займет не меньше трех месяцев. Выходов к заливу у Детхая не было из-за лежавших вдоль берега острых хребтов, а возвращаться к Гаиврару не хотелось.
– Не знаем-с. Мы ждем боевых магов и клеймовщиков из Тролетьеры. Пропустить вас можем. Но кто знает-с, минуете ли вы Саддамет без веревки на шее? – стражник насупился. – Рабы посмели подвесить трупы господ и плениев вдоль дороги. Нелюди!
– Почему местные маги не убили их? – Вицеллий удивленно вытянул шею, и его голова показалась из плеч, где пряталась всю дорогу.
– Тоже не ведаем-с, почтенный, но, вероятно, не успели пропечатать. Ну, так поговаривают. Либо убили магов быстрее, чем те успели что-то сделать… Взбунтовались-то дикие, юронзии, с Дальнего Юга! Вы же знаете-с, что для этих глотку перерезать даже собственной матери – дело на плевок!
– У юронзиев нет привычки объединяться, – заметил Вицеллий. – Их разрозненные племена ненавидят друг друга больше, чем северян.
– Говорят, весь поступивший приход был одним племенем, – сказал первый стражник.
– В песках идет война, – добавил второй стражник. – Вот юронзиев и прибыло тьма на рабское торжище.
– Ясно. Недалекость рыночных ревизоров, – хмыкнул Вицеллий. – Поплатились собственными головами за лень сверить данные о поступлении. И усадили, значит, одно племя в одно помещение.
– Когда прибудут маги из Тролетьера? – спросил Юлиан.
– Не знаем-с!
– Понятно. Мы не можем ждать, Юлиан, – вздохнул веномансер.
– Можно попробовать миновать город через северо-восток, вплотную к горам, – неуверенно произнес граф. – Так будет вероятность пройти незамеченными. Нас немного. Да и не рабовладельцы мы. Однако…
– Здравая мысль! – перебил веномансер и, не слушая никого, направил кобылу дальше по тракту. – Поехали, время нынче дорого стоит. А мое – и того дороже!
Граф помялся в раздумьях, потом последовал за учителем. Стража проводила их долгими взглядами.
– Что им, богатым, неймется, а? – сказал один.
– Е’тан знает… Видать, думают, что раз кошель до земли, то люди песков их не тронут…
– Чую, будем их снимать потом с деревьев. Когда явятся маги с Тролетьеры.
– Быстрее бы… Лишь бы юронзии не решили бежать в Ноэль.
– Не додумаются, дружище. Это же песочные люди – у них вместо мозгов песок! – грубо рассмеялся стражник.
Лагерь остался позади. Впереди недолго еще тянулись цитрусовые сады, но скоро закончились и они. На смену пришли виноградные плантации, с изломанными и неухоженными лозами. Из-под песчаной земли виднелась густая поросль опарийки, которая удавом ползла к лозам с целью удушить. Ни одного раба никто не заметил, как, впрочем, и надсмотрщиков. Вообще, все вокруг казалось запустелым, а между рядов валялись брошенные в спешке мотыги, некоторые и вовсе со следами крови.
Рваные легкие облака бежали по небу. Их гнал западный ветер, подталкивая в спину и всадников.
– Давайте свернем вот здесь… – остановился у развилки граф и указал на тропу, что вела на северо-восток, к небольшой деревеньке.
– Выбирать не приходится, – поморщился Вицеллий, а затем, по обыкновению, высокомерно добавил: – Я надеюсь, этот скот перебьют как можно скорее! Повезло им, что отделались от магов вовремя!
Юлиан ничего не ответил. Он родился там, где человек был рабом суровой жизни, но не какого-нибудь господина с толстым кошелем. А потому рабство он презирал всей душой, хотя и понимал, что именно благодаря ему Юг так велик и богат. Только благодаря рабству стало возможным мирное соседство вампиров, нагов и оборотней с людьми…
Где-то вдалеке прорисовывались очертания каменной стены Саддамета. В свое время Детхай враждовал с южными соседями. Саддамет, город на границе, был отстроен подобно северным городам-крепостям и сохранил следы былого глубокого рва, ныне засыпанного, и несколько фланкирующих башен в стенах. Однако уже больше сотни лет никто не вынимал меча из ножен, предпочитая воевать золотой монетой, поэтому ворота и часть стены беспечно снесли, оставив широкие проемы. Да и многие дома уже ютились снаружи ограждения… Сам же старый город, вокруг которого вырос новый, использовали для проживания знатные господа.
