и дезинфекция в тамбуре челнока, Мать развлекала их показом, и рассказом о местных чрезвычайно ядовитых змеях, плюющихся ядом лягушках, ежах, и прочих весьма нехило вооружённых тварях и тварюшках.
А что: солидно. Особенно по части зубов, клыков, и когтей. Или оснащённости иглами, рогами и острейшими копытами… И ядами. Культ у них тут, что ли, на это дело?
Впрочем, скорее, просто — жизненная необходимость. Цепляться. И защищаться.
— Ладно, уговорила. — Джо с огромным облегчением засунувший, наконец, немаленький зад в кресло челнока, с наслаждением почесался везде, где чесалось, — Туда мы не полезем даже в скафандрах. Не хочется всех этих «приключений доблестных первопроходцев-разведчиков в первозданных джунглях». Давай-ка доставь нас прямо… К вершине.
— Там нет площадки для посадки.
— Ну, значит, зависнешь, и спустишь нас лебёдкой. На тросе.
Спуск прошёл спокойно. Ещё бы: порывов ветра, могущих снести их, тут, на высоте двенадцати миль, практически не существовало. А имелся лишь могучий, неторопливо-неизменный вековой дрейф верхних атмосферных слоёв под действием вращения планеты. Проще говоря, устойчивый напор, имевший скорость под пятьдесят миль в час.
— Встал?
— Встал. — Джо поторопился выпустить из подошв альпинистские шипы, и вцепиться в пристрелянный к дереву сквозь кору, штырь. Кора, кстати, здесь, у самой вершины, толщиной уже не поражала: всего-то пара сантиметров!
— Отцепляю трос. — Пол щёлкнул карабином запора.
— Мать. Прикрывай нас, если что. — глядеть, как крюк на конце троса исчезает в брюхе челнока, и этот люк захлопывается, оказалось скучно. Но Джо всё равно проследил, заодно убедившись, что все четыре зонда, ощетинившиеся дулами излучателей, распылителей, и глазками сканнеров и камер, висят стратегически правильно: чтоб просматривать, и в случае необходимости — простреливать, всё пустое пространство верхнего «помещения», и стволов вокруг него.
Само «помещение» размером не поражало. Как, впрочем, и интерьером: пустота, чистота, тишина. (Ну, ещё бы! На высоте, где и воздуха-то порядочного нет!)
— Ну и ни фига интересного я тут не вижу. — привычка Пола констатировать очевидные вещи уже не нервировала Джо, как в первый год их партнёрства. Просто теперь он знал, что Пол делает так, когда чего-то не понимает. Или — боится.
А, вроде, нечего тут бояться. Подобие комнаты-зала, (правда, без пола) образованное тремя наружными стволами-гранями. Сходящимися, и сросшимися вверху в единый ствол… Этот ствол тянулся к небу — вернее, уже почти космосу, поскольку голубой почти перешёл в чёрный, и звёзды не посверкивали, а горели ровно! — ещё на добрую сотню шагов, и в основании имел не менее двух метров. Что, с учётом местной пониженной гравитации, и отсутствия сильного ветра, позволяло предположить, что разрушение или падение ему не грозит.
— Ладно, распаковываемся. — Пол, стоя на горизонтальной древесной перемычке, расстегнул молнию на огромной сумке с их альпинистским снаряжением, — Как я понимаю, тебе достанется участь озабоченного наблюдателя.
— Почему это — озабоченного? Тут-то никаких зверушек уж точно — нет. Так что лезь себе, да поплёвывай. Можешь даже петь. Я переживу.
— Вообще-то я не это имел ввиду. А то, что — вдруг, к примеру, скажем, я сорвусь… Или чёртов ствол предательски переломится в самый неподходящий…
— Э-э, хватит. Вот костыль. Можешь не сомневаться: я (Ну, вернее — пневмоударник!) вбил его как следует. Даже если грохнешься, помнишь аттракцион — прыжочки с мостов на резиночках? Ну вот: покачаешься-покачаешься, да — домой.
