– Согласен. А что сватья, до драки, надеюсь, не дошло?
– Тут самое смешное начинается. Помнишь, что спросил Егорыч, когда мы к американцам вышли?
– Конечно. Как узнать, нет ли у Дорна еврейских кровей. Я еще ему тогда сказал, что он совсем из ума выжил, тут мы только что спаслись непонятно каким чудом, а он не придумал ничего лучше, чем какой-то хренью интересоваться.
– Это у него пунктик такой.
– О, какие ты знаешь слова. «Пунктик».
– Да, блин. Еще могу сказать «идефикс». Доволен? С тобой и Батей походишь, еще и не тому научишься. Ладно, к Егорычу перейдем. Так вот, папаша у Дорна такой же, как и Егорыч, оказался, только американского разлива. Более образованный и знающий, естественно. Хитрый Дорн сам ему тему подбросил. Саня и наехал на Дорнова отца – типа мол, вы тут развели сионизм по всему миру и все такое.
– Это я хорошо представляю.
– А тот возьми и согласись. Тут они и спелись. Наташка говорит, утомилась переводить. Под конец беседы Саня американца учил водку стаканами пить и не закусывать.
Мужчины рассмеялись.
– Егерь сказал на прощание, что, жалко, он по-английски ни бум-бум, и клятвенно обещал выучить язык потенциального противника.
– И как он в своем лесу будет это делать?
– Ты, Старшой, еще самого главного не знаешь. Держись за стул покрепче. Наш Егорыч теперь, между прочим, Александр Егорович, депутат Брянской областной думы.
– Не может быть. Напарник, ты свистишь.
– Ничего я не свищу. Еще как может!
– Во дела.
– Ты бы видел, как он выступает!
– Ни в жизнь не поверю, что Сашка Демосфеном стал.
– Демосфен, это кто?
– Гм. Говорить красиво мужик умел.
– Понял. Нет, он и не стал красиво говорить, и вообще не изменился. Фишка в другом. Егорыч перед народом выступает так же как обычно, говорит по-простому. Клеймит буржуев и олигархов по полной программе. Он совсем не теряется перед народом, типа свой, крестьянский депутат. Наташка говорит, в Москву его недавно вызывали. Второй Шандыбин, говорят, не знаю, что это значит. Могут, кстати, и в Госдуму послать по партийной линии.
– Чудные дела творятся.
– Не говори. Ну и еще какой-то Вован тебя спрашивал.
– О, черт, неудобно-то как. Я с его карабином до сих пор по Зоне ползаю.
– Да он не в претензии. Просил, если уж конфисковали его карабин, собраться всем вместе и на память сфотографироваться. В порядке компенсации. Говорит, распишитесь на фотке, и он ее в офисе повесит, чтобы все видели, кто у него друзья. Они с Егорычем вроде через месяца три в Брянск собираются приехать на охоту.
– А как у Сани уживается нелюбовь к олигархам и хорошие отношения с Вованом?
– Очень просто. Он говорит, что ненавидит олигархов как класс, а Вована уважает как человека.
– Философ, однако.
– Ага. А про зятя говорит, что будет разлагать врага изнутри.
– Снимаю шляпу перед нашим депутатом. Ладно, давай к делу. Твоя доля.
Старшой вытащил из внутреннего кармана пухлый пакет и передал его Напарнику. Тот, не считая, переложил себе в рюкзак.
– Через три дня выброс. Пойдем?
– Да уж наверное, сидеть сложа руки не будем. Кто еще идет?
– Батя с отмычкой, Отступник и Адидас. За оставшиеся дни еще найдем пару-тройку надежных людей.
– Отлично.
– Как твои-то?
Напарник тяжело вздохнул:
– Да все так же. Хорошо еще, все живы.
– Может, хотя бы брата в Зону сводить?
– Пока не уверен. Он на своей, на уголовной зоне изменился, и не в лучшую сторону.
– Как скажешь.
– Слышь, Старшой, я вот пока ходил, все думал знаешь над чем?
– Над чем?
– Эта вся наша история, особенно после Монолита, стала для каждого точкой отсчета новой жизни. Ты подался в сталкеры, Наташка с Дагом поженились, Нейл в офицеры пошел, Сашка вообще большим человеком стал. Один я кем был, тем и остался.
– Главные изменения, Артем, те, что происходят внутри. Понял?
– Думаешь? А может, ты и прав.
– Не может быть, а точно. Для тебя этот Монолит стал точкой отсчета больше, чем для кого-либо из нас. Поверь.
– Ну тогда ладно. А сам-то ты не жалеешь, что ушел в сталкеры?
– Ни секунды. Жалею только об одном, что раньше этого не сделал.
– А что это мы на сухую сидим, а? Хорошие люди посидят, посидят да выпьют. Так ведь?
– Это точно. Ну что, за удачу?
– За удачу, Старшой.
