– Хорошо, что потом они надеялись на свой электронный контур, и не стали снова включать фиксатор оптических приборов. Иначе он отреагировал бы на прицел винтовки роботизированного комплекса.
– А теперь увидишь фантастику, – отвлекая его внимание от своего промаха, пообещал я. – Значит, так. Сейчас встанешь, и пойдешь в лагерь. Не забудь предупредить своих о стерехах. И солдат, и ученых.
– А ты?
– Если ты меня отпустишь, я улечу, – пошутил я.
– Улетай, – разрешил сержант, и впервые за нашу беседу посмотрел на меня с любопытством. Кажется, пытался найти у меня за спиной крылья. Но я отрастить их не успел.
– Если бы я не пришел, а прилетел в ваш лагерь, меня никто бы не обнаружил. – сделал я вывод, и решил подтвердить свое могущество. В будущем это могло сгодиться.
Я отдал приказ своему квантовому компьютеру, и тут же почувствовал, как мои ноги оторвались от земли. Я полетел сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и уже через десять секунд после набора высоты оказался среди камней валунов, где несколько часов назад приземлился мой скутер. Сам скутер, уже принявший прежние формы, стоял наготове с поднятым фонарем. Квантовый компьютер телепортировал меня сразу в кабину, и тут же бросил рядом с креслом мой рюкзак, и пристроил рядом кейс с роботизированным снайперским комплексом. Причем сам все собрал. Перед началом полета я все же переложил в рюкзак сканер, на который переписал данные с американских приборов.
Я был уверен, что мой шлем уже передал шлему майора Медведя все данные. Тем не менее, сам попросил соединить меня с майором.
– Уже знаю, как удачно выкрутился, – подтвердил Медведь мои мысли. – Не зря, значит, нам такую технику на испытания отправили. Помогла. И характеристики, как я понимаю, подошли. Мне старлей Епиханцев уже похвастался роботом, и выстрелами Ассонова с дикой дистанции. Епиханцев сам сказал, что сначала не верил в возможность такой стрельбы. Ассонов тоже, кажется, не очень верил, но справился отлично.
– Все подошло, командир. И «пленение» мое сработало, как я надеялся.
– Так ты что, намеренно в плен полез?
– Конечно.
– А меня почему в известность не поставил?
– Вы бы не разрешили, товарищ майор.
– Не разрешил бы! – согласился Медведь. – Но победителей не судят. Ладно. Я тут рапорт готовлю командующему. Отмечу тебя в рапорте.
– Спасибо, если есть за что… Однако, шлем я так и не нашел?
– Значит, будем вместе искать. Что у нас на очереди? По степени вероятности?
– Если по степени вероятности, то, на мой взгляд, стерехи.
– Опасаюсь, что здесь ты не прав. И мы только зря потратим драгоценное для нас время.
– Обоснование, товарищ майор.
– Только логическое. Стерехи знают, что такое квантовый киберкомпьютер. Если бы шлем был у них, какой им смысл был бы рыть проходы и таким образом пытаться перейти границу? Они могли бы с помощью шлема просто телепортироваться через опасную зону, и все.
– Да, с таким аргументом трудно не согласиться. Здесь вообще какая-то неувязка мне видится. Факты в цепочку не хотят выстраиваться. Что стерехам было делать на той, на российской стороне границы? Хотят встретиться с ктархами? Я думаю, ктархи не были бы очень радушны при встрече со своими «заклятыми друзьями». Если бы стерехи знали, что шлем где-то на этой стороне, они бы его здесь искали, в Грузии.
– Кстати, пограничник-солдат на вышке говорит, что видел нечто похожее на три спины больших кошек. И кончики задранных кверху хвостов тоже видел. Передал данные дежурному, дежурный передал по инстанции. Я об этом узнал уже после полковника, когда твоя операция против «матрасников» закончилась. Овраг был, видимо, не глубоким, хотя солдат глубину оврага не знает – с нашей стороны это рассмотреть сложно. Возможно, что на нашу сторону прорывалось только три стереха. А трое осталось в Грузии. Разделились? Почему? По какой причине? Меня же предупреждали, что они любят большими компаниями жить. Компания и без того оказалась небольшой – шесть штук, а тут еще и разделились. Поспорили по какому-то поводу? Разошлись во мнениях?
