твоей женой? Став Королевой Морских Сердец?
— Власть, Айседора.
— Власть?
— Ты станешь править вместе со мной. Управлять Академией и Оддом. Ты сможешь делать реформы. Менять правила.
— И ты… дашь мне эту власть? Просто так?
— Почему же просто так, Айседора? Взамен на это ты становишься моей женой. Моей. И только моей. Это будет твоя плата за силу, которую я тебе подарю. И более того — приняв мое предложение, ты станешь частью этого мира. Моего мира. Ты станешь одной из нас.
К этому я готова не была.
— Одной из вас? У меня… вырастут жабры?
Сеера пожал плечами.
— Я еще никогда не делал ничего подобного. Скажем так, Айседора, эта рубашка тебе больше не понадобится… в первую брачную ночь.
Внутри застрял комок.
Я вспомнила Шона. У нас должна была вот-вот состояться свадьба. Мы готовились к ней. Семья. Совместная жизнь. Дети.
Я хотела стать невестой Шона, а не…
— Подумай хорошенько, Айседора. Мы станем ровней. И вместе будем исполнять волю Верховной Матери.
Власть. Вот, что я получу, если соглашусь. У меня будет возможность повлиять на что-то. Например, спасти Энтони. Или изменить этот мир. Условия их жизни.
Рабский труд на кварцевых шахтах.
Я смогу все исправить.
Но это будет другая жизнь. Я буду принадлежать этому миру. Поверхность уже не станет ждать моего возвращения.
Большая жертва.
Очень большая…
Отказ от всего, что я знала и любила. От той жизни.
Но что меня держит в той жизни? Что привязывает меня к суше?
Суше… где нет Шона?..
— Как вы создали рыбоедов? Что подмешали в рыбу?
Сеера молча остановился у одной из черных дверей. Стоило ему коснуться ее рукой, как ворота открылись. Перед нами появился длинный коридор, по обе стороны которого стояли стеклянные колбы, в которых плавали… слизни.
Черви.
Угри.
Черные, серые, белые, красные…
Они плодились, выпуская из себя личинки.
Каждая стеклянная колба подсвечивалась синеватым светом.
— Что это такое?
— Слизняки.
Сеера остановился у банки с мелкими черными червячками, плавающими в воде.
— Вот этих мы использовали, чтобы создать рыбоедов. Мы скрамливали их рыбам. И съев эту рыбу, люди теряли себя и менялись.
— Не стоит подробностей. Я видела это зрелище. Я лично расправилась с семейством Грейтс, если хочешь знать.
— О, они стали нашими первыми подопытными. Но слишком умными и самонадеянными. Они не были готовы слепо сражаться на нашей стороне. В них оставалось… много человеческого. А потому над проектом пришлось потрудиться, чтобы исправить положение.
Подумать только, казалось, еще несколько дней назад я вырвалась из «Ракушки» — особняка семьи-рыбоедов. Потеряла Шона. И понятия не имела, что значит все происходящее. И вот я здесь… стою у самых истоков зла.
Место, где все началось.
— Рыбоеды стали глупее, но послушнее. Агрессивнее. Это то, что нам нужно.
Сеера прошел дальше и остановился у белого червя, напоминающего змею.
— А вот этот экземпляр парализует сознание. Если жертву накормить таким червем, то она будет выполнять все прихоти того, кто накормил ее. Мгновенная и вечная власть. Сопротивляться приказам очень трудно. Я бы сказал, невозможно почти для всех.
— Почти?
— Нужно быть очень сильным, чтобы хотя бы пытаться сопротивляться. Но подобные образцы очень хороши. Так что… проблем не возникнет.
Сеера прошел дальше, осматривая червей за стеклами.
— Наши студенты используют многих из них для своих проектов. С этих червей все и начинается.
— У студентов есть доступ сюда?
— О да, доступ имеется.
— И откуда эти черви?
— Подарок.
— Подарок?
— Верховной Матери.
Конечно! Чей же еще?
Иначе и быть не могло.
— Она научила меня делать их.
— Ты их сам сделал?
— Большую часть. Да.
И Сеера остановился и развернулся ко мне. Он завел руки за спину и взглянул на меня со всей решительностью, на которую был способен.
— Айседора. Так ты обдумала мое предложение? Ты станешь моей женой?
И вот мы пришли к тому, с чего начали. Он снова задал этот вопрос. Пока мы шли по Перекресткам, я пыталась все обдумать.
Шона больше нет.
Энтони в плену. Он где-то рядом, но мне никогда не дадут до него добраться.
Здесь слишком много врагов, чтобы рассчитывать на спасение. У Скальда и остальных хватает забот на поверхности.
Я должна что-то сделать, что-то изменить. И у меня есть шанс получить власть в этом мире. Власть исправить…
Взамен на…
— Обещаешь мне власть, если я соглашусь?
— Ты станешь Королевой, Айседора. Это мои личные гарантии. Я не позволю своей жене просто слепо следовать за мной. Она должны быть моим партнером. Ты же сможешь им стать? Сможешь помогать мне? Я же вижу это. Я вижу страсть в тебе, Айседора. Жажду действия. Ты не будешь сидеть на месте. Став Королевой, ты получишь доступ ко всем местам в Академии, кроме лабораторий Омута и Глубин Пепла. В остальном — это твой дом. И он в твоем распоряжении.
— У меня не будет власти над Омутом?
— Эта привилегия остается за мной. В твои компетенции это входить не будет. Но зато Одд… он весь твой.
И шахты мои.
И жители мои.
Если я смогу повести их за собой, если стану Королевой их сердец… то все исправлю.
Я все здесь изменю.
Во имя власти я готова стать…
— Сеера.
— Да, Айседора. Я слушаю.
Следующая фраза поделала мою жизнь на «до» и «после».
— Я согласна стать твоей женой.
Глава 17. История Элеоноры ван Касл
— Сюда-сюда, скорее!
Скальд толкнул дверь в кабинет плечом и придержал, чтобы Хоакин и Альбедо смогли провести ослабленную Элен внутрь.
— На кушетку, быстро, — скомандовал Скальд.
Элен уложили на кушетку, стоящую у стены.
— Что нам делать, Скальд? — спросил Альбедо. — Командуй.
У самого Скальда все руки в крови. Покрытые кровоточащими ранами, они беспощадно болели и ныли.
«Проклятье! Из-за своих рук я ничего не могу сделать сам!».
— Так, Хоакин, в том ящике есть бинты, вата, спирт и другие антисептики. Доставай все, что там есть. Нужно обработать раны.
— Сделаю.
— Альбедо, смотри, открывай этот шкаф. Видишь те белые ампулы? Бери. Это обезболивающие. Ниже есть шприцы. Возьми на десять миллилитров. И введи пять кубиков Элен в плечо. Справишься? Ты же делал это раньше?
— Не переживай, Скальд, я умею делать уколы.
— Прекрасно.
Все принялись за работу.
Хоакин достал несколько коробок бинтов и марлевых тампонов. На полу перед кушеткой он расставил баночки со спиртом, перекисью водорода, перманганатом калия и хлоргексидином.
Элен тяжело дышала. Вся ее одежда пропиталась кровью.
— Элен, Элен, — Хоакин говорил с ней, — ты как? Ты слышишь
