проехали вдоль периметра, обогнули выставленные рядами «ежи», переехали ров по замаскированному узенькому мостику, оставленному как-раз на такой случай, и «протиснувшись» между насыпью и дотом, выехали на пятую улицу.
Беспрепятственно доехав до штаба, — меня узнали повылазившие из дота мужики, мы уперлись в забор, и почти сразу сзади нас подпёрла мотолыга.
— Хрена у вас тут тачанки... — присвистнул Саня, опуская автомат на пол.
— Правильно. Не надо провоцировать. — похвалил его я, и медленно вышел из машины.
Вблизи всё не казалось таким уж мирным. Периметр, в том месте где мы его пересекли, выглядел обычно, но здесь, почти в центре села, повсюду виднелись разрушения: Неглубокие воронки, подпалены на стенах, сломанные деревья, дом с пробитой крышей, заваленный сарай через дорогу, и многочисленные разбитые стёкла окон. — То ли минометами долбили, то ли сверху закидывали. Но даже при всём при этом, не знаю почему, а дышалось мне здесь легче. Воздух казался чище, а солнце желтее.
— Василий? — перекрикивая сытое урчание мотора, спросила показавшаяся в люке мехвода чумазая голова.
— А ты кого ждал? — повернулся я на знакомый голос.
Это был Антоха, судя по всему, за время моего отсутствия, из бортстрелка, переквалифицировавшийся в мехвода.
— Ща, погодь. — Антон скрылся в люке, и заглушив мотор, появился через секунду.
— Всё нормально! — крикнул он кому-то внутри, и сам вылез наружу, на ходу засыпая меня вопросами.
— Как? Почему? Что? Зачем? — и тому подобное.
— Нам бы в больничку надо. — прервал я его. — У меня раненый в машине.
Антон заглянул в салон, заметил разбухшую Витьковскую ногу, и наморщив лицо, махнул рукой,
— Ща отъеду.
А в больнице царила суматоха. Я было подумал что из-за нас, но когда зашёл внутрь, и увидел сколько здесь народа, понял что ошибался. Длинные ряды расставленных вдоль стен кроватей, были заняты людьми. Кто с головой перевязанной, у кого рука в бинтах, у кого нога, а у кого и всё сразу.
— Вот такой у нас писец творится... — прокомментировал прошедший следом Антон.
— Подождите! — остановил я пробегавшую медсестру.
— Куда раненого заносить?
Девушка мельком оглядела нас, повернулась к рядам кроватей, и поправив сбившуюся чёлку, махнула рукой в конец коридора.
— Сначала в перевязочную, а там потом скажут. У вас огнестрел, или осколочное?
— Перелом. — хмуро сообщил Саня.
— Что ж вы мне голову морочите? Посадите вон, на скамейку, как кто-то из врачей освободится, подойдет. — возмущенно выпалила она, и понеслась дальше.
— Серьезная тетенька... — глядя ей вслед, присвистнул Саня.
Зная больничную кухню практически изнутри, я понимал что спорить бесполезно. — Врачей мало, народа много, поэтому нам только и оставалось что притащить Витька и последовать совету медсестры.
— Двухсотых много? — спросил я.
— Точно не скажу, но достаточно. — понуро опустил голову Антон. — Особенно в первый раз, когда лупили из всего подряд. Они ночью обстреливать начали, били по периметру, но и по селу прилетало...
После его слов мне сразу захотелось доехать до дома, но Антон неожиданно заартачился.
— Сейчас Василич подойдёт, сказал тебя не отпускать. — разведя руками, виновато сообщил он, и чуть помолчав, добавил, — С твоими всё нормально. Аню я с утра сегодня видел, когда воду таскать помогал...
Услышав что дома порядок, спорить я не стал, да и ждать не пришлось, Василич, хромая на обе ноги, уже подходил со стороны штаба.
Не дойдя метров десять, он остановился, и сощурившись, внимательно посмотрел на меня.
— Василий?
— Нет, не он. — пошутил я.
Он замер на мгновение, сдвинул брови в кучу, и уже не сдерживаясь, полез обниматься.
— Ну как ты? Где Ленька? Что случилось? — так же как и Антон, завалил он вопросами.
Только не успел я ответить, как в кармане ожила рация, что-то повторила несколько раз, но пока я доставал её, умолкла. И сразу, буквально через несколько секунд, снаружи что-то рвануло.
— Вот твари! — зло выругался Василич. — Опять агээсами хреначат!
Мы выскочили на улицу, вытащили из машины матерящегося Витька, забрали девочку, и вернулись обратно, под защиту каменных стен.
Вновь заговорила рация.
— Вызывают. — перевёл Саня. После переноски товарища,— а тащили мы его вдвоем, он тяжело дышал и утирал со лба пот.
— Так ответь. — наверняка они и гранату закинули «недозвонившись», для подтверждения серьёзности намерений.
Саня взял рацию, и отжав кнопку, что-то ответил по-английски.
— Это кто у вас там? — напрягся Василич.
— Да эти... — махнул я рукой в сторону чужого лагеря, и видя возникшее вокруг недоумение, кратко объяснил что к чему.
— Хера себе... — присвистнул Антон. — Многозначительно покосившись на девочку.
— Ага. Она самая. — подтвердил я, а Василич нервно заходил вдоль стены.
— Зовут на переговоры, угрожают, село грозятся разнести. — сообщил Саня, после нескольких коротких реплик.
— Скажи им, что через полчаса выйдем. И пусть прекратят стрелять, чуть в ребенка своего не попали.
Снова отжав кнопку, Саня послушно перевел, а последнюю часть «доклада» повторил дважды.
Рация зашипела, и коротко плюнув чем-то про роджера, отключилась.
Переговоры всегда лучше чем война. И поспорить с этим сложно. Особенно когда есть козырь, а у нас, судя по всему, он есть. То, что девочка важна для них, не подлежит никакому сомнению, но для начала неплохо бы узнать кто она, и почему к ней такое отношение. Естественно я думал над этим, и первое что приходило в голову, — она чья-то дочь. Дочь того кто принимает решения в этой богадельне. И если это действительно так, то отдавать такой козырь мы не имеем права. — Тянуть, обещать, делать всё что угодно, но так чтобы она не покидала станицы.
— И о чём ты собираешься говорить с ними? — Василич ещё больше занервничал, и не дождавшись ответа, зло «выплюнул», глядя на девочку, — мочить их надо, а не разговаривать! Они наших столько положили! Суки! Твари позорные!
— А что ж до сих пор не замочили-то? — вырвалось у меня.
Василич сощурился, зыркнул как на врага народа, но взял себя в руки, и отвернувшись, буркнул что-то