Отряд двигался по заброшенным виноградным плантациям. Слева и справа расположились поселки, состоящие из господских домов и бараков. Здесь, на этих землях, когда-то трудились невольники, хотя теперь никто не следил за вялыми кустами и буйной опарийкой. Вокруг торжествовало зловещее безмолвие… Хотя нет, все же следили… Там, где обычно вешают пугала от птиц, остроглазый Юлиан заметил мертвеца. Его насадили на крепкую жердь через задний проход, а на голову надели широкополую шляпу. Пустые и выколотые глазницы уставились в голубое небо, а некогда богатые одежды, ныне рваные, со следами крови, не оставляли сомнений: убитый был обеспеченным человеком, скорее всего, владыкой этих земель.
– Хм, плантатор. Бедняга! – подытожил Вицеллий, безучастно пожал плечами и снова уткнулся в чтение.
Побледневшие Фийя и Кая последние пару часов не произнесли ни слова. А теперь и вовсе от страха они полностью окаменели, прижали ладони ко рту и смотрели в ужасе на зловонный и оскверненный труп, одежды которого трепыхались на сильном ветру.
В воздухе стоял отчетливый запах гнили, но уже не от мертвого пугала. Под дорогой, в яме, немного справа, между вырванных виноградных лоз, лежало множество трупов: надсмотрщики и семья плантатора. Несколько детей, женщины, молодые и старые, мужчины всех возрастов – по их телам вовсю ползали черви. Глазницы их были пусты, выклеваны вороньем. Порывистый ветер относил в сторону удушливое облако смерти, что собралось над ямой, но это помогало лишь отчасти. Чуткие к запахам путники поморщились и зажали носы от смрада.
Неожиданно за виноградной лозой, чахлой и забытой, безжизненно висящей на деревянной решетке, что-то мелькнуло… Кто-то пробежал между рядочками и скрылся за другим кустом!
Нащупав меч, Юлиан уже через мгновение коснулся ногами земли.
– Не переживай – это гримы, – произнес сухим голосом Вицеллий, не отрываясь от книги. – Не трать на них время, поехали дальше.
Действительно, из-за куста выглянула собачья черная морда с неясными очертаниями. К ней присоединилась другая. И вот вскоре отовсюду смотрели десятки пар блеклых глаз волков, собак, кошек, птиц и даже одного стоящего на четвереньках голого человека. Все они мягко ступали по земле, не оставляя следов, а их призрачные тела искажались, то теряя контуры, то вновь приобретая четкость. Гримы были неопасны, но имели свойство стягиваться к местам массовых смертей, питаясь витающими в воздухе болью и страданием. Именно поэтому их ошибочно называли предвестниками смерти, хотя, наоборот, они являлись ее следствием.
Граф вложил меч в ножны, вернулся к беспокойному коню и скользнул в седло. С нервным фырканьем Тарантон унес его подальше от мрачных демонов. Когда отряд отъехал достаточно далеко, Юлиан настороженным взглядом посмотрел на веномансера.
– Как вы так быстро разобрались, что это гримы?
– Тела убитых были тронуты только червями, Юлиан, – это раз. На много миль вокруг одни плантации, поэтому живут тут лишь гарпии, прячась в горах, да чертята. Но гарпии, вероятно, нашли жирную кормушку восточнее. Да и не стали бы они бегать меж кустов. Ну а чертят, судя по остаточному запаху наррианта, перетравили за пару недель до восстания, иначе мы нашли бы здесь не гнилье, а обглоданные кости… Это два. А если бы это был кто-то из рабов или выживших, то мы бы учуяли их издалека, ведь ветер дул в нашу сторону. Это уже три! Еще назвать несколько причин? Или сам изволишь думать головой, что дана тебе не просто так? А? – старик с насмешкой посмотрел на пристыженного графа.
– Вы правы… – Юлиан смутился.
* * *
Спустя час путники уже ехали между холмами, по предгорной местности. Вицеллий, за которым ранее не было замечено такой любви к чтению, пропадал мыслями в книге. Отчего-то графу вспомнился Пацель, который точно так же читал верхом. Служанки ехали на удивление тихо. В свою очередь, сам Юлиан прислушивался ко всему окружающему. Саддамет прятался где-то справа, тонул за пригорками с виноградом и лишь изредка показывался своими темными стенами, чтобы снова нырнуть за очередной пригорок.
Вдруг послышался топот, причем быстро приближающийся. Из-за поворота показались шестеро всадников, одетых крайне разношерстно: кто-то был в потасканных рубахах с напяленными поверх шароварами, хотя детхайцы обычно пускают рубахи поверх, кто-то в богатых одеждах не по размеру. Верхом держались все как один неумело, покачиваясь, но в руках у них сверкали тесаки, булавы, копья, а за спиной висели луки.
– Глядите! Эй! – закричал один.
– Еще одни богатеи! – отозвался второй.
– Хы-хы, ты глянь, как одеты. А это кто, рабыни?
Они приблизились. На их щеках
