Просторную площадь, невдалеке от Савеловского вокзала, как и в прежние времена покрывали бесконечные дощатые рядки, ларьки и брезентовые воинские палатки, переделанные под кабаки и лавки. По базарным дням с утра до вчера здесь стоял шум и гам – торговались, спорили, а иногда – и дрались. Правда, крупных массовых драк не было, тем более – поножовщин, и не только потому, что за порядком наблюдали патрульные роботы‑био. Имелись и специальные служители, и Поля Смерти… В торговых зонах, именуемых также и мертвыми, нельзя было применять оружие, убивать – чревато!
Савеловские маркитанты предпочитали носить древнюю пятнистую форму, в большинстве своем – серую, впрочем, попадались и темно‑зеленые экземпляры, и даже старые стиранные хэ‑бэ. В таких обычно ходили наемники.
Что же касается покупателей, то на рынке можно было встретить представителей самых разных видов, часто враждебных. Обычные люди – хомо, нео из бродячих дмитровских шаек, вормы, дампы, – кого только не было! Все активно торговались, трясли монетами, что‑то покупали, выменивали.
Дарг присмотрелся: и в самом деле, сегодняшний ассортимент показался ему куда богаче обычного. Кроме комплекта камуфляжных курток и восстановленных довоенных консервов, нынче хорошо шли патроны и белые небольшие таблетки в блестящих блистерах.
– Аспирин! – заметив интерес юноши, горделиво пояснил маркитант – тощий и сутулый парень лет двадцати пяти с унылым отечным лицом и бегающим взглядом. – Древнее лекарство – от всего помогает. Не пожалеешь – бери!
– НИИТЬМа? – сын вождя вскинул глаза на торговца, и тот сразу же кивнул:
– Они. А кто же еще‑то?
Правда и есть, как говорили в древности – кто же еще? Конечно же, кроме НИИТЬМы некому. Именно этот институт специализировался на производстве лекарств, которые либо продавал сам, либо сбагривал соседям‑маркитантам. Стоили таблетки не так уж и много – две банки тушенки или красивая керамическая бусина, за ящик же торговец попросил старинную серебряную монетку – «Соболя» или «Всадника с копьем».
Ни того, ни другого у молодого человека, увы, не было, да он и вовсе не собирался здесь ничего покупать. Явился‑то не за этим!
– Ищу здесь одного знакомого. Может, поможешь? Не за так, конечно.
Маркитант лениво перевел взгляд:
– И что за знакомый?
– Капитан Мирон, – юноша не стал играть в прятки – не позволяло время.
– Капитан Мирон? – сутулый изменился в лице… но тут же хмыкнул. – Нет, не знаю такого.
– А что насчет девочек? – оглянувшись по сторонам, негромко осведомился Дарг. – Красивых, молодых.
Раз уж не вышло с Мироном, пришлось заходить с другой стороны.
– На один раз интересуетесь? – торговец ничуть не удивился вопросу – бывало, и не такое спрашивали. – Или хотите купить?
– Может, и купил бы. Но, надо сперва посмотреть… – сын вождя задумчиво почесал затылок, взлохматив длинную шевелюру, вымытую только вчера горячей водою, специально для того вскипяченной в котле. Мыться его тоже приохотила Раста, нео к личной гигиене относились весьма философически. Жили в полной грязи, а когда загаживали окрестности так, что невозможно становилось жить, передвигались на другое, относительно чистое место.
– Какие‑то есть пожелания? – между тем, уточнил сутулый. – Одним нравятся с огромными сиськами, другим – нет…
– Нет, нет, с огромными – не надо, – Дарг поспешно замахал руками. – Лучше такие… средние… и глаза чтоб серые, а телосложение – стройное. И не обязательно – хомо. Можно и кого понежней.
Здесь юноша сильно понизил голос и широко улыбнулся.
– Ясно – понежней, – маркитант и на этот раз не выказал удивления. – Робота, что ли?
– Ну да, ну да… А что, есть возможность?
– Здесь все зависит от полноты вашего кошелька, друг мой!
Улыбнувшись еще шире, чем Дарг, торговец довольно потер руки, и, искоса глянув на своих соседей по рядкам, поинтересовался, в каких именно условиях уважаемый покупатель собирается эксплуатировать «дорогую эксклюзивную вещь».
Слово «эксплуатировать» сын вождя знал, недавно просветила Раста, упомянув какого‑то Карла Маркса, древнего вождя или генерала, Дарг не вдавался в подробности – кто. Раста упоминала еще одно шикарное слово «экспроприация», что означало – все отнять!
– Экспроприация эксплуататоров – есть главное условие прихода к консенсусу, – щегольнул мудреной фразой молодой человек.
К его удивлению, торговец кое‑что понял, ибо тут же заверил, что к консенсусу они обязательно придут.
– Вы, друг мой, постойте пока где‑нибудь тут, недалеко. А я вас сведу с кем нужно. Деньги, кстати, при вас? Или хотите предложить обмен?
– У меня танк в огороде зарыт, – юноша скромно потупил очи долу. – Древний, еще задолго до Последней войны сделанный.
– Ага‑а‑а! – явно обрадовался сутулый. – Наверное, из Кубинки вещица? А что за танк? Т‑34, БТ, «Тигр»?
– Обычный такой танк, – Дарг с детства не лез за ответом в карман. – Зеленый. Со звездой. Не очень большой, правда.
– Ага… значит, верно Т‑26?
– Да, да, он и есть. Надеюсь, его можно обменять на кио?
Молодой человек впервые с начала беседы употребил это название – «Кио», кибернетический организм, при всем при том назвал все приметы Расты.
– Т‑26 на кио, переделанную для удовольствий… ммм… – маркитант пощелкал пальцами. – Вначале надо посмотреть танк. Хотя, собственно, это не моя проблема. Ждите, друг мой.
Отойдя в сторону, сутулый свистом подозвал мальчишку, одного из тех лохматых пацанов непонятного вида, что во множестве ошивались при рынке. Где‑то что урвать, где‑то побыть на подхвате, в общем – принеси‑подай‑сбегай. Шепнув что‑то пацану на ухо, торговец неожиданно направился к Даргу. Шагал быстро, с озабоченным лицом, словно бы что‑то важное вспомнил.
А ведь и впрямь – важное!
– Кстати, я свою посредническую долю не уточнил. Уважаемый, мне что‑то с танка достанется или деньгами?
– Пулемет отдам, – беззаботно пообещал сын вождя. – Устроит пулемет‑то?
– Рабочий?
– Был бы рабочий – не отдал бы. Но, думаю, починить можно.
Пока Дарг с маркитантом обсуждали детали, вернулся давешний лохматый мальчишка. Пришел не один, а в компании с каким‑то длинноруким толстяком в темно‑зеленом френче с блестящими золотистыми пуговицами, в фуражке с красным околышем и в круглых очках. Одутловатое тщательно выбритое лицо пузана напоминало физиономию евнуха.
– Ф‑фу‑у‑у, – меся сапогами грязь, толстяк, наконец, добрался до прилавка. Сутулый тотчас же указал ему на околачивавшегося неподалеку Дарга. Пузан кивнул и, повернувшись, направился в указанную сторону. Подойдя, вытер выступивший на лбу пот большим носовым платком и улыбнулся:
