– Здравствуйте. Вы девочками интересуетесь?
– Допустим.
Сын вождя вел себя осторожно, этот жирняга с бабьим лицом ему почему‑то очень не понравился. Особенно – очки, старинные и словно бы покрытые пленкой, так, что совсем не было видно глаз.
– Позвольте представиться – Верников, Вениамин Петрович. Погода сегодня… брр! – Верников почему‑то поежился, хотя день стоял на удивление теплый… правда, вот задождило малость. – Значит, говорите, танк? Ну, его мы после посмотрим, а сейчас, если не возражаете – к изделиям.
– Куда? – «включил дурака» сын вождя.
Толстяк скривил тонкие губы:
– Ну… вы же особого рода девочек предпочитаете. Или я не прав?
Дарг махнул рукой:
– Идемте.
– Прошу!
Показывая дорогу, Верников зашагал первым. Округлые плечи его безвольно повисли, обширный живот тяжело колыхался в такт шагам. Нет, вряд ли такой способен на неожиданное и быстрое нападение. Скорей – на какую‑нибудь подлость. Сейчас вот возьмет да предложит попить… наверняка – яду!
Выйдя на тропинку, ведущую вокруг рынка, толстяк зашагал к видневшимся невдалеке ангарам. Чавкала под ногами глинистая жижа, а пару раз пришлось обходить разлившиеся коричневатые лужи. Верников, как видно, устал, и остановился у невысоких кустиков – отдышаться.
– Отдохнем, мил человек. А то притомился малость… Ой, кто это!
Как по заказу, из кустов выбрались двое существ в серых старинных пиджаках и таких же брюках, заправленных в высокие сапоги. Обликом существа сильно напоминали вормов, и Дарг резко насторожился – от этой публики можно было ожидать всего.
– А, здравствуйте, здравствуйте! – сняв фуражку, Верников неожиданно раскланялся. – Какая встреча! Вот, бывает же. Вы как здесь?
– И вам не хворать, Вениамин Петрович, и вам. Мы тут по торговым делам.
– Так тут все по торговым делам, други мои. Вот и мы с молодым человеком – тоже.
Толстяк обернулся все с той же улыбкою:
– Позвольте, уважаемый, представить вам моих коллег. Тот, что справа – Антон Венедиктович, слева – Панфилий Вероникович.
Сын вождя сухо кивнул, вормы же принялись кланяться:
– Очень, очень приятно.
– Ничего, если мы немножко переговорим? – Верников виновато развел руками. – Всего пару минут не больше. Обождете?
– Да говорите, – Дарг пожал плечами.
Толстяк снял очки, быстро протерев их от грязи носовым платком, и тут же протянул руку:
– Вот спасибо! Большое спасибо вам. Большое человеческое спасибо!
Увалень. Как есть – увалень. Этакий сердечный – душа и сердце – человек, непонятно как выживающий в это страшное время.
Впрочем, судя по глазам – понятно, как. Когда Верников снял очки, Дарг, наконец‑то, смог разглядеть его глаза. Желтые, с черным вертикальным зрачком, глаза мутанта, пылающие лютой нечеловеческой злобой!
– Спасибо… Самое искреннее спасибо…
Вот тут уже Дарг был начеку, и не пропустил выскользнувшие из рукавов френча осьминожьи щупальца, вмиг обвившее его руку и шею.
Не пропустил! Полоснул кинжалом… трофейным кинжалом дампов.
Какая‑то зеленоватая вязкая кровь хлынула наземь. Дико закричав, пузатый мутант проворно метнулся в кусты, вормы же вытащили пистолеты.
– Живьем, живьем брать! – скрывшись в кустах, злобно закричал Верников… или кто он там был.
Видя такое дело, молодой человек тут же бросился наземь, пополз средь густой желтоватой травы.
– Вениамин Петрович, можно, мы будем стрелять ему по ногам? – оглянувшись, осведомился один из вормов.
– Хоть коленки прострелите, – перевязывая раны платком, толстяк цинично усмехнулся и повысил голос: – Эй, вы там, друг мой! Не думайте, что можете так просто уползти. Вы же не змея и не земляной червь. Лучше сдавайтесь – возни меньше. Что затихли? У вас ведь нет огнестрела, да? А кинжал не поможет, нет. Так что сдавайтесь, не думайте. Смею заверить – зла я на вас не держу. Заодно и поговорили бы. Вы ведь не только девочками интересовались? И еще кое‑кем…
– А вы его знаете? – спросив, Дарг тут же откатился в сторону. Однако, выстрелов не последовало. Вормы не стреляли – не мешали толстяку говорить. Вне всяких сомнений, именно он был у них за главного.
– Если вы имеете в виду капитана Мирона, друг мой, то – да, знаком, и даже очень, – продолжал Верников. – Могли бы поподробней поговорить.
Дарг все же был бойцом. Опытным воинов, приемным сыном вождя нео. Схватка являлась его стихией, он рос и воспитывался для войны, как и любой воин. Вот и сейчас сын вождя оценил обстановку мгновенно. Вооруженные огнестрелами вормы и мутант‑толстяк… явно заговаривающий сейчас зубы. Отвлекал, ясное дело. От кого? Не факт, что их всего трое, вовсе не факт.
Откатившись к зарослям чертополоха и папоротников, юноша обернулся… и явственно увидел покачнувшиеся кусты. Да‑а… одним кинжалом тут не обойдешься… хотя… И не из таких еще передряг выкарабкивался! Тем более, есть куда бежать – родная Марьина Роща – во‑он она, рукой подать, рядом. Один быстрый и наглый рывок… Дарг приподнялся…
Заросли слева от него вдруг вздыбились ярким огненным взрывом! Целым фонтаном огня, таким жарким, что юноша едва успел отползти в сторону… Но и там в то же мгновение поднялся пламенеющий столб!
– Это огнемет, ты заметил? – нагло выкрикнул толстый мутант. – Сдавайся. Перспектив у тебя нет.
Глава 5
Войди в дом врага. Проберись тихой сапой… или даже нет – пуст враг сам введет тебя в свой дом. Наложницей, женой, верной подругой. Ты можешь родить ему детей – крепеньких и красивых, в тебя заложена такая программа. Ты можешь чувствовать переживания и боль, ты умеешь смеяться. Твои эмоции полностью идентичны человеческим. Да, возможно у тебя будет семья: верный и заботливый муж, дети. Ты даже можешь испытывать от всего этого счастье.
Только помни: на самом деле все не так! Это не муж и не дети – это враги, на которых нужно влиять, а в нужный момент – уничтожить. Такая программа в тебе тоже есть, и это самая главная твоя программа, то, ради чего тебя и создавали, собственно.
Монотонный мужской голос, тихий и бесцветный, звучал в мозгу Расты, напоминая, кто она есть. Кибернетический организм. Военно‑техническое изделие за номером 5823RST877. Изделие, и не более того. Машина войны, такая же, как пушка или истребитель. Только намного опаснее самых новейших истребителей и самых новейших пушек!
Да, она убивала уже не раз – и это было ее работой, кровавой работой войны. Убивала, без тени сожаления – мужчин, женщин, детей. Да и какое сожаление может быть у киборга? Обольстительная внешность, танталовый скелет… и холодное сознание робота. А еще – заложенная возможность саморазвития. Опытный образец, замаскированный среди прочих. Раста знала это и чувствовала, что с ней что‑то происходит.