— Знаешь, Джо, твой казарменный юмор сидит иногда в печёнках. Ну вот не чуткий ты, и нет в тебе вот этого: подбодрить друга перед сложной и тяжёлой работой, и…
— Вообще-то, это была твоя идея — стать самым рекордсменистым покорителем верхушек самых гигантских деревьев, чтоб попасть в книгу рекордов Гиннеса. Так что не тяни, и не жалуйся на судьбу, а давай уже — лезь! Быстрее залезешь — быстрее слезешь!
Пока они перекидывались традиционными шуточками и приколами, Джо действительно обеспечил страховку, а Пол пропустил через карабин страхующий трос. Посмотрел вверх. Вздохнул.
— Только одно и утешает. Гравитационный индекс в ноль восемьдесят семь.
— Два. Ещё — обогащённая до тридцати процентов любимого кислорода, смесь.
Вот так, дыша обогащённой смесью, и пыхтя, Пол, выпустив шипы из подошв, и пристреливая одноразовые костыли через каждые пять-шесть метров, полез, словно по ступеням, по одной из граней. Затем, там где стволы срослись, пристрелил ещё один страховочный карабин. И применил ещё более древнюю методику: полез, держась, словно абориген тихоокеанских островов, лезущий на пальму, за перекинутую вокруг ствола, и сдвигаемую вверх с каждым шагом, верёвку.
К счастью, напарник не пел, как Джо опасался — похоже, судя по особо натужному пыхтению, подъём требовал значительных усилий. И хорошо. Хуже, чем когда Пол пел, было только когда он «острил».
Так прошло минут десять. С позиции Джо казалось, что «древолаз» уже достиг вершины. Во всяком случае, верёвка ему оказалась уже не нужна: ствол Пол теперь свободно охватывал руками. Но вот он и замер. Макушка?
Вдруг послышался удивлённый возглас напарника:
— Эй, Мать! А тут — дырки! Почти такие же, как от любимых «хомячков»! Но они же так высоко не могут… Как же объяснить?!..
— Очень просто. Это — не дырки. Это — воздуховоды. Вернее — газопроводы.
— О-о-о! И что же они «газопроводят» здесь?! Засасывают озоновый слой?
— Я не говорила, что они что-то «засасывают» Они — выпускают. Вернее — выпускали.
— ?!
— Эти, как ты их обозвал, дырки, проходят, согласно показаниям наших любимых гамма-сканнеров, сквозь всю высоту сооружения, внутри граней, начинаясь примерно от центра пирамиды. Там они имеют диаметр не меньше полуметра — чтобы избежать потерь на трение газа о стенки. А то, что ты наблюдаешь — выходные отверстия. Насколько я понимаю ситуацию, именно для этого-то «распыления» в самых верхних слоях атмосферы и было выращено… Это Дерево.
Джо пощёлкал кнопками на пульте, и наконец вывел себе на проекционный экран изображение с налобной камеры напарника. Но пока рассматривал его молча.
— Мать. Хватит издеваться. Говори: что тут было. И — как!
— Я вовсе не издеваюсь. Это же вы запретили мне высказывать «неподтверждённые» и «малореальные» гипотезы о назначении «всего этого безобра…»
— Р-р-р!..
— Намёк поняла. Пять с половиной тысяч лет назад некто, пока неизвестный мне, вырастил это чудовище с единственной целью: распылить с высоты не менее двенадцати миль некий… Реагент.
А поскольку его следов даже самые чувствительные газоанализаторы наших зондов не обнаруживают, я делаю вывод, что он был спроектирован таким образом, чтоб разложиться на безобидные составляющие, выполнив свою функцию.
— Интересно. И что же это была за функция?
— Уничтожить всю разумную наземную жизнь на этом, и соседних континентах. Стратегическое расположение дерева выбрано чётко.
