чтобы на втором обороте повторить всё с новыми силами.
Только вот я знал, что новых сил не будет.
Быть созидателем — значит, стать рабом Общего Дела. Отныне и впредь нам предстоит всегда работать на износ, на пределе.
А сейчас я работал за пределом.
И когда у меня получалось подобрать нужную комбинацию входных параметров, когда я готов был танцевать от счастья, я вдруг понимал, что всего лишь удовлетворил требования Общего Дела.
А нужно было больше, гораздо больше.
И я снова ломал только-только заработавшую систему.
Я не сразу заметил, как мне на плечи легли пальцы Алеф.
Понял, что не один, лишь когда прозвучал её голос:
— Здравствуй, друг.
— Алеф, — нервно выдохнул я.
Все важные голограммы были индивидуальны, она не могла их видеть.
— Крейз, — услышал я её голос.
«Уйди, — думал я. — Просто уйди, не мешай, не лезь!»
— Успеваешь? — спросила она.
— Угу. Хочешь посмотреть?
Скажет «да» — покажу ей ту часть, в которой не сомневаюсь, и которую можно ей показать.
— Нет, — удивила она меня, как удивляла постоянно, с самого нашего знакомства. — Доделай до конца, потом. Не хочу портить впечатление. Ходят слухи, ты опять творишь нечто невообразимое?
Она мной восхищалась, но для меня её слова звучали насмешкой.
Полудурок творит очередной шедевр, прежде чем сбросить его в пасть Кету.
Она считала это поводом для гордости. А мне хотелось покончить с собой.
— Ну уж… — сказал я. — Просто немного другой подход. В основном — в стратегии отбора. Мне кажется, так мы сможем достичь большего…
Проговорился.
В глазах потемнело.
Не обратит внимания?..
Но Алеф замечала всё.
— Чего именно, Виллар? Я не собираюсь тебя ругать, критиковать. Мне просто хочется понять, чего именно ты хочешь достичь с этой работой.
Я встал и повернулся к ней.
— Ты ведь помнишь, что через неделю мы уже должны делать сброс? Это крайний срок, а вообще — хотелось бы раньше.
Прямой взгляд, прямой вопрос, требующий такого же прямого ответа.
— Конечно.
— И ты успеешь?
— Алеф, прекрати меня контроли…
— Я буду тебя контролировать, Виллар! — повысила она голос. — Это — моя основная роль в нашей пятёрке, всё остальное вторично. И если я тебе так нужна, то позволь напомнить: один выдох Кета, одна волна — и споры во мне проснутся. Я умру. Мы уже подходим опасно близко к краю. Все, кроме тебя, уже вносят последние штрихи, а ты не спишь и не ешь, выглядишь так, будто уже умер, и всё равно до сих пор не закончил работу!
— Я закончу. — Сложил руки на груди. — Всё? Ты за этим пришла?
Уйди, пожалуйста, уйди.
— Нет, — мотнула она головой. — Пришла позвать тебя ужинать.
— Уже?! — воскликнул я.
Вот только что я был в столовой, говорил с Айком. Потом было что-то про душ, но я до него не добрался…
Или это было вчера?
— Пошли. — Алеф протянула руку.
— Я… сейчас.
— Ты сейчас возьмёшь меня за руку и пойдёшь со мной.
Я вздохнул и подчинился.
— Куда мы идём?
— Тебе понравится. Это называется «душ».
— Алеф!
— Ума не приложу, зачем тебе понадобилось забывать об элементарных правилах гигиены. Помимо прочего, от этого забиваются энергетические контуры, твоя производительность падает.
— Ясно. Ты что, собираешься остаться тут со мной?
Мы стояли в одной кабинке.
— Виллар, мне придётся остаться тут с тобой. Если бы я выглядела так же, как ты, ты поступил бы так же. Я не хочу, чтобы ты тут захлебнулся, потерял сознание, разбил голову или выкинул ещё какую-нибудь чушь, которая осложнила бы нам работу. Раздевайся.
Я колебался. Она бесстрастно светила своей сводящей с ума белой ментомой. Но вдруг мелькнуло что-то ещё. Насмешливое.
— Забавно, как ты оправдываешь своё прозвище.
Она одним движением сняла верхнюю часть обтяжки.
— Не понимаю, о чём ты.
— Безумцы на земле тоже придают большое значение обнажению в присутствии посторонних. Я думала, в Безграничье такого нет.
— Это… как-то связано с инстинктом продолжения рода?
— Полагаю, да. Разум оставил землю, на его место вернулись инстинкты.
Я больше не сказал ни слова.
Несколько мыслей, сцепившись воедино, стали медленно вращаться у меня в голове, наматывая на себя остальные. Когда сверху хлынула вода, я этого даже не почувствовал.
04. В одном шаге от решения всех проблем
— Крейз!!!
Кто-то орал, как резаный, брызжа слюной мне в лицо.
Я приоткрыл глаза, щурясь, как особо одарённый кавээнщик, пытающийся изобразить китайца. Не потому, что было больно смотреть на свет — свет как раз был мягким и не напрягал абсолютно, — а именно из-за этого «душа».
— Сиби, — сказал я. — Поучись орать с закрытым ртом.
— Хрена, — сказала та уже спокойным голосом. — Все остальные уже поорали, и им надоело, я пообещала взять дело в свои руки. Всё-таки между нами есть какая-то связь, ты мне сразу понравился. Может быть, это потому, что ты симпатичный, как девочка? Возможно. А тыкать средним пальцем девушке в лицо — это невежливо, Крейз. Тьфу на тебя.
— Проснулся? — Лин плечом оттёрла неугомонную Сиби в сторону. — Мы только что просрали пять минут из отпущенных тридцати.
— Что будет через тридцать? — проворчал я, перевернувшись и пытаясь встать.
Мне никто не помогал. Объединённый режим распался, но и без него всем было ясно, что если я не сумею встать без посторонней помощи — значит, дела плохи. Даже хуже, чем плохи.
Я встал. Положил руки на поясницу, морщась, прогнулся назад.
— Без понятия, — пожала плечами Лин. — С нами этот хрен говорить не хочет.
— Хрен?
Я завертел головой.
Сразу вспомнилось всё: и голос из динамиков, и бредовый бессвязный и бессмысленный сон, который только что пролетел перед глазами.
— С пробуждением! — грянул голос, заставив меня подпрыгнуть и вытащить топор. — Через двадцать пять минут мы все сгорим без остатка вместе со станцией. Ты удивил меня уже примерно миллион раз, но поверь: в ядерном взрыве не выжить даже тебе.
— Посмотрим, — буркнул я. — Что надо сделать?
— И кто ты, мать твою, такой? — спросил Сайко. — Ты просишь о помощи, но мы даже не знаем — вдруг у тебя
