«Ну и что теперь с ним делать?» подумал Сидиус.
«Вероятно, придётся послать его ещё и на Мустафар».
Ещё несколько мгновений он размышлял над возможными действиями; затем, отжав кнопку на контрольной панели, встроенной в подлокотник его кресла, Сидиус призвал в зал Маса Амедду.
Большерогий чагриан, в последние дни превратившийся в своего рода посредника между Императором и разрозненными — и, в общем-то, малозначительными — группами сенаторов, с опаской миновал алых гвардейцев и приблизился к Сидиусу, уважительно склонив голову.
Сквозь открывшуюся дверь Сидиус разглядел в приёмной знакомое лицо.
— Это кто там пришёл? Айсард?
— Да, господин.
— Зачем же?
— Он просил доложить вам об инциденте, произошедшем в тот момент, когда они с лордом Вейдером были в Храме.
— В самом деле?
— Мне дали понять, что неизвестные личности проникли в архивы посредством сигнального маяка.
— Джедаи, — Сидиус будто выплюнул это слово.
— И никто иной, господин.
— И Лорд Вейдер был непосредственным свидетелем этого инцидента?
— Это так, господин. Как только был выявлен источник передачи, лорд Вейдер приказал солдатам из местного гарнизона перехватить нарушителей.
— Солдаты не справились, — констатировал Сидиус, в любопытстве подаваясь вперёд.
Мас Амедда размеренно кивнул.
«Снова эти беглые джедаи», подумал Сидиус. «Ещё слишком рано сбрасывать их со счетов».
— Впрочем, не важно, — проговорил он наконец. — По какому делу ты шёл ко мне изначально?
— Дело о сенаторе Фэнге Заре, господин.
Сидиус сплёл воедино пальцы своих пухлых рук, откидываясь в кресле.
— Один из самых громкоголосых среди тех прославленных двух тысяч сенаторов, что желали выжить меня из канцлерского кресла. И что же, он переменил свои взгляды?
— Что-то вроде. Как вы, наверное, помните, господин, сразу после вашего заявления о том, что война окончена, Фэнг Зар и ещё несколько видных сенаторов, подписавшихся под Петицией Двух Тысяч, были задержаны сотрудниками Бюро Внутренней Безопасности для допроса…
— Ближе к делу, — оборвал его Сидиус.
— Фэнгу Зару было рекомендовано не покидать Корускант, но он ослушался и оставил столицу, отправившись на Алдераан: ныне он гостит во Дворце Алдера. Однако конфликт, захлестнувший его родную систему, сошёл на нет, и теперь Фэнг Зар, по всей видимости, намерен вернуться на Серн Прайм, стараясь при этом не привлекать повышенного внимания БВБ или кого бы то ещё к своей персоне.
Сидиус обдумал сказанное.
— Продолжай.
Мас Амедда взмахнул своими большими ручищами.
— В данном случае мы обеспокоены лишь одним: внезапное возвращение сенатора на Серн Прайм может стать причиной определённых раздоров в некоторых удалённых от центра звёздных системах.
Сидиус расплылся в благожелательной улыбке.
— Раздоры временами полезны. Пусть лучше вопят в открытую, чем замышляют что-то у меня за спиной. Но скажи мне вот что: известно ли сенатору Органе, что Зара допрашивали перед тем, как он сбежал с Корусканта?
— Вполне вероятно, что уже известно. Хотя он навряд ли знал об этом, когда предоставлял Фэнгу Зару убежище в своём доме.
Сидиус, казалось, вновь заинтересовался.
— А как Зар планирует добраться до Серн Прайм, не привлекая, как ты сказал, повышенного внимания?
— По сообщениям из наших источников, он связался с каким-то криминальным авторитетом с Мурханы…
— Мурханы?
— Да, господин. Похоже, он всеми силами старается не впутывать сенатора Органу в свои дела.
Сидиус умолк на время, прислушиваясь к течениям Силы. Течениям, которые связывали Мурхану с Вейдером, а теперь и с Заром. А ещё, вероятно, с беглыми джедаями…
На ум пришло знаменитое высказывание Дарта Плэгиса.
«Расскажи мне о своих сильных сторонах, и я буду знать, как их обезвредить; расскажи о своём величайшем страхе, и я заставлю тебя встретиться с ним лицом к лицу; расскажи, что ты ценишь больше всего, и я пойму, чего тебя можно лишить; расскажи, чего ты страстно желаешь, и я откажу тебе в этом…» — Что ж, для Фэнга Зара, очевидно, будет наиболее благоразумным ещё какое-то время погостить на Алдераане, — произнёс он наконец.
Мас Амедда склонил голову.
— Мне уведомить сенатора Органу о вашем пожелании?
— Нет. Позволим лорду Вейдеру самостоятельно разрешить эту ситуацию.
— Надеясь тем самым унять его жажду джедайской крови, — рискнул предположить чагриан.
Сидиус пронзил его взглядом.
— Нет. Надеясь УСИЛИТЬ её.
Должно быть, именно потому, что Алдераан столь чарующе смотрелся из космоса, он уже долгие века наслаждался миром и процветанием.
Даже в глубине пьянящей атмосферы, у самых синих морей и зелёных равнин вид оставался необыкновенным. Сосед Корусканта по Центральным мирам был настоящей жемчужиной.
Ощущение мира и спокойствия пропадало лишь у самой поверхности, ближе к оживлённым улицам города-острова Алдеры, да и то лишь потому, что за сохранение этого мира приходилось платить терпимостью к любым проявлениям свободомыслия, какие только существовали в этой галактике.
Бейл Органа прекрасно понимал всё это, как, впрочем, и все его предшественники по галактическому Сенату. Но его жалость по отношению к собравшимся в этот день на узких улочках Алдеры была отнюдь не данью высокого происхождения: он и в самом деле разделял тревоги демонстрантов и сочувствовал их положению. Как многие утверждали, если бы не гены, Бейл вполне мог бы стать джедаем. И действительно, большую часть своей взрослой жизни он считался человеком, на которого Орден в любой момент мог положиться.
Он стоял прямо на виду у толпы, на балконе королевского дворца в сердце Алдеры, которая в свою очередь лежала в низине меж высокими горами, чьи отлогие вершины поблёскивали шапками свежевыпавшего снега. Площадь под балконом была заполнена сотнями тысяч демонстрантов в ярких одеждах — беженцев, представителей бессчётного множества народов, вынужденных бросить родные дома в тот день, когда их захлестнула война. Многие из них гостили на Алдераане, любезно предоставившем им кров, с первых же дней сепаратистского наступления; другие прибыли на планету совсем недавно, с целью оказать беженцам всевозможную поддержку. Теперь, когда война окончилась, почти все они стремились вернуться в родные звёздные системы, зажить старой жизнью, воссоединиться с членами своих семей, которых разбросало по всей галактике.
А Империя, очевидно, делала всё возможное, чтобы расстроить их планы.
Тут и там мелькали плакаты и голотранспаранты, зажатые в руках, клешнях и щупальцах, в то время как тысячи и тысячи существ двигались маршем протеста мимо высокого балкона Бейла, вдоль белых дворцовых стен и зеркальных водоёмов, которые когда-то давным-давно представляли собой оборонительные рвы.
