– Я вот тоже так думаю.
Дорн вздохнул и посмотрел в окно. Он изменился за последнее время. Да все мы изменились. Только наши ребята остались прежними, те, что в пси-аномалии погибли.
Запах тут, конечно, в больнице. Пахнет таблетками, отстиранными простынями и слегка кровью. Не сказать, что противно, но пахнет болезнью, бедой.
В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, открыли настежь. М-да, отец у Дорна из тех, что явно привык командовать. Интересно, он может себе представить, как это может быть, что ему не подчиняются? На лице непроницаемая маска, ни за что не поймешь, что он сейчас думает на самом деле.
– Здравствуй, сын.
– Привет, пап.
– Э-э-э. Рядовой Нейл?
– Так точно, сэр!
– Говорят, вы себя здорово проявили во время рейда.
– Спасибо, сэр!
– Я думаю, мне нужно поблагодарить вас за спасение моего сына.
– Не стоит благодарности, сэр. Мы с Дагом стояли друг за друга до конца. Ему просто чуть меньше повезло. А потом русские…
Отец Дорна слегка скривился, как от зубной боли.
– Да, да, мне что-то такое говорили. А сейчас, Нейл, не могли бы вы…
– Нет, отец, он не может.
Дорн-старший с таким недоуменно-насмешливым видом посмотрел на сына, что мне стало все ясно. И почему Дорн записался в морскую пехоту, и почему стремился доказать себе, что он мужик, и почему, наконец, попросил меня остаться с ним рядом. Дорн выдержал взгляд своего предка и вроде бы чуть осмелел.
– Я хотел бы, чтобы ты знал все, что там произошло, пап.
Нейл мне нужен, чтобы кое-что рассказать, чего я не видел сам.
Крестик на пальцах держит под одеялом, как пить дать.
– Мне неприятно говорить, отец, но в первом бою я струсил.
– Вот как. А мне говорили, что ты завалил в одиночку какое-то чудище, которое стоит пятерых бойцов. Нейл, разве это не так?
– Так точно, сэр! Видели бы вы этот бой! Мутант в тонну весом летел на Дага как локомотив. Я думал, что секунд пять – и ему конец, ей-богу, сэр, я сам в тот момент ничем не мог помочь. Даг даже бровью не повел, влепил ему в башку три пули, как Робин Гуд, а между прочим, он тогда даже стоять сам толком не мог.
– Даг действительно отвлек этого монстра на себя, чтобы спасти товарищей?
– Да, сэр, видели бы вы, как…
– Погоди, Алекс, помолчи, я объясню отцу кое-что. Скажем так, отец, мне не стыдно за то, что я делал в своем последнем бою.
– Другими словами, ты доказал себе, что чего-то стоишь?
– Да, отец, доказал на все сто процентов.
– Значит, я могу тебя забрать? Гарвард все еще ждет тебя, сынок.
– Нет, отец. Я приобрел в Зоне, как ее называют русские, опыт, который должен передать другим. Иначе морпехи США будут гибнуть, как погибли солдаты нашего отделения.
Как же захотелось мне исчезнуть из этой комнаты! Отец Дорна словно уменьшался на глазах, сидя на неудобном больничном стуле, хотя он был виден мне только со спины. Я уже делал знаки Дорну глазами, ушами, носом и не знаю сам чем еще, но тот меня упорно не замечал. Дорн-старший, наверное, сейчас услышал слово «нет» от своего сына столько раз, сколько не слышал за всю свою предыдущую жизнь.
Отец Дага тяжело вздохнул и наконец произнес то, что было нужно. Все-таки он крепкий мужик, настоящий американец.
– Я был не прав, Даг, во время нашей последней встречи. Родители часто не замечают, как вырастают их дети, но я совершил еще большую ошибку. Я не понял другого, я не увидел, как ты превратился в настоящего мужчину. Ты простишь меня, сынок?
Даг сиял как новенький доллар. Я еще раз сделал жест в сторону двери, но Дорн-младший только слегка качнул головой.
– Я люблю тебя, отец.
– И я люблю тебя, Даг. Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты пропал без вести. Это ведь все из-за меня, старого дурака.
– Конечно. Но мне это было действительно необходимо. Как, кстати, ма?
– Ой, лучше не спрашивай.
– Отец, мне нужно сказать тебе еще одну очень важную вещь, которая тебе может не понравиться.
– Надеюсь, ты не решил сделать армию делом всей жизни?
– Нет, отец, мне больше нечего здесь делать, только выполню свой долг перед ребятами и свалю отсюда.
– Рад слышать.
– Когда меня ранило, понимаешь, я потерял половину своей крови. Алекс пытался влить мне физраствор, но не смог, а скорее просто не успел. Меня спасли русские.
Дорн-старший, который уже повернулся ко мне, вполоборота нахмурил брови:
– И что, выписать им чек? Сколько?
– Отец, они двое суток тащили меня на себе по болотам, хотя вполне могли уйти. Не оскорбляй их, пожалуйста.
– Извини.
– Меня, как я сказал, спасли русские. А точнее, русская медсестра, которая случайно оказалась рядом и у которой, ты не поверишь, оказалась кровь нулевой группы. Она чуть сама не умерла, когда отдала мне свою кровь. Нейл, так ведь?
– Натали? Ну да, я у нее из вены иглу вытащил, когда она уже почти отключилась.
– И я, отец… в общем, она мне не безразлична. Погоди, дай договорить. Может так случиться, заметь, я пока говорю «может». Так вот, может так случиться, что я захочу связать с ней свою жизнь. И тогда это будет мое решение. Мое, отец, и ничье другое. Я буду сам нести ответственность за это всю свою жизнь. Если я буду вынужден, я останусь в армии, чтобы прокормить свою семью, но в этом вопросе не позволю никому говорить мне, как поступать, ни матери, ни братьям, ни президенту США. Даже тебе, отец, не позволю.
Я отвернулся, чтобы не смотреть на Дагова старика, и съежился, чтобы казаться незаметнее.
– Но если ты одобришь мой выбор, пап, я буду невероятно, фантастически счастлив. Без твоего согласия мне будет очень горько, потому что, отец, я тебя не только уважаю, но и очень, ты слышишь, очень люблю.
В больничной палате воцарилась тишина. Наконец Дорн-старший откашлялся и произнес:
– Это не та худенькая девушка в белом платье с цветочками, которая только что спряталась от меня в дамской комнате?
– Да, это она.
– Ты знаешь мое отношение к красным. Конечно, согласиться с этим мне будет нелегко. Но, черт возьми, Даг, если ты хочешь, чтобы я хотя бы попытался, тебе придется нас познакомить.
Даг улыбнулся до ушей и подмигнул. С облегчением, на цыпочках, стараясь быть как можно более незаметным, я прошмыгнул к двери и выскользнул из палаты.
Интересно, а что скажет отец Дага, когда познакомится с папашей Натали?
Александр Федоров. Охотинспектор Климовского района
Хорошо быть дома. Так много было всего, что голова кругом. Мать места не находит от радости, тяжело ей пришлось за предыдущую неделю, уж поди схоронила мужа и дочь. Сейчас хлопочет по хозяйству, бегает как молоденькая, вон бутыль с самогоном, слышу, позвякивает.
