гаркнул я, переводя взгляд с одной на другую.
Какие же они обе красивые. Лия — в милом платьице, как миниатюрный рыжий цветочек с кругленьким личиком, Иона же — блондинка. Лицо вытянутое, черты острые, сама высокая, статная. Обтягивающая кожаная одежда подчеркивает спортивные формы.
Рычу, пытаясь не думать о том, как эти две совершенно разные девушки оказываются обнаженными в моей постели, готовые на всё ради своего господина. Каждая будет стараться усерднее, чтобы я выбрал её фавориткой в любовных утехах.
— Хватит, я сказал! Расцепились! Обе!
Проходит пять долгих секунд, прежде чем они с фырканьем отпускают загривки друг друга. У Лии слезятся глаза, она изо всех сил сдерживает слёзы. Иона тяжело дышит, сверкает на неё ненавидящим взглядом.
— Вы с ума сошли? — перевожу взгляд с одной на другую. — Что вы тут устроили?
Иона резко оборачивается на меня:
— Я хотела проверить, не отравила ли она еду! Ты глянь сам. Это же подозрительно: только тебя обслужить решила! Почему дядьке еды не принесла?
— Не твое дело, — сжимает губы Лия, — каких гостей я обслуживаю в Стреломете…
— Знаю, как ты их обслуживаешь! Наверное, вся деревня знает!
Губы Лии трясутся, она бросает на меня взгляд, опускает голову и быстрым шагом уходит, шмыгая носом.
— Чего это она? — хлопает ей в спину глазами Иона.
— А ты как думаешь? Представь, тебе кто-нибудь намекнет, как ты в лагере Стилета кого-нибудь «обслуживала».
Иона загорается:
— Но это неправда!
— Знаю, что неправда. Но и ты знаешь, что наговорила ерунды.
— Я…
— Ты неправа, Иона, — вздыхаю. — Девочка просто влюбилась, вот и старается угодить. Она не преследует меня, не хочет отравить. Ты серьёзно не понимаешь?
Хлопает глазами:
— Ты не гонишь?..
С некоторым изумлением смотрю на Иону. Ведь она и правда не догадывается, что такое обычные человеческие отношения. За десять лет в лагере мышление сильно деградировало. Никакой романтики. Разбой, домогательства, пьяные мужики. Винить её глупо. Она такая же наивная, как и Лия, только в других вещах.
— Не гоню. Не хочешь перед ней извиниться?
— Да ни за что!
— Плохо. Подумай над этим, хорошо? Лия неплохая девушка. Тоже терпела приставания в Стреломете, но, в отличие от тебя, не давала за это в морду, а зарабатывала честным трудом. А ты грабила и убивала…
Бубнит:
— Я никого не убивала…
— Но грабила же.
Молчит. Ещё раз вздыхаю, дружески хлопаю её по плечу и ухожу вниз.
Торн, во всеоружии, пожёвывает кусок сыра, смотрит на меня:
— Опять девочки поругались?
— Ага.
— Тут Лия выскочила со слезами. Сказала, что в лавку к Гримзу…
Клоуш с остервенением протирает кружку:
— Что за дела, стало быть… Приютил, накормил, а она мою внучку обижает… Господин Римус, вам бы повнимательнее следить за своими наёмниками… И заплатите за еду серебряк, стало быть! Лия с рассвета вам готовила. Ух я этой разбойнице всё выскажу…
Достаю из мешочка серебряк, без всяких торгов кидаю на стол, киваю:
— Я сам с ней разберусь, Клоуш. Извини за беспокойство. Больше не повторится. Торн, пойдем, пора заняться делами. И мне есть, что тебе рассказать.
Утро в Гнезде встретило меня острой тухлым запахом и суетой. Все местные трудятся не покладая рук, сортируют обугленные тела утропиев. Руководят процессом около двадцати воинов. Система проста: бошки в телегу, всё остальное в кучу — и сжечь. Столбы дыма превратили Гнездо в промышленный Новокузнецк со здоровьем, как у туберкулезного ребёнка.
Проверяю, чтобы поблизости никого не было, и шёпотом рассказываю Торну, что произошло ночью. Заканчиваю тем, что для эйры я теперь ещё и паук.
— Хм…
Молчит.
— Друг, ну хватит. Нужен совет.
— Из Гнезда вам нужно уходить, Римус. Тут становится слишком опасно. Скорее всего, за нами уже следят люди эйры. Или нелюди…
Мотаем головами, но не встречаем ни одного заинтересованного взгляда. Говорю ещё тише:
— Если думаешь, что мне в другом месте будет безопаснее, ошибаешься. Неприятности — моё второе имя.
— Хм… Я заметил.
Какое-то время молчим, наматывая круги возле кузницы. Замечаю Курца, запряженного в телегу с утропиями вместо лошади. Ну и силища. Смотрим друг другу в глаза, но он меня не узнает, отворачивается.
— Кстати, Торн. Никаких сплетней о Римус Чёрном? Ну, мой эфир видел Курц с детворой.
— Не слышал о таком… Курц гордый — а вы его побили. Он больше боится, что кто-то прознает об этом, а не черного эфира. Для него вы просто пробудились. Поверьте, в Меруносе слишком мало магов, чтобы в деревнях разбирались в таких тонкостях. Да и детишкам, скорее всего, не поверили. Они любят преувеличивать и фантазировать.
Да уж… Прямо настоящая жизнь. Если к кому-то в гости придут инопланетяне, то его сразу назовут сумасшедшим независимо от того, правда это или нет.
Спрашиваю:
— Что с крысами Стилета? Они ещё не сбежали?
— Проверял сегодня. Второй день из дома не выходят.
— Боятся, что и им достанется. Правильно боятся. Хорошо, что у нас не было на них времени. Теперь, от имени Римуса Галлена, я не желаю их наказывать. Кто же знал, что мне взбредет в голову прикидываться другим человеком. Пусть пока живут, Торн. Дождёмся, когда стражи покинут Гнездо, и тогда обернём всё, как нам надо.
— Я тоже об этом подумал. Хм… мы ходим вокруг кузницы.
— Верно. Пошли-ка зарабатывать деньги…
— Вы не забыли про тренировку?
— Что? Опять?
— Всегда. Вечером выпейте настойку и сразу же приступайте. Пропустите один день — и тело начнет отказывать. Можете умереть…
* * *
Гримз раскладывал товары по полкам, когда мы вошли в лавку.
— Опять вы, господа хорошие? Чего надобно?
Дружелюбно улыбаюсь:
— Как это чего? Мы с тобой вчера не закончили, друг мой. Ну что, сходил за дубиной?
По выражению скупого лавочника вижу, что сходил.
