наши герои, через ещё одну неприметную дверь, оказались в небольшой конюшне. Там они, помимо одежды и оружия, нашли также дорожную сумку с продуктами и пятёрку великолепных осёдланных животных, готовых тут же отправиться в путь.
— Это что за «волшебный ларчик»? — поразился Алекс. — А Вы, милорд, как я посмотрю, весьма предусмотрительны!
— Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться. Этот потайной амбар не раз уже меня выручал, — усмехнулся лорд Герсипар, с сожалением оглядываясь по сторонам. — Пригодился и в этот, судя по всему, последний раз!
Это небольшое помещение находилось в торце корпуса, противоположного центральному входу. Через небольшой, огороженный высокой каменной стеной, сад трое мужчин, не привлекая к себе ненужного им сейчас внимания, легко попали на узкую боковую улочку. И, оставив центральные входные ворота замка далеко в стороне, не теряя времени, поскакали к выезду из города.
***
Казнь заговорщиков состоялась через два дня после того, как счастливый случай помог Алексу спасти лорда Герсипара от неминуемой смерти под топором палача. Эшафот соорудили на центральной площади, и она сейчас до отказа была забита людьми, желающими своими собственными глазами увидеть, как отрубят голову принцу Аритару, сыну короля Агенора Справедливого! Казнь члена королевской семьи — исключительно редкое зрелище, и присутствовать на нём желали практически все без исключения жители и гости Аргора.
— Ведут, ведут! Смотри!
Громкий шёпот, похожий на вздох, волной прокатился по толпе. Двенадцать человек, одетых в белые просторные рубахи и простые холщовые штаны, вывели и поставили перед эшафотом, на котором уже находились и установленная плаха, обшитая красной тканью, и огромный палач. Преступников, руки которых были связаны за спиной верёвкой, охраняла группа королевских гвардейцев, вооружённая мечами и короткими пиками. Толпа затихла, и в полной тишине вперёд выступил королевский глашатай.
— За измену Гардарону; за заговор против короля и покушение на его жизнь; приговорить… — дальше оратор не торопясь перечислил имена и титулы всех преступников, включая и самого принца Аритара, — …к смертной казни путём обезглавливания!
Вслед за этим приговорённых по одному стали заводить на эшафот, ставить на колени и, одев на голову мешок, класть её на плаху. Палач размахивался топором… и через секунду отрубленная голова, под одобрительные возгласы толпы, катилась на эшафот. Затем заводили следующего человека… и следующего… пока одиннадцать преступников, наконец, не были обезглавлены.
Последним оставался принц Аритар. Когда он поднялся на эшафот, лицо его было на удивление спокойно. Толпа примолкла, но ему она была безразлична. Он смотрел не на неё! Глаза его были устремлены на короля, присутствовавшего на казни и наблюдавшего за действом сейчас из своей королевской ложи. Глашатай поднял правую руку вверх и шагнул вперёд.
— По указанию нашего всемилостивого короля Агенора Справедливого, принцу крови Аритару даруется помилование! — вздох то ли разочарования, то ли радости пронёсся среди толпы, а глашатай, между тем продолжал. — Согласно указу, обезглавливание заменяется лишением всех званий и титулов, десятью ударами кнута и изгнанием бывшего принца из Аргора!
Приговорённого привязали к столбу, и палач, размахнувшись, нанёс свой первый удар. Ни один мускул не дрогнул на лице принца! На протяжении всей экзекуции, пока кнут, вспарывая до костей кожу и мышцы спины, смешивал клочья рубахи с изорванной человеческой плотью, он только сильней стискивал зубы, сжимал кулаки и неотрывно смотрел через суженные щёлки глаз на своего отца…
Когда всё было кончено, на площади, где сейчас находились десятки тысяч людей, стояла оглушающая тишина. Толпа, поражённая стойкостью принца, из уважения к его несгибаемой воле, не издала ни звука! И даже, когда его отвязали и, слегка подталкивая в спину, повели к выходу из города, она продолжала молчать!
Когда процессия скрылась из вида, король, на лице которого сейчас не было ни кровинки, отвернулся, чтобы никто из подданных не увидел слёз, и закрыл лицо руками. Плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий. Толпа постояла ещё какое-то время, и медленно и уныло стала расползаться по своим домам: на душе у всех было сейчас очень скверно.
***
А принц, которого, по указу короля, вытолкали из города, не останавливаясь, продолжал брести по дороге. Непоколебимо перенеся десять полновесных ударов кнутом — ударов, после которых далеко не каждый остался бы в живых — он шёл, совершенно не чувствуя боли; сам не зная куда, пока хватало сил передвигать ноги. Королевский указ был неумолим: смерть за любую помощь изгнаннику. А поэтому, даже те, кто искренне сочувствовал ему — а таких было немало — не осмеливались помочь.
Наконец, силы покинули принца. Сам не понимая как, он вдруг оказался на холодной земле. Не в силах пошевелиться, он словно вынырнул из того забытья, в котором до этого находился, и ощутил, как пришла боль. Страшная судорога свела его тело с головы до ног, и он закричал: что есть сил, надрывно, безнадёжно…
Сколько прошло времени, он не знал. Давно стемнело, а принц так и не мог пошевелиться: тело словно одеревенело и перестало ему подчиняться. Оставалось только ждать, когда ночной холод или волки положат конец этим страданиям…
— Ваше Высочество!
Голос раздался где-то рядом, или ему это только показалось?
— Ваше Высочество!
Принц Аритар открыл глаза. Он уже не совсем понимал, что происходит вокруг него, и сейчас не был уверен в том: не мерещится ли ему тёмная фигура в плаще на фоне тусклой Луны.
— Вы выглядите совсем неважно, — в голосе незнакомца послышалась насмешка, казавшаяся такой неуместной в подобной ситуации. — А славно же потрудились Ваши палачи!
С этими словами незнакомец провёл рукой над спиной принца, пробормотав что-то себе под нос. Страшное месиво из крови, ошмётков разорванного человеческого мяса и рубахи, которое представляла сейчас из себя спина принца, исчезало на глазах: раны затягивались, пропала коричневато-бурая корка свернувшейся крови, от начинавшегося уже воспалительного процесса не осталось и следа!..
Очнувшись, принц не сразу сообразил, что с ним произошло и где он сейчас находится. Ощутив пронизывающий холод, он осторожно пошевелился, ожидая почувствовать резкую нестерпимую боль, но… ничего не испытал! Спина больше не болела, и он даже осмелился дотронуться до неё рукой. Ни раны, ни шрамов, абсолютно ничего! Лишь ветер гулял в кровавых лохмотьях его рубахи.
— Сегодня прохладная ночь, Ваше Высочество, так что не стоит мёрзнуть! Лучше присоединяйтесь ко мне: Вам нужно поесть и согреться.
Только сейчас к принцу вдруг вернулись все его чувства: он увидел, как невдалеке сидит незнакомый человек, плотно завёрнутый в длинный чёрный плащ. Тот грелся у костра, в котором сейчас весело потрескивали поленца, и
