На следующий день, узнав, что лейтенант пришел в себя, повалили посетители. Первыми, сразу после завтрака, ввалились Вернов, Кавелин, Золич-Феоб в своем белом халате и еще несколько офицеров из штабных, все даже не поместились. На этот раз даже морда полковника показалась не такой противной, а вот вид начальника штаба вызвал омерзение при одной только мысли, что не далее, как сегодня ночью он будет лапать свою законную жену.
— Как ваше самочувствие, лейтенант?
— Благодарю, господин полковник, но пока не очень. Только и могу, что говорить. Очень хотелось бы узнать, чем все закончилось?
— Только благодаря вам, все это не закончилось величайшим позором. Ваши охотники задержали переправу, и бандиты не успели уйти.
Понятно, уйди бандиты за реку безнаказанно, кое с кого погоны бы сняли наверняка, а так все вроде и ничего, есть чем прикрыться от неудобных вопросов. А если грамотно дело повернуть, то все можно представить как разгром крупной банды.
— Мне бы хотелось узнать подробности, господин полковник.
— Узнаете в свое время, лейтенант. А сейчас вам волноваться ни к чему. Не так ли, господин лекарь?
— Да, да, ни к чему, — торопливо подтвердил Золич.
— Так что выздоравливайте, лейтенант, ваша охотничья команда будет ждать вас. Пойдемте, господа офицеры, не будем мешать лечению.
Распрощавшись, офицеры ушли, оставив массу вопросов без ответов. Отбыли, что называется, номер, навестили раненого товарища. Алекс начал думать, как бы ему добиться посещения кого-нибудь из оставшихся охотников, они-то от него ничего скрывать не будут, но тут в коридоре послышался какой-то шум, потом дверь распахнулась, а там…
Небольшая палата моментально наполнилась шорохом женских юбок и запахом духов, сквозь завесу которого ноздри лейтенанта уловили аромат чего-то мясного и должно быть невероятно вкусного. Рот мгновенно наполнился слюной. Возглавляла делегацию офицерских жен сама госпожа полковница. Среди посетительниц, Алекс с немалым удивлением, обнаружил и Аврелию Архиловну. Дурманящий мясной запах исходил именно от ее сумки.
Больше смущения Алекс еще не испытывал в своей жизни, под ахи и охи «Ах, господин лейтенант, вы — наш герой» его попытались тут же накормить с ложечки. Алекс попытался призвать на помощь лекаря, но эта лазаретная крыса позорно сбежала, пришлось все бабские атаки отбивать самому. Все-таки справился, несмотря на неподвижность рук и проснувшийся в пустом желудке зверский аппетит. Перед их уходом, «Желаем скорейшего выздоровления, господин лейтенант», вся палата была заставлена банками домашнего варенья, корзинками с печеньем, какими-то горшочками и букетами цветов.
Когда последние дамы покидали офицерскую палату, Алекс перехватил на себе взгляд темных глаз из-под коричневой шляпки. Алисия Кавелина. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Жаль, что ее мама не навестила раненого героя, эту женщину он бы сразу заметил, да и не стала бы она скрываться за другими юбками.
Выждав пока дамы уйдут, Алекс позвал санитара, а тот уже вызвал лекаря.
— Заберите отсюда все это и отнесите другим раненым.
— Дамы обидятся, — заметил Золич.
— А вы им не говорите, они и не узнают. К тому же одному мне все это за неделю не съесть.
Спустя несколько минут палата опустела, остались только цветы.
— Стой!
Алекс остановил санитара, вознамерившегося утащить горшочки со стряпней Аврелии Архиловны.
— Поставь на место. И ложку неси, а то я сейчас слюной захлебнусь.
Уже под вечер из коридора донеслись звуки шагов двух осторожно крадущихся бегемотов. Первым бочком протиснулся в дверь фельдфебель Грушило, за ним так же осторожно пробрался Фелонов, аккуратно притворивший дверь. Судя по не свойственной обоим осторожности и стремлению к бесшумности, в лазарет оба проникли нелегально. От их присутствия в палате сразу стало тесновато.
— Здравия желаем.
Алекс осторожно повернул голову.
— И вам не хворать. Рассказывайте.
— Чего говорить-то?
— Как бой дальше шел и чем закончился.
На первый план вышел непосредственный участник событий Фелонов.
— Только вы упали, так почти сразу и Превин пулю в живот получил. Я кричу «Ложись!», а почитай все уже и так лежат. Потом перестреливаться начали.
Унтер сделал паузу.
— Дальше говори, — потребовал лейтенант.
— А что дальше? Пока мы стреляли, с другой стороны подошла рота второго батальона из Рослава. Бандиты не ожидали, на нас отвлеклись. Наши ударили в штыки. Если кто и ушел из бандитов, то ему крупно повезло. Потом еще на правый берег переправились, но те все утечь успели, только все добро и пленников бросили.
— Из наших кто убит?
— Игнасов, Карагоев…
Унтер назвал семь фамилий. И это только убитые. Плюс одиннадцать раненых, из которых еще трое-четверо могут не выжить, а остальные выбыли из строя на разные сроки. Фактически охотничью команду нужно формировать заново.
— У раненых были?
— Хотели, да лекарь не пустил, ну так мы вид сделали что уходим, а сами сюда.
— Понятно. Как настроение у солдат?
— Пьют, — признался унтер, — а я и не препятствую, после такого боя им нужно.
Фельдфебель сопением поддержал приятеля. Вообще в последнее время эта парочка здорово спелась, несмотря на разницу в возрасте.
— Ну и правильно, — согласился лейтенант. — Что по оружию?
— Тут не извольте беспокоиться, — влез Грушило, — ничего не пропало. Все собрали, до последней винтовочки, последнего тесачка. Трофеев тоже прихватили изрядно. И вот тут еще это.
Воровато оглянувшись, фельдфебель извлек из бездонного кармана своих шаровар лейтенантский «Гранд и Стетсон». В громадной лапе ветерана револьвер выглядел детской игрушкой.
— Пусть тут полежит.
Грушило осторожно просунул «гранд» под подушку.
— А сабельку вашу и портупею я тоже прибрал, сохраню в лучшем виде. Только бинокля того…
— Ну и черт с ним, новый выпишу. Штатских много погибло?
— Много, — насупился Фелонов, — сотни полторы, а может, и две. Кто их считал.
Действительно, чего их считать? Были люди и не стало. Может, и к лучшему, что его ранили, а то пришлось бы весь этот ужас своими глазами увидеть. Заметив изменившееся настроение лейтенанта, оба унтера засобирались.
— Мы, пожалуй, того… Пойдем, а то лекарь увидит, ругаться будет.
— Ступайте.
— До скорого, господин лейтенант.
Алекс выждал несколько минут, давая нелегалам возможность покинуть лазарет незамеченными, после чего, превозмогая боль, набрал воздуха и заорал.
