– Нас кое-что задержало, – отозвался Томас.
Эбигейл его перебила:
– И дело необходимо срочно уладить. Мы спасли женщину из сожженной деревни. Вы сможете ее принять?
– Ей требуется лечение? Боюсь, у нас недостаток медикаментов. Ежедневно привозят десятки раненых солдат. Порой их приходится класть в коридорах. А тут еще из деревни! Куда мне ее?..
– Вы не поняли. Достаточно крыши над головой и работы.
Томас продолжал наблюдать испытующе, словно каждую секунду оценивал, что графиня скажет дальше. Она выглядела столь искренней и ранимой! В душе он пожалел, что подчинился премьер-министру и принудил Эби к поездке. Ее место – на балах или хотя бы в уюте собственного замка.
– Здесь всегда не хватает рук! Но что она умеет?
– Всему научится, – заверила Эбигейл, – и будет вам благодарна.
– Боюсь, благодарности недостаточно. Мне нечем кормить вашу подопечную.
– Мне нужно ее устроить во что бы то ни стало! – Губы Эби дрожали, будто еще секунда – и она разрыдается. На лице плясали эмоции прошедших дней, все ужасы и неспасенные жизни.
Томас решил вмешаться:
– Доктор Лакс, рассмотрите возможность принять женщину на работу. А я поспособствую получению госпиталем финансовой поддержки казны.
– О каких размерах поддержки мы говорим?
– О разумных. Не наглейте.
– Что ж, не смею вам отказать.
– Вот и славно. – Наконец-то Эби улыбнулась, хоть и вымученно. – А теперь – главное. Доктор Лакс, я приехала узнать, как дела у Лилиан Барт.
Главврач нахмурился.
– Я бы сказал, девушка восстанавливается, насколько возможно в таком положении, однако из столицы поступило указание перевести ее в Винтервью.
На секунду Эбигейл потеряла дар речи, ее брови поползли вверх.
– Неужели?.. Но как?
– Абсолютно логичное решение, – объявил Биен. – И ожидаемое.
– Томас, как вы можете говорить подобное?! Я категорически против! А Лилиан знает?
– Нет, надеется на пенсию и демобилизацию домой. Наивная… Она и не заметила, что стала подопытной крысой, когда попала к вам в академию. Теперь это ее судьба.
Эбигейл сжала кулаки.
– Хотя есть в этом и некая справедливость. Самолеты и бомбы… – начал было Лакс.
– Замолчите. Томас, вы можете что-нибудь сделать? Нельзя с ней так обходиться! Это бесчеловечно.
– Боюсь, у нас нет выбора. Вы же понимаете, среди авиатрис каждый экземпляр на счету.
– Экземпляр? Вы так говорите, будто они и не люди вовсе.
– Предупреждаю, графиня, не перегибайте палку. Империя потеряла слишком много пилотов. Если от Барт не будет пользы, военные могут взяться за вашу сестру. Когда вернетесь в академию, будет сложно объяснить, почему она до сих пор не на фронте.
– Томас…
– Не пугайтесь. Мне многое по силам. Вы ведь будете душкой?
– Хорошо, но я сама поговорю с Лили, – голос Эби осип и срывался.
– Давайте тогда провожу. – Начальник госпиталя встал и повернулся к двери. – Заодно устрою вам экскурсию.
– Я лучше пока разузнаю новости с фронта, – сказал Биен.
– На вашем месте я бы не оставлял даму одну, – отозвался Лакс.
– Все в порядке. Графиня справится.
Они покинули кабинет, прошли по коридору, затем по лестнице. Эбигейл с доктором отправились в другое крыло, оставив Томаса одного. Высокие потолки и оштукатуренные набело стены создавали двоякое впечатление, будто с помощью ремонта рекреацию для знатных дам можно превратить в нечто иное, стереть архитектурные изыски, спрятать под толстыми слоями побелки, обезличить. Новый чистоплюйский, стерильный госпиталь примет всех нуждающихся, но перемелет, как мощный станок.
Эбигейл сглотнула – откуда только эти мысли в храме медицины? Здесь должны заботиться о людях, спасать героев на их последнем пути.
– Тут у нас тяжелораненые, в той стороне – операционные, направо – зона для восстановления. А нам вон туда, – говорил Лакс.
Какой-то солдат обратился к Эбигейл:
– Вы даруете надежду. – Он был тощий, без руки, с огромным ожогом на лице.
