— Случилось что? — спросил я у него.
— Все нормально, Андрей, закончил, наконец-то. После плотного обеда решил вот разогнать кровь и холестерин, устал немного.
Пока мы беседовали с Олежей, из главных ворот вышел Семен, и я рукой показал ему, чтобы тот включил связь в костюме.
— Черт побери! — возмутился он. — Беседовал с колонистом, а тот, буйный, кричал на меня матом, я и выключил микрофон.
— А что за буйный? — спросил Олег.
— Да вроде сидели, общались, все нормально было. Потом у него один глаз как бы поехал в сторону, затем он закричал, что я излишне у него все расспрашиваю. Орал, чтобы все отстали и сняли капельницы. Медики сбежались, ибо он матерился, как заправский сапожник. Тут я сообразил, как помочь: достал маятник, достаточно быстро его загипнотизировал и спросил, почему он так нервничает. Тот сказал, что сам не понял, как это произошло. А затем вспомнил последний день, когда привезли камень с шахт. Интересный экземпляр! Говорит, не могли его ничем расчленить. Тут я его вывел из гипноза, и он вроде как проснулся, извинился и тут же уснул. Главное, он вспомнил про инженера, что, когда тот всех запер, потом прошелся по этажу и демонстративно наблюдал. Даже махал рукой! Внимательно смотрел по списку: все ли взаперти, а за спиной у него была большая металлическая труба, и не повезло бы тому, кто оказался вне своей каюты.
— Слушайте, — перебил Олег, — вот я смотрю, как работали до меня биологи — миллиарды кредитов убиты просто так. Теперь этот маньяк. Есть такое впечатление, что от первой колонии многого и не требуют. Как мясо шлют, кого попало, и смотрят, что получится.
— Вряд ли эти домыслы верны, — продолжил Сема. — Я общался со многими, и большая часть из них более чем профессиональна.
— Хочется в это верить! — предупредил я. — Смотрите в оба! Давайте друг другу будем рассказывать то, что будет казаться странным.
Мы решили разойтись. Солнце частично ушло за горизонт, только Сатурн светил для нас, передавая солнечный свет от себя на Титан, и медленно плыши облака в его атмосфере. Зрелище снова впечатляло! Сейчас видны были и огромные смерчи на его поверхности.
— Парни, пойдемте спать! Завтра предстоит не менее тяжелый день, — подытожил я и направился к себе.
Олег и Семен пошли вслед за мной в колонию.
Я стоял в каюте у иллюминатора и наблюдал сатурнианский заход Солнца, который, в отличие от земного, имел не желто-красный, а (благодаря плотной атмосфере Титана) переливался всеми оттенками: от нежно-салатового до насыщенного изумрудного. Иногда сквозь них проходила яркая фиолетовая вспышка, создавая причудливые картины на густых молочных облаках, словно я был зрителем фантастического облачного театра.
Остаток солнечного диска еще виднелся над горизонтом, рассылая бирюзовые лучи на соседние Титану малые ледяные спутники, находящиеся в синхронном вращении: Диона, Рея, Гиперион и Япет. Особенно выделялся в черном космосе сияющий Япет, чья передняя полусфера, состоящая изо льда и примеси скальных пород, выглядела сейчас, как огромное зеленое яблоко.
Я даже снял несколько кадров для отца, который однажды сделал мне весьма веское замечание. Когда я, глядя на вечерний земной горизонт в телескоп, воскликнул:
— Папа, посмотри, как садится солнце! Отец сурово посмотрел на меня и сказал:
— Запомни, сын. Солнце заходит! Садятся только куры на насест.
Я усмехнулся, разделся и лег на койку, застланную фирменным колонистским бельем. Завтра надо было вставать рано.
Уснул я быстро, но, видимо, кислотно-зеленый закат сделал свое дело, и я проснулся посреди ночи в холодном поту.
Мне приснился довольно мерзкий сон, во время которого я будто бы иду по улице в своем родном городе на Земле, а впереди меня — некрасивая женщина, с немытыми волосами, маленького роста и с непропорциональной фигурой. Внезапно ей становится плохо, и она падает на дороге, я подхожу, пытаюсь ее привести в чувство, но не получается. Тогда хлопаю ее по щеке, она внезапно открывает воспаленные, красные глаза и впивается мне в руку острыми как бритва зубами!
Я проснулся с легким покалыванием на левой кисти, будто это произошло на самом деле, а, оглядевшись по сторонам, понял, что сижу на полу возле двери. До кровати бышо метров пять.
— Вот это да.
Признаки лунатизма я заметил первый раз в жизни, хотя, с другой стороны, недобрый знак немного озадачил меня. Так или иначе, на всякий случай, я подошел к тумбочке, достал очередные две таблетки от укачивания и выпил их.
Лунатизм, галлюцинации… Кто знает, чем это может обернуться? Но я помнил наставление отца относительно этих пилюль. Было интересно, испытывают ли другие отклонения, несвойственные им на Земле или Марсе?
Я быстро оделся и вышел в коридор. Здесь никого не было, зато, свернув во вторую половину жилых помещений, я увидел бредущую по коридору в сомнамбулическом состоянии уже знакомую мне медсестру с распущенными волосами в одном кружевном пеньюаре, не скрывавшем ее вполне выразительных прелестей.
Она совершала небольшие автоматические шаги вперед, голову держала прямо и неподвижно, а руки безвольно висели вдоль тела.
Однако я не успел подойти к ней, чтобы спросить, в чем дело, как из-за угла выбежал Артем. Тоже в неглиже, в майке и трусах.
— О! — воскликнул он, легко поднимая на руки свою даму сердца:
— Наконец-то нашел! Проснулся, а ее нет рядом, — обратился он ко мне. — Ты как себя чувствуешь?
— Да не особо, может, буря магнитная, — ответил я, вернулся в каюту и снова лег спать. Больше в ту ночь не снилось ничего, или я просто не запомнил.
Глава 4. «Денек, что надо»
Наутро в колонию должна была прибыть новая группа горняков.
Проснувшись пораньше, я пытался вызвонить Вадю. Бесполезно, спал бедолага «без задних ног». Да и не особо он мне нужен был сегодня, только лишняя «трепология» и тупые шуточки. В итоге я решил вовсе не брать его с собой, если сам не наберет. Система связи работала лучше, чем предполагалось, я написал письмо отцу:
«Мы почти закончили. Как ты и говорил, сгорела серверная, но теперь все нормально. Виновника уже ищут, а я, по всей видимости, дней через пять прибуду на Землю. Сейчас собираюсь на рудники, осмотреть их место базирования и роботов, на которых предстоит работать. Как мать?»
Отправив почту, я направился на первый этаж одеваться. Посты военных были сняты, а колонисты уже что-то обсуждали, собравшись небольшими кучками. Я заглянул в медицинский блок. Там почти никого не осталось. Медики аккуратно собирали большую часть своего оборудования обратно в контейнеры для отсылки на «Союз» и переоборудовали лежаки в стоматологические кресла, так как зубов у колонистов осталось очень мало после случившегося.