– Товарищ майор, мы можем сколько угодно задавать друг другу такие вопросы, но ответ на них сможем получить только тогда, когда кого-то из них сумеем поймать. Или просто сможем демонстративно оставить все вопросы без ответа, на уровне предположений, если просто уничтожим стерехов. Я на это и «матрасного» сержанта настраивал.
– На уровне, говоришь, предположений. И какие у тебя возникают предположения?
– Эти шесть стерехов, – выложил я мысли, – остатки экипажа их погибшего корабля. Остальные погибли вместе с кораблем. Стерехи думают вернуться домой, на свой уровень, к женам и детям, к себе подобным. По крайней мере, трое из них думали. Трое других не торопились. На этой почве произошла ссора – разный взгляд на одну и ту же проблему. В результате – разделение на две группы. Одна группа решила возвращаться. Как им вернуться? Вернуться при этом они могут только через тоннель перехода ктархов. Для этого требуется попасть в ущелье ктархов. Они и попытались. И были убиты снайперами разведки погранотряда. Трое других пожелали остаться, сохраняя надежду, что за ними вернутся другие стерехи. Может быть, разделение произошло даже без спора, без ссоры. Трое отправили троих, чтобы те добрались благополучно, и сообщили своим собратьям, что здесь еще есть стерехи, для которых мы, люди, аборигены, такие же, как Пятница для Робинзона Крузо.
Меня поддержал мой шлем:
– Я думаю, что ты мыслишь правильно, хотя мне трудно понять, какое отношение имеет день недели к имени человека. Но это и не важно. Впечатление у меня сложилось такое, что ты хорошо знаешь стерехов, их характер и привычки, их психологию, хотя я ничего о них тебе еще не рассказывал, кроме нескольких малозначительных деталей. И потому я допускаю, что ты в прошлой жизни был стерехом, и где-то на уровне подсознания сохранил остатки былых понятий о себе самом.
Майор Медведь, кажется, хорошо слышал, что сказал мне мой квантовый киберкомпьютер. Но на последнее предположение внимания не обратил. Или просто вдаваться в чуждые ему философские мировоззренческие материи не пожелал. Майор жил настоящим, а не прошлым. А в настоящем шлем подтвердил мое только что высказанное предположение. Подтвердил авторитетно. Медведь вообще относился, как я уже заметил, к шлемам с большим пиететом, и принимал все сказанное ими за стопроцентную истину, хотя меня смущала даже в названии шлема приставка «кибер». Насколько я помнил, кибер – это биологический робот. Но в этом случае квантовый компьютер, который одновременно является биороботом может быть создан в двух вариантах. В первом варианте, его создавали на основе совмещения биологического материала и квантовых технологий в качестве помощника разумного существа. То есть, создавали, по сути дела, как живой организм, только с возможностью, видимо, подпитываться какими-то определенными зарядами вместо обычной пищи. И вместо конечностей он использовал, как инструмент, только мысль. Причем использовал толково, и даже лучше, чем люди часто используют свои руки и ноги. Тогда, как любое живое существо, несмотря на непревзойденные способности к математическому счету, переведенному на уровень логики, шлем может и ошибаться. При втором варианте, квантовый киберкомпьютер – просто чудо техники, с тем же применением, именно, только с частичным применением, биотехнологий. Но в целом это только машина. А приставку «кибер» носит только потому, что умеет общаться на уровне разумных существ. В этом случае на ошибку рассчитывать не приходится, потому что машины ошибаются только при повреждениях, а мой шлем повреждений не имел. Сам я склонялся к первому варианту потому, что заметил уже у шлема способность к сочувствию, как случилось с полковником Сорабакиным. Но, возможно, развитые и высокие технологии ктархов смогли смоделировать и эту способность. Смоделировать, оцифровать, и заложить в программу квантового киберкомпьютера. Ответ на этот вопрос мне мог дать только адмирал Гжнан, сын Амороссэ или сам шлем, если у него нет причин что-то от меня скрывать. И я, может быть, даже проявив человеческую бестактность, напрямую мысленно спросил об этом свой шлем. Он задумался ненадолго. Видимо, просчитывал какие-то свои обычные варианты – к чему может привести мое знание, и какие может иметь последствия для него самого, квантового киберкомпьютера, то есть, и для дела, которое мы вместе с ним делаем. Но, видимо, шлем опять прочитал мои мысли, и нашел их разумными и достойными ответа. И посчитал, что мое знание пойдет общему делу на пользу. И ответил достаточно подробно:
