замызганному столу. Расчищаю от заляпанных свитков, кладу поднос рядом с черепом на подставке.
Костя буднично спрашивает:
— Это мне? Выглядит вкусно. Только у меня некоторые сложности с пищеварением.
— Это жабам. Так, ну и как мне забрать у нее кольцо?
— Подеритесь с ней.
Киса хмыкает. Смотрю на нее, снова на череп:
— Ясно.
Так, попробуем. Вытягиваю руку, мысленно приказываю анклаву вернуть мне мою собственность.
Перстень с веселым «чпок» перемещается в мою ладонь.
— Неплохо, мастер. Не все до этого додумывались. Один мой хозяин два года считал, что перемещать предметы можно только в анклав и из него. Все делал ручками и обижался, что рабы трогают его вещи.
— Нечестно! — пялится на свою руку Киса. — Это не по правилам!
— Ого! Девка столкнулась с несправедливостью!
Киваю:
— Согласен. Убивала, грабила, а тут вон как происходит.
Сажусь на каменную скамью, больше похожую на обычный валун, отрываю кусок белого мяса от гуся, с удовольствием кладу в рот, жую. Слышу как бурчит живот у Кисы.
Оборачиваюсь:
— Что, моя красавица, так проголодалась?
Киса сжимает зубы:
— Я тебе не красавица, кусок дерьма! И подачки от тебя мне не нужны! Посмотрим, сдохну ли я тут от голода!
Череп хмыкает. Хм, похоже, Киса догадалась об одной из возможности самоубиться. Вряд ли Костя ей подсказал.
Мысленно приказываю анклаву ускорить время в пять раз. Теперь пять часов тут ровняется всего часу снаружи. Сминаю хрустящую гусиную кожу в ком, сую в жабье хлебало. Эх, я тоже люблю корочку, но она слишком жирная. Пора начинать правильно питаться.
Перевожу взгляд с жабы на Кису:
— Вообще-то я обращался к красавице на моем плече, а не тебе.
Киса уже не краснеет, а зеленеет. Ругается так, что даже Костя мурлычет от удовольствия. Носится туда-сюда, периодически хватаясь за все подряд и швыряясь во все стороны. Бьются банки, рвутся книги и манускрипты. Я же спокойно ем, стараясь брать только самые нежирные куски мяса и избегать топленого сливочного масла.
— Приятно аппетита, мастер.
— Ква! — отвечает за меня жаба, целиком проглатывая гусиную задницу.
Н-да, ну и бардак. Хотя... ну и хрен с ним. Костя говорил, что анклав имеет память и все повреждения восстановятся, как только его покинут живые существа.
Спрашиваю:
— Кость, если снаружи появится очевидная опасность — предупреждай. В комнату вломятся или еще что.
— Неделя жизни.
— Ага, помню, — морщусь, запивая мясо пряным глинтвейном.
Так, пора заканчивать разбазаривать молодость. Это не шуточки. Только кажется, что ее дохрена, а через месяц стану стариком.
Над головой пролетает проклятая подвеска. Удивленно перевожу взгляд на запыхавшуюся Кису. Ее лицо блестит от пота, глаза слезятся от злости. Грудь с выпирающими через ткань сосками вздымается. Проглатываю кусок мяса. Я, конечно, брехал, что Киса не красавица. Она самая сексуальная разбойница, которую только можно представить.
Так, не о том думаю. Спрашиваю у девушки:
— Ты прикасалась к подвеске?
— Чо-о?!
Закатываю глаза, киваю на пол, куда приземлилось якобы проклятое украшение:
— Вон ту штуку трогала? Как себя чувствуешь?
— Отстань от меня, понял! Не хочу слышать твой мерзкий голос!
— Значит, трогала... хм... Костя, ты мне брехал.
Голос черепа просто сияет язвительной радостью:
— Признайтесь, вы же для этого держали здесь девку? Хотели проверить подвеску?
Пожимаю плечами, не отвечаю. Костя неправ. Вредить Кисе я не планировал. Хотя мог бы и догадаться, что ума не щупать всё своими разбойничьими ручонками у нее не хватит. А так получается, что я испытал на ней «действенность магических артефактов». Вот только если бы с ней что-то случилось, не считалось бы это порчей моего имущества?
А еще Киса немного веселит Костю. Я это вижу. Да и со мной он не спешит вступать в отношения «игнора» из-за некоторых недопониманий. Как он там сказал? «Уверен, мы поймем друг друга». Если я правильно допёр в тонкий смысл этих слов, то он вряд ли бы не намекнул Кисе об опасности подвески. В общем, для могущественных черепов смеяться и издеваться над слабыми давно уже невесело. Так я мыслю.
Рассматриваю Кису. Видимых изменений в ней нет. Не думаю, что она проклята или что-то вроде того. А еще перстень, который она, ожидаемо, примерила и показала мне, на что он способен. Я полагал, что этот артефакт безопасен, раз принц его носил. Были сомнения только по поводу совместимости с телом. Физическая сила не может браться из пустого места. Принц худощав, но вполне натренирован и мускулист. Так же как и Киса. А с моим телом могло произойти что угодно. Порвались бы сухожилья или вытек из ушей жир.
Эх, что поделать. Я коллекционер проклятых и греховидных артефактов. Если бы лично совал нос в каждый графин с джином, то не дожил бы и до двадцати. Но и людей я не очень люблю использовать как лабораторных крыс. Жизнь — это не игрушка, а целая вселенная.
Усмехаюсь про себя. Тоже мне мизантроп, подвешивающий пацанов-насильников на суках. Не стоит обманываться внешностью этой кошечки. Она разбойница, воровка и, возможно, убийца, не сильно отличающаяся от Шмыга. Я ничего о ней не знаю.
Хм, если так подумать, то Киса... просто противоположность Лии. Но нисколько ей не уступает по красоте. Это как сочный шашлык и спелая черешня. Очень вкусно и то и другое. Но разное.
Из размышлений меня выбивает ехидный голос Кости:
— Я же говорил, что у вас черная душонка, мастер. Использовали девку, чтобы проверить проклятый артефакт. Еще немного и повышу вас до «О, великий». Очень рекомендую вам заняться искусством энтропии.
Сам додумал, сам порадовался. Вот что значит «атрофированное за тысячи лет мышление».
Киса щерится:
— Вот значит что... Теперь понятно, для чего ты меня тут держал и ничего не требовал.
Да нет же, блин...
Костя не унимается:
— А ты что думала, девка? В сказку попала? Добро пожаловать в обитель тьмы нового Властелина Смерти. Пока он не вырос, у тебя еще есть шанс скинуть с себя эти тряпки, встать перед ним на колени, широко открыть грязный ротик, высунуть слюнявый язычок и...
— Закрой свою пасть!!! — визжит побагровевшая Киса.
Молча делаю «фейспалм». Как же я умудрился попасть в этот балаган?..
***
Мы молчим уже минут двадцать местного времени. Слышатся только редкие «ква» и мое ленивое прожёвывание. Я старался не спешить с едой, чтобы насыщение пришло быстрее, чем ощущение
