Ознакомительная версия.
Неподалеку что-то хлопнуло, и Стас раскрыл глаза. Несколько секунд оторопело глядел перед собой, потом вскочил. Слева заросли были невысокие, и он увидел деда Савву между домами, рядом с треснувшим колодезным воротом. Дед стоял вполоборота к Стасу и качался вперед-назад. Голова опущена, глядит прямо перед собой. И молчит. Стас повел плечами. Будто зомби, сомнамбула… Что с этим бедолагой приключилось? Но хлопок вроде донесся не отсюда, с другой стороны.
Он пошел на звук и вскоре очутился возле длинного сарая без крыши. Сквозь пролом в стене заглянул внутрь.
Там Мишка, потирая руки, расхаживал перед самодельным столом. На криво сбитой столешнице стояло полено, на земле рядом валялись еще несколько бревнышек.
Мишка остановился, повернувшись к столу лицом, поднял руки. Неровный земляной пол зарос травой, и, когда Стас направился к толстяку, тот сразу услышал и оглянулся.
— А, приветик! Уже встал? Я думал, вы с Тьмой до полудня дрыхнуть будете.
— Я всегда рано просыпаюсь. — Стас остановился рядом. — Чем это ты занят?
Мишка хитро глядел на него.
— А ты у нас, стало быть, интуит, да?
Он ничуть не изменился — все такие же порывистые движения, все так же живо на все реагирует, много говорит, и все эти его подколочки-шуточки-вопросики тоже как прежде.
— А вот о чем я сейчас думаю?
— Я же интуит, а не телепат.
— Не знаешь, значит? Так и запишем!
— Ну, не знаю.
— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул Мишка. — А то я бы себя не очень уверенно чувствовал в твоем присутствии. Да и все наши…
— Сейчас ты хочешь показать мне свой дар, — перебил Стас. — Очень хочешь, тебе аж не терпится похвастаться, вот что я чувствую.
— Ну! — Мишка, ухмыляясь, потер ладони. — Правильно, правильно, вот смотри…
Он снова поднял руки, замер на несколько секунд…
С громким хлопком полено взлетело со стола, и тот громко скрипнул. Шелестнула трава по всему сараю, в лицо дунул ветер, Стас от неожиданности отступил на шаг.
Полено поднялось метров на пять, если не больше, и упало обратно, но не на стол, а немного в стороне. Глухо бухнуло в землю.
Мишка повернул голову к Стасу — на лбу бисеринки пота, пальцы немного дрожат.
— Левитация? — спросил тот с уважением. — Или нет…
— Антигравитация! — выпалил Мишка, осклабившись. — Так Жрец назвал. Я — антиграв! Круто?
— Круто, — согласился Стас. — А какие, э… особенности? Какой вес можешь, ну или…
— Над этим и работаю. Чем больше вес — тем большее усилие требуется. Но вот что я понял: дар прокачивается, как мышца. Чем больше занимаешься, тем он сильнее. И еще как бы четче, то есть лучше им владеешь, точнее. У меня пока не получается на определенное расстояние пулять, даже с направлением пока не очень, только вот вверх, ну, при желании, почти ровно по горизонту. Но так чтобы наискосок под особым углом зафигачить — это нет, не выходит еще. Да и устаю… но я научусь, ёлки, обязательно научусь!
Болтая все это, Мишка пошел к столу (Стас за миг до того ощутил его намерение повторить опыт), взял самое большое полено с земли, поставил вертикально и стал пятиться.
— А что все-таки с тем дедом? — спросил Стас. — По дороге видел — он вообще странный.
— Баба померла, с тех пор такой.
— А почему баба померла?
Миша махнул в сторону дома на холме:
— Да Жрец… Ладно, неважно!
От него повеяло неуверенностью, и Стас спросил:
— А не надорвешься?
— Нет, оно не так уж… Вот когда я однажды болванку чугунную попытался, за поселком на машинном дворе нашел, вот тогда — ого, на неделю слег!
Не переставая болтать, Мишка опять стал рядом со Стасом, поднял руки.
— А еще интересно — мой дар только на… как сказать… на неживые предметы действует, то есть эту… органику не могу толкать, вот засада, а? А то б я людишек, касовцев этих — туда, сюда! Смотри, попытаюсь сейчас эту дуру наискосок, так сильно, чтоб в верхнюю часть стены вмазала.
Он напрягся…
Но за миг до того, как Мишка опять применил свой дар, что-то произошло.
Оба ощутили хлопок — не слышный, хотя и гораздо мощнее того, который происходил в момент срабатывания Мишкиного дара — словно невидимый великан ударил в ладоши.
Эпицентр возмущения был в стороне занятого аномалами дома. Подогнулись колени, Стас едва не упал. Мишка крякнул, руки повисли вдоль тела, словно к ним прицепили пудовые гири.
— Не вышло… — пробормотал он, болезненно морщась. На лбу опять выступил пот. — Что это было? Из меня… вроде щас все силы из меня вышли.
Со стороны дома донесся приглушенный крик.
— Это Яна! — Преодолев слабость, Стас сорвался с места.
Она сидела под дверями на поленнице, сжавшись, обхватив колени руками, уткнувшись в них лицом, и слегка раскачивалась, как дед Савва у колодца. Взбежав по склону холма, Стас подскочил к ней, схватил за плечо:
— Что?!
Яна подняла голову — бледная, осунувшаяся. Слабо показала на дверь.
— Это Жрец, он просто…
— Артур?!
Стас ворвался в дом, окинул взглядом кухню. Ксюха стояла у горячей печи с чугунком, Артур сидел на лавке у стола. Стас шагнул к нему, сжав кулаки:
— Что ты сделал?!
Ксюха, быстро поставив чугунок на пол, в один прыжок оказалась между ними, приняла боевую стойку, и у Стаса закружилась голова — он ощутил выбор, который Ксюха пыталась сделать, в виде двух наложившихся друг на друга отчетливых желаний: ударить рукой… или своим даром, электричеством…
Артур даже не встал с лавки. Когда он заговорил, в доброжелательном голосе его была легкая усталость и, совсем немного, снисходительность:
— Нам нельзя ссориться. Все успокойтесь, я объясню. Маг… Амазонка, прекрати, пожалуйста!
Она опустила руки, Стас разжал кулаки. Зло глянув на обоих, вышел вон. Яна еще сидела, но опустила ноги на землю, распрямила спину. По склону поднимался запыхавшийся Мишка.
— Что случилось? — крикнул он, но никто не ответил.
— Я нормально, Капитан, — сказала Яна. — Ты не нервничай.
— Что он сделал?
Из дома донесся голос Жреца:
— Давайте все сюда!
Обняв Яну за плечи, Стас помог ей подняться, и втроем с Мишкой они зашли в дом.
Артур уже сидел во главе стола. Мишка, оглядевшись, стал помогать Ксюхе с посудой, а Стас усадил Яну на лавку у окна. Девушку знобило. Он сходил за покрывалом, закутал ее, сел рядом. Ксюха поставила перед Стасом тарелку, чашку, бросила на стол кривые вилки. Мишка тем временем водрузил в центр чугунок, раскрыл — пахнуло вареной картошкой с тушенкой.
— Последняя банка осталась, — заметил он, накладывая себе первому большой деревянной ложкой. — Ксю, ты вот за периметр ходила, а новые припасы не притащила.
Ознакомительная версия.
