обилие гор и скупость редких лесов – все это было обыденной частью жизни для местных жителей, в то время как богатые на урожай рисовые угодья, полные живности боры и джунгли и близость к морю на западе делали жизнь человека более простой и приятной. Западу и востоку было тяжело понять уклад жизни друг друга, что нередко приводило к конфликтам и даже к войнам. К таким, как восстание зеленых повязок.
Тем не менее Кайсин всегда мечтала попутешествовать по землям Империи, и теперь ей хотелось этого еще сильнее. Но мечтам было суждено остаться лишь мечтами.
Первые капли дождя вернули ее из забытья и грез. Они приятно холодили лицо, но очень скоро Кайсин покрылась гусиной кожей. Девушка прикрыла собой раненую птицу и уже собиралась попросить Вей Шеня проводить ее до лагеря, когда тот вдруг спохватился.
– Госпожа! Простите меня за забывчивость! Одно мгновение!
Он отпустил сокола в темное небо и подбежал к мерину. Конь следовал за ними на отдалении и стал почти неотличим от вечерних красок. Юноша долго копался в седельных сумках, пока не извлек длинный продолговатый предмет. В темноте было сложно разглядеть, что это, пока Вей Шен легким движением руки не раздвинул купол из плотной бархатной бумаги. Это был зонт. Его поверхность цвета звездной ночи украшал серебристый рисунок с цветами и иероглифами, а на рукояти из темного ореха угадывался вырезанный дракон.
– Прошу вас, возьмите, госпожа.
Кайсин протянула ладонь, и на миг ее пальцы коснулись теплой руки Вей Шена. Ее бросило в жар, и она благодарила ночь, что та скрывает все краски. Юноша вновь сконфуженно прокашлялся и отвел взгляд. Девушка поспешила спрятаться от дождя и быстро заговорила, чтобы не выдать смущения:
– Откуда у тебя с собой зонт? Ты что, все носишь с собой?
– Да, моя госпожа, так и есть, – его улыбка, кажется, никогда не надоест Кайсин, и даже во тьме она светилась солнечным светом. – Мой дом там, где Хэйседа и Нефритовый легион. Я – часть одной огромной семьи, потому все самое необходимое ношу с собой. Надеюсь, вы не против принять в подарок мой зонт.
– Слишком много подарков для одного вечера, Вей Шен, – Кайсин искренне рассмеялась. Это было так необычно и приятно – просто вновь посмеяться, а не лить слезы и без конца хмуриться. – Он очень красивый.
– Его сделала моя матушка, – Вей Шен подошел ближе. Он говорил тихо, отчего пришлось податься вперед, чтобы лучше слышать его. – Много лет назад.
Кайсин судорожно вздохнула и тоже перешла на шепот.
– Духи, я не могу принять такой драгоценный подарок. Это часть твоего прошлого.
– Я – солдат, и вся моя жизнь – один долгий военный поход. Мне будет спокойнее, если память о моей матери останется в надежных руках.
Шорох дождя и стук капель по зонту заглушали все звуки, и девушка сомневалась, что ее было слышно. Но Вей Шен услышал. Он стал еще на шаг ближе. Она видела в его глазах отражения лагерных огней, чувствовала тепло дыхания. От него пахло лошадью и хвоей, совсем как в дзюкайском лесу, на окраине которого стоял Синий дворец, ее родной дом, где Кайсин провела всю жизнь. Юноша казался таким родным, таким близким. Таким… настоящим.
– Прошу, возьмите его. Кайсин.
Расстояние между ними сокращалось. Это пугало. Интриговало. Будоражило. Она больше ни о чем не думала. Не могла. Сердце бешено колотилось. Оно вот-вот вырвется из груди! От жара по шее побежали капельки пота. Что происходит?
Она… не должна. Так нельзя. Это предательство. Слишком быстро.
Но ведь так хотелось!
Его губы были совсем рядом!
Он был ближе, чем ему позволено. И дальше, чем ей хотелось. Ее словно пленили, окутали чарами. Аура Вей Шена стремительно темнела, становилась обжигающей.
Еще один миг, и…
Буревестник в руках вдруг встрепенулся и забил лапками. Кайсин вздрогнула и быстро отстранилась. Мысли вновь пришли в движение, и она с ужасом осознала, что едва не совершила самый страшный из проступков. Девушка учащенно дышала, будто после подъема в гору. Ее трясло, но не от холода.
Ей было страшно.
Кайсин с трудом взяла верх над чувствами и просипела.
– Я не могу. Прости.
Вей Шен бросился на колени перед ней.
– Это вы простите, госпожа. Молю вас. Я не имел права. Ваша… ваша красота, она… покорила меня. Извините меня!
Он зарылся лицом в траву. Кайсин попыталась его успокоить, но вдруг услышала топот множества ног.
– Тише! – шикнула она и обернулась.
Невдалеке со стороны лагеря по склону спускалась группа легионеров с лампами и оружием в руках. В центре процессии виднелась фигура, над которой держали зонты несколько слуг. Этот грузный мужчина отличался ото всех, и перепутать его с кем-то было невозможно.
– Тейтамах, – процедила Кайсин.
– Советник магистра? О духи! Пригнитесь, госпожа!
Они затаилась в траве, укрывшись широкими полями зонта. На короткое время их убежище превратилось в островок тепла среди холодного моря дождя. Все это казалось дивным приключением, ребячеством. Шалостью. Кайсин одернула себя. Они далеко не дети, и окружают их совсем не добрые родители. Если их поймают, то наказание будет суровым. Девушка была уверена, что ей ничего не сделают, но вот Вей Шена могла ждать страшная кара.
Отряд евнуха проследовал мимо в сторону реки. Неровный желтый свет лишь мельком скользнул по краю зонта. К счастью, никто не заметил двух спрятавшихся молодых людей. Когда опасность миновала, Кайсин поднялась и решительно посмотрела на друга.
– Тебе нужно уйти.
– Но… я… – опешил Вей Шен. – Я вас чем-то расстроил, моя госпожа?
– Нет, – Кайсин покосилась на быстро удаляющиеся огоньки ламп. – Нет-нет. Я буду рада увидеть тебя снова, но прошу, сейчас нам пора расстаться.
– Хорошо, как скажете, – юноша поклонился и перед тем, как уйти, улыбнулся еще раз. – Я уже жду новой встречи.
Девушка рассеянно кивнула.
– Я тоже. Спасибо за зонт. Я буду беречь его.
– Доброй вам ночи.
Вей Шен взял Хэйседу под уздцы и растворился в стене дождя. Кайсин постояла еще немного, уговаривая себя не делать того, что задумала.
Не вышло.
Убедившись, что осталась одна, девушка развернулась и побежала следом за Тейтамахом. Она боялась запнуться или поскользнуться, намокшие полы платья прилипали к ногам, и даже зонт угрожающе потрескивал под тяжестью воды. Но Кайсин не останавливалась, пока не примчалась к каменистому берегу реки. Она едва не выскочила на свет, так много огней здесь было. Быстро спрятавшись среди камышей, она убрала зонт и прижала птицу к груди, чтобы та ненароком не выдала ее.
С берега доносился
