который даже трудно описать словами.
Ну и конечно, у него есть фото с Элизой в «Избранном», кто бы сомневался. Я не стал их открывать и читать подписи, чтобы лишний раз не портить себе настроение. Черно-белая иконка профиля, на которой Август с прищуром смотрит в объектив камеры, подсвечивалась синим, что говорило о наличии не просмотренных мною «Историй» – временных фото или видео, которые пропадают спустя сутки после публикации и не отображаются в основной ленте профиля.
Я ткнул пальцем на аватарку. Первая история была типичным видео ни о чем, где он травит какие-то шутки. А вот все последующие истории заставили меня скрежетать зубами. Угадайте, кого я там увидел?
Видео, снятое от первого лица где-то в горной местности, начиналось с рева квадроцикла и жуткой тряски камеры. Август выжимал ручку газа до предела, но в какой-то момент его обогнал второй ездок, в приталенном камуфляжном костюме. Несмотря на шлем, я узнал ее серые волосы. Элиза помчалась далеко вперед, оставляя этого увальня буквально глотать снежную пыль. Не могу сказать, что меня как-то заботили ее гоночные успехи в этот момент.
Следующая история воспламенила меня еще сильнее. Это было фото, на котором Август стоит одной ногой на квадроцикле со шлемом в руке и c самодовольной улыбкой смотрит в камеру. Чуть позади него стоит квадроцикл Элизы. Девушка привстала над сиденьем и обеими руками схватилась за руль, ровно держа спину. Однако разозлило меня не столько это, сколько подпись, наложенная прямо на фотографию:
«Пока одни лентяи валяются на койке, другие берут от жизни все».
А не пойти ли тебе?.. Я сжал зубы.
Я и не думал, что следующая недавно выложенная история будет способна разозлить меня еще сильнее, однако, боже, как я ошибался.
Снова видео, снова природа. На заднем фоне припаркованы квадроциклы. Август, рядом стоит Элиза и немного озадаченно смотрит по сторонам. Пять человек выталкивают ближе к камере шестого, невзрачного парнишку в серой толстовке, простых джинсах и кедах. Толпа начинает петь песню «С днем рождения». Август и Элиза поют вместе со всеми и хлопают в ладоши.
Видео заканчивается – и сразу включается следующая история в формате фото с подписью.
В кадре находятся трое: тот парнишка, а перед ним Август, который приобнял отвлекшуюся на что-то в стороне Элизу.
Подпись: «Я никогда не забываю поздравить своих слуг с днем рождения Х)»
Я минуты две сидел и просто пялился в одну точку. В груди клокотал гнев. Я разрывался между желанием разбить телефон о стену и тем, чтобы написать кому-нибудь что-нибудь крайне язвительное. Даже знаю кому – Августу. В порыве гнева я закрыл истории и перешел в его личные сообщения. Написал короткое: «Тварь».
Ответа не пришлось долго ждать: уже спустя три секунды он отправил мне глумливый смайлик.
Я чуть было не начал что-то строчить, но внезапно замер, осознав, что кроме прямых оскорблений мне толком в голову ничего не лезет. Так нельзя. Это не просто тупо, это жалко. Я вышел из диалога с ним, забанил его, а затем перешел в свой список диалогов. Увидел, что Элиза до сих пор еще что-то мне печатает. Забанил и ее.
Вот теперь можно и телефон об стенку разбить. Мощно, вдребезги, чтобы вмятина осталась.
Руки загорелись черным. Плевать. Я в тот момент уже замахнулся и что было силы всадил телефоном прямо в плазму. С громким звоном черное стекло экрана покрылось белой паутинкой из трещин почти до самых краев, прямо в центре телевизора торчали остатки моего телефона. Он прошел сквозь плазму, как нож, и застрял в стене.
Злобно бормоча себе под нос ругательства, я покосился на подскочившего от неожиданности Джонни-младшего, который подозрительно покосился на меня.
– Что-то случилось, шеф? – он то и дело смотрел то на меня, то на плазму.
– Типа того, – я удивленно смотрел на свои запястья: их покрывали острые, рваные линии, накладывающиеся друг на друга в хаотичном порядке. Прямо как у мамы, когда она злилась.
Я еще некоторое время просто сидел, тяжело дыша. Пытался успокоиться. Получалось плохо. Я перевел взгляд на Джонни-младшего. Мне нужно было выговориться.
– Слушай, – он удивленно приподнял бровь, не ожидая, что после такой выходки я решу с ним о чем-то поговорить. – Хочу кое-что спросить.
Он оглянулся на разбитую плазму, а затем на меня, после чего присел обратно на свой стул.
– Спрашивайте. Но я сразу скажу, что в ваших клановских делах черт ногу сломит, так что я тут не большой советчик.
– Да я не об этом, – я сделал паузу, подбирая слова. – Что делать, когда ты столкнулся с проблемой и не знаешь, как ее решить? Даже не так… ты не можешь ее решить.
Охранник склонил голову влево, вспоминая что-то, а затем снова посмотрел на меня.
– Когда я был как вы, может, помладше, такой же потерянный ходил, – он снова глянул на телевизор. – Да это сразу видно, не серчайте. И отец мне тогда одну вещь сказал: «Бывают ситуации, в которых ты ничего не можешь изменить, но нет такой ситуации, в которой ты не можешь изменить себя». Я не сразу понял, о чем он, и пожалел… а вам советую понять это поскорее, ага?
– Спасибо, – я кивнул и выдохнул. Ну хоть что-то. Однако Джонни на этом не остановился.
– А ему это, кстати, дед мой сказал, Джонни-старший. Ну, то есть как, батяня тоже Джонни-старший, но… – за этим последовала десятиминутная тирада, повествующая о весьма обширном семейном древе Джонни Кравцев, среди которых, кстати, все-таки втиснулся один Давид (надо полагать, в семье его недолюбливали).
Дальше я его не особо слушал, но болтливый настрой Джонни хотя бы помог мне немного успокоиться.
Несмотря на глубокую ночь, сна не было ни в одном глазу, да и физически я ощущал себя хорошо. Слишком хорошо для того, кто всего несколько дней назад чуть не умер. Ноги слегка зудели, левый глаз тоже. Но в остальном я ощущал себя прекрасно.
Изменить себя… Окей, Марк, что ты можешь сделать сейчас? Вот прямо сейчас. Для начала – наконец разобраться с тем, что ты вообще можешь. Сколько ты уже тянул кота за яйца? Может, хватит?
Во-первых. Скверна.
Если Скверна все-таки во мне, то это объясняет произошедшее с моими навыками. Возможно, благодаря ей я не умер после того укола. Или все же умер?
Раз сдерживание энергии – это мой атрибут, логично, что после смерти его действие прекращает быть активным. При таком раскладе Скверна должна была бы расползтись по всей округе,