– Да благословят вас Небеса и император. Спасибо за вашу службу, – отвечала директриса.
Они шли дальше, людей, снующих мимо, становилось меньше. Потом очутились в темном полуподвальном коридоре. Сидя на табуретке, дремала медсестра. Она явно заснула под монотонный бубнеж радиоведущего, который скрипучим голосом вещал о том, почему в Республике нет изобразительного искусства, а низкий уровень образования привел к колоссальному культурному разрыву между соседями.
– Милли! Не спать на рабочем месте! – гаркнул главврач.
Девушка подскочила.
– Простите, – пискнула она.
– Тут палаты для безнадежных и одна из лабораторий. Прошу.
В комнатке стояло две койки. Одна пустая. На другой лежала Лилиан Барт. На звук шагов девушка с трудом приоткрыла глаза и взглянула на вошедших.
Эбигейл бросилась к кровати и взяла девочку за руку.
– Лилиан? Привет. Ты узнаешь меня? Это директриса Эбигейл.
– Эбигейл…
– Как ты себя чувствуешь?
– Немного не по себе. – Она глядела растерянно и часто моргала. – Я ведь ходить не могу. И летать не могу. Извините.
Эбигейл сглотнула.
– Ну что ты! Главное, чтобы ты поправилась. Сейчас важнее этого ничего нет.
– Да, жду не дождусь, когда меня отпустят домой. Хочется увидеть маму и Хети. Он мой друг. – Лили растерянно замолчала. Глаза были совсем красные и мутные.
– Друг? – Эби попыталась выдавить улыбку.
– Да, он обещал меня ждать. Не такую, конечно… но он самый добрый человек на свете, он меня примет. Я надеюсь, пенсии хватит, чтобы помогать ему с больной мамой и маленькой сестренкой.
– А как зовут его сестренку?
– Агата… Меня еще и мама ждет. Она будет рада, что я вернулась. Как думаете, они смогут меня простить?
– За что?
– Я ведь убивала людей.
Эбигейл молча сглатывала слезы, не в силах сказать девочке правду, и кивала.
– А как дела в академии? – продолжала Лили.
– Отлично, третий отряд учится. Представь себе, Луиза старается, рвется к вам – надеется все же сдать экзамен. Вдобавок помогает управлять академией.
– А мои девочки?
– Летают. У них все хорошо.
– Я переживаю за Вивьен. Она такая глупенькая.
– Почему?
– Ей хотелось нас защитить…
– Мне тоже хотелось, – обронила Эбигейл.
– Почему у вас глаза на мокром месте? Не жалейте меня. Я скоро вернусь домой.
– Мне жаль, Лили. Я должна кое-что сказать. Поступил приказ сверху… Для тебя есть работа, домой пока рано.
– Почему? Я хочу к маме. Я же ничего больше не могу.
– О нет. Дело в том, что у авиатрис особенная кровь и некоторые системы организма работают иначе, чем у обычных людей. Вы лучше переносите перегрузки, можете дышать на большой высоте… Ученые давно изучают феномен. Они надеются, что ты поможешь.
– Я? Но я ничего в этом не смыслю.
– Не страшно, – Эби сжала руку Лилиан. – У тебя – уникальные данные. Поэтому тебя отвезут в лабораторию.
– Как же так? Неужели вы не можете меня отпустить? Я устала и ранена. Пожалуйста.
– Не могу. Лили, послушай меня, с тобой все будет хорошо. О тебе позаботятся. Там работает Рейра. Ты помнишь ее? Она приезжала в академию и учила вас пилотировать на прототипе. Помнишь ведь?
– Да, она очень милая… Но я бы сперва повидала Хети.
– Прости, пожалуйста, я бы хотела устроить вам встречу, но у меня нет такой власти. – Слезы бессилия и отчаяния катились по щекам Эбигейл. Всхлипнув, она продолжила: – Это наверняка ненадолго. Они возьмут анализы и отпустят к Хети. Он дождется тебя. Все будет хорошо.
– Я больше не верю вам, страдания никогда не закончатся.
– Обещаю, я постараюсь тебя вытащить. Они не будут делать ничего лишнего – проведут только самые необходимые исследования.
– Думаете, вы меня утешили? Сколько необходимо Империи? Отобрать все без остатка!
– Не надо, Лили. Нельзя терять веру. Пожалуйста…
Лилиан выдернула ладонь из рук Эбигейл и отвернулась.
