиться в бою со святошами, не досчитались более половины состава, в числе которых было три Воителя и одна Живая Крепость. К счастью, король Понара выжил, его увели по другому эвакуационному тоннелю за несколько минут до святой девы.
Хотя, почему «к счастью»? Ещё нужно было понять, выгодна ли вообще мне жизнь местного правителя и всего города в принципе. Мне нужно было сделать так, чтобы Лира отправилась со мной, влиять на неё удалённо, из другой точки мира, я пока что не умел. А живой король и начавший восстанавливаться город вполне могли захватить её внимание на ближайшие… месяцы? Годы? Чёрт знает, возможно она и вовсе захочет остаться в Понаре, пока не закончится война остроухих с церковью, а это могло растянуться на несколько десятилетий. Меня такой вариант решительно не устраивал. Куда лучше было бы, если бы её ничего не связывало и она могла со спокойной совестью отправиться со мной. Для чего мне, вероятно, придётся по-тихому прикончить местного короля. С другой стороны, в случае смерти действующего правителя Лира вполне могла решить взять бразды правления в свои руки и всё опять развернулось бы против моих планов. Так что для начала стоило понаблюдать за ситуацией и в особенности за тем, какие у святой девы и короля отношения.
И очень кстати последний наконец-то вернулся в Понар, вновь пройдя по лабиринту переходов под дворцом.
— Папа! — мы сидели в одном из уцелевших залов дворца. И лишь завидев высокого эльфа с резным венком в совершенно седых, впервые вижу такое у остроухих, волосах, Лира бросилась к нему и повисла на шее. Отношения у них, определённо, были более чем хорошие, что не могло не удручать.
— Лира! С тобой всё в порядке, слава сущему…
Король с нежностью обнял девушку, а я нахмурился только больше. Впервые слышал, чтобы остроухие называли друг друга сокращёнными именами. Понятное дело, в этом конкретном случае тут не было ничего странного. Пусть они и не были родными отцом и дочерью, эльфийские святые по традиции усыновлялись (удочерялись) королевскими семьями, часто становясь наследниками престола, но мне претила мысль, что не я один называю Лиру именно так. В голове я уже вынес королю Понара предварительный смертный приговор и лишь очень веские доводы смогли бы заставить меня передумать.
— Ну… вообще-то не совсем в порядке, — замялась девушка, немного отстраняясь от отца.
— Что произошло?
— Меня убили…
Забавно. Сейчас Лира выглядела, как нашкодившая девчонка, объясняющая, откуда на новом платье здоровенная дыра. Наверное, лишь эльфийские святые могли говорить о собственной смерти с такой интонацией.
— Лира! — сильно ругать её, однако, похоже не собирались. Наоборот, король лишь крепче прижал дочку к себе. — Уже пятая смерть, какой ужас! Ты не должна была оставаться, чтобы попытаться спасти положение, нужно было бежать, когда я говорил!
— Ну папа…
Вообще, если задуматься, то это и правда было немного странно. Я со своей, мягко говоря, неспокойной жизнью, погиб лишь однажды, от рук Лаэны в фальшивых звериных пещерах, а святая дева, которая с детства должна была быть окружена максимальными заботой и вниманием, умудрилась умереть уже в пятый раз. Впрочем, вполне возможно, дело как раз и было в том, что Лира привыкла к своему бессмертию? Ладно, это можно обдумать позднее.
Король между тем гнул свою линию.
— Пообещай мне, что в следующий раз послушаешься меня и не станешь так рисковать!
— Папа, я теперь Живая Крепость, — улыбнулась девушка, вызвав у родителя приступ бесконтрольного открывания рта, — я тем более не буду убегать.
— Живая Крепость в шестьдесят четыре! — воскликнул король то ли радостно, то ли немного истерично. — Это замечательно, конечно, но, дочка, ты пользовалась благословением природы слишком часто. С каждым новым воскрешением шанс того, что оно было последним, возрастает! Хорошо, я понимаю, что ты не хочешь бежать, когда твоим подданным грозит опасность, это благородный порыв и я его одобряю. Но, прошу, не рискуй понапрасну! Обещай мне!
— Хорошо, папа, я обещаю, — Лира понурилась и кивнула.
Сейчас она была совершенно непохожа на ту святую деву, что одним словом пресекла любые возражения своих защитников, когда те хотели нанизать меня на клинки. Король имел на неё очень сильное влияние, а также проявлял по отношению к дочке явно излишнюю опеку, всё-таки она была Живой Крепостью и официально в этом мире не должна была иметь много врагов. То есть, если бы между нами завязался спор, отправляться ли Лире со мной или нет, его слово было бы куда весомее моего, да и в конце концов он мог просто запретить дочери покидать Понар. А это означало, что вне зависимости от последствий, мне нужно было всё-таки его прикончить, иначе Лира никогда не станет моей.
Прости, остроухий король, мне… вообще-то совсем не жаль.
— Лира, а это кто?
Найса и остальных я отправил патрулировать территорию вокруг города, чтобы церковники не смогли организовать какой-нибудь диверсии, так что среди защитников короля и святой девы я не слишком выделялся. И даже Гуйар, сейчас бывший почти точной копией Калии и заткнутый сзади за пояс не мог меня как-то выдать. Так что неудивительно, что отец Лиры не сразу обратил на меня внимание.
— Это Ганлин, он со своими спутниками спас меня от нападения служителей церкви. Он… — девушка замялась, явно вспоминая мой поцелуй и пытаясь понять, в качестве кого меня представить.
— Старый друг, — я шагнул вперёд и вежливо кивнул королю. — Мы познакомились много лет назад в подземелье некроманта.
