расстаться и со штанами, скроенными почти что самым лучшим из портных Сириборга, и с любимыми ботфортами. Их сменили простые, не слишком удобные штаны из чёрной же кожи, и невысокие сапоги, что уже успели слегка натереть пятку левой ноги.
Немного утешал только тот факт, что одежда экзорциста почти ничем не отличалась от наряда его ученика.
Ник с некоторым раздражением подумал о том, что сам-то Руфус от меча не отказался, хотя и спрятал клинок под личиной обычной трости, что было делом не таким уж простым, сам Ник этой магией владел не слишком хорошо… как, если уж говорить откровенно, и другими видами боевого, лечебного или иллюзионного колдовства. Способностей хватало, а вот образования изрядно недоставало.
— Похоже, несколько часов назад здесь кто-то прошёл.
— Это плохо?
Руфус пожал плечами.
— Не знаю. Если это очередной молодой глупец, решивший отправиться в иной Слой за славой или добычей, то, пожалуй, не слишком хорошо. Болото всколыхнётся… он-то, может, и до монолита не дойдёт живым, зато нам по-тихому уже не пробраться будет. А если это просто посыльный из таверны доставил господам стражникам пару кувшинов пива и корзинку пирожков, то и ничего.
Он зашагал вперёд чуть быстрее, словно рассчитывая догнать неизвестного, оставившего след на тропе. Ник последовал за наставником, весьма неловко чувствуя себя без оружия — ну не считать же за оружие эту железную штуку, одним выстрелом способную переполошить все порождения Зла на сотни шагов вокруг.
Тропа сделала очередной поворот, затем нырнула в кусты и вывела путников на большую поляну. Посреди поляны располагался небольшой лагерь, обнесенный частоколом. Над заостренными концами брёвен виднелся верх изрядно вылинявшей под солнцем и дождями палатки, из-за приоткрытой калитки (назвать это проём воротами было бы слишком пафосно) тянуло дымом и жареным мясом. На собранной из брёвен башенке, высотой едва ли больше трёх человеческих ростов, скучал стражник, несмотря на более чем тёплый день, надевший кованые латы, густо, хотя и без изысков, увитые серебряной проволокой. Защита от порождений Зла не то чтобы надёжная, но лучше уж такая…
— Добра и удачи, господин экзорцист! — стражник склонил голову. Руфуса здесь знали и уважали. Хотя и не особо любили — слишком уж часто экзорцистам приходится иметь дело с нежитью, что, по мнению обывателей, не может не накладывать на представителей орденской инквизиции тёмного отпечатка. — И спутнику твоему того же.
— И тебе добра и удачи, Калтус, — Руфус тоже изобразил сдержанный поклон. — Всё спокойно?
— Как бы… — стражник изобразил некое движение, подразумевающее пожатие плечами. — У нас-то тихо, никаких тварей уж, пожалуй, с месяц не видали. А вот паренек тут один…
— К монолиту пошагал?
— Именно, господин экзорцист, — раздался голос за спиной у Руфуса, и Ник резко обернулся, шаря рукой у пояса, где, по всем канонам, ладони полагалось встретиться с эфесом шпаги. — Не дёргайся, парень, не враг я вам.
— Добра и удачи, Сидр, — на этот раз в голосе Руфуса сквозило куда больше тепла. — Давно не виделись, приятель.
— Уж давненько, то верно, — осклабился десятник, так же, как и дозорный, весь увешанный железом. — Всё ж грозился за кружечкой пива посидеть со мной, да только обещаешь.
— Дела, Сидр, дела, — развёл руками экзорцист. — Вот, помощника Орден выделил, знакомься.
— Ник, — кратко представился отпрыск одной из самых влиятельных Семей Суонна.
Ещё утром они договорились, что не стоит слишком уж афишировать в Сольфелле и окрестностях факт происхождения юноши. В конце концов, ни к чему селянам лишние потрясения. Оно ведь как — большие люди из столицы редко когда приезжают с добром. Или наказывать за что-либо, или развлекаться — что, порой, выходит таким боком, что уж лучше наказание какое.
— Будешь натаскивать? — десятник с некоторым сомнением окинул довольно-таки субтильного парня. — Что ж, оно, конечно, дело доброе. Маг, небось, э?
— Маг, маг, — кивнул Руфус. — Молодой только, опыта нет. Но опыт, сам знаешь, дело наживное.
— Эт верно, наживное… если жив останешься, — хохотнул своей немудрёной шутке десятник. — Ну, что ж, добра и удачи тебе, маг. И ты, это… береги Руфуса, и слушайся во всём. Наш экзорцист он того… дурного не посоветует.
— А вот позволь поинтересоваться, друг мой Сидр, зачем вы вообще пропустили к монолиту того парня?
Улыбка сползла с лица десятника, брови взъерошились, но чувствовалось, что недоволен он не столько вопросом экзорциста, сколько собственными недавними действиями.
— Я ж это… по закону всё, — буркнул воин. — Он так и заявил, мол, к монолиту. А ты, Руф, закон-то получше меня знаешь.
Гордон вздохнул.
Да… так уж повелось с тех самых времён, когда ноги прекрасной Сирилл касались земли Суонна. Таким был её завет — тем, кто ищет пути в Слои, неважно, с какими целями — ради золота, ради подвигов или ради спасения от преследований — преград не чинить. Нередко случалось, что и матерые преступники, спасавшиеся от висящей на плечах погони, выходили вот к такому посту, традиционно стоящему у дороги к монолиту, и их пропускали невозбранно. Что поделать, воля богини… пусть уже прошли века с той поры, когда последний раз она отдавала приказы. Другое дело, что и преследователям не воспрещалось пустить лиходею арбалетный болт в спину, особенно, если на руках беглеца кровь невинных загубленных душ. Но только так — а вот преградить дорогу никак нельзя. Успеет злодей добежать до монолита, успеет ухватит ключ и пустить его в дело — его счастье. Правда, ежели вернуться попытается — тут у стражи руки развязаны будут. В разговоры вступать не станут, просто нашпигуют стрелами, что швея подушечку для иголок. Поскольку прощать зло богиня отнюдь не требовала.
— А хоть…
— Пусть и не по праву, но попытался я его отговорить, — буркнул Сидр. — Да куда там… втемяшилось в тупую башку, что, мол, только шаг ступи, и золото само тебе в суму посыплется… Жениться надумал, дурень, подарок девке своей хотел сделать, чтоб отец ейный помягчее стал. Как бы девке той теперь другого муженька не искать. В общем, не послушал… ну, съездил я ему разок по морде, вразумить надеялся. Может, и два разка. Не в полную силу, ясное дело, так, для доходчивости. А толку-то…
— На болотах тихо, может и
