Душа вылетает из тела, оставляя ненужные больше ей оболочки, устремляясь к свету.
– Ты оставил троих детей и племя, доверенное тебе, только из-за гордости, из-за того, чтобы не подумали, что ты струсил, – говорят мне архангелы. – Тобой овладела гордыня.
Процессы стремительно ускоряются. Снова чистилище. Его я прохожу очень быстро. Мои жизни загружаются, как в компьютер, в мое сознание. Следующее воплощение – женщина, муж, дети, смерть, свет, архангелы, чистилище. Снова воплощение – опять женщина, нищета, смерти вокруг, самоубийство. Жизнь где-то в самых глубинах чистилища тянется очень долго и восхождение наверх, к свету, кажется вечностью. Но вот появляются архангелы, еще одна новая жизнь, императорский двор, смерть, свет, перевоплощение. Я перестаю разбирать события жизней, все проскальзывает в сознание и неожиданно замирает. Наступает полная тишина и темнота. Появляется приятное чувство в области сердца, чувство покоя и умиротворения, легкости и понимания жизни. Темнота постепенно проходит, и я начинаю разбирать фигуры людей вокруг себя и слышать их голоса, но не понимаю, о чем они говорят и что это за люди…
– Не кипишуй ты! Что-то с ним происходит… Может, все нормально, – произносит какой-то дед, и я понимаю, что уже где-то видел его, что я его знаю…
Все люди вокруг уставились на меня. Я их знаю, но не могу вспомнить, не могу понять, где я нахожусь.
– Нормально все? Вернулся? – спрашивает у меня дед. Я осматриваюсь: поляна, горы, вертолет, я в руках держу какой-то предмет, похожий на… Ну, конечно же – Золотой цветок. Я моментально все вспоминаю и понимаю. Вспоминаю всех этих людей, вспоминаю, зачем мы здесь.
– Толя, не молчи! Пугаешь! – обращается ко мне кто-то.
Я поворачиваюсь к говорящему, но не отвечаю, все мое сознание еще не здесь, не на поляне вместе со всеми, а в увиденных мною событиях, моих жизнях.
– Все нормально… все нормально… – прошелестел я губами и сел, ошалевший, на землю, обхватив голову руками.
«Как все просто и одновременно – сложно, – думал я. – Живем, чтобы развиваться… И чем больше развиваемся, тем ближе к Богу… Не развиваемся – дальше от Бога. И все только ради того, чтобы приблизиться к Нему. Чем раньше поверим и будем стремиться к Нему, тем скорее закончатся воплощения. А что это – «когда закончатся»? Что это – «когда приблизимся»?»
«Вы должны уподобиться Ему, стать богами и творцами Вселенной», – прозвучал в моем сознании ответ на мой вопрос.
«Стать богами. От простейшего – к сложному. Пройти все ступени эволюции, чтобы потом самому творить жизнь и расширять пределы Вселенной. Конечно, для этого мы и живем», – здесь я и поставил точку.
Пока я сидел, погрузившись в глубокие думы, Синицын с Василием Александровичем сошлись в горячем споре:
– Водой его окатить – и вернется! – орал Синицын. – Пока не поздно. Кто его знает, что он увидел! Перекроет – придется парня в дурдом везти.
– Он же сказал: «нормально все», – отстаивал мою неприкосновенность дед. – Пускай посидит, подумает. Не мешай. Сам вернется.
– Сам вернется?! Да посмотри на него – он же ничего не слышит. Он не здесь, он далеко… – Синицын носился по поляне, иногда заглядывая мне в лицо.
– Да здесь я, здесь… – медленно ответил я, вставая и смотря на Золотой цветок в моей руке.
– Ну, что? – подскочил археолог. – Знаешь?
– Что – знаю? – я не понимал вопроса.
– Куда?
– К Богу… – ответил я, все еще пребывая в своих мыслях.
– Что – к Богу?.. – Синицын ничего не понимал.
– Стремиться нужно к Богу…
– Что ты видел? – спросил меня Василий Александрович.
– Свое появление на планете, рождение минерала, потом – растение, животные, человек, как появляется жизнь, как появляются и умирают тела… Все свои жизни видел…
– Так быстро? – удивился кто-то.
– А сколько времени прошло? – спросил я.
– С какого момента? – поинтересовался Синицын, еле сдерживая волнение.
– Как я Цветок приложил к сердцу…
– Секунд десять, не больше, – ответил дед.
– Так куда нести-то его? – вдруг заволновался Синицын.
Я снова задумался, поэтому не услышал заданного археологом вопроса, только почувствовал руку на плече и слова Василия Александровича над ухом: «А почему к сердцу приложил, а не к сплетению?»
– Оно так захотело… – машинально ответил я. – Сердце все решает…
– Да что же вы! – в негодовании воскликнул Синицын. – Нести куда его? Нам время нельзя терять…
– Успокойся, – мирно ответил дед. – Мы все ровно двинуться никуда не можем. Сейчас ливанет.
Он мотнул головой в сторону надвигавшейся черной тучи с белой стеной под ней. С его словами на поляну налетел сильный порыв ветра, подтверждая, что он не намерен дать нам улететь.
«А действительно, куда его нести?» – озадачился и я вопросом Синицына.
И, совершенно непонятно как, в голове возник путь, по которому нам необходимо пройти.
– Нам никуда не надо лететь… – сказал я.
– Что ты сказал? – не расслышал Синицын.
– Я сказал, что нам никуда не надо лететь, – повторил я. – Мы правильно приехали. То, что мы ищем, – в этих горах. В Шамбалу можно попасть из четырех мест на планете, одно из них – здесь.
– Уверен? Где? Далеко? Ты знаешь дорогу? Расскажи, что ты видишь или слышишь? – Синицын разволновался еще сильнее, его начало трясти.
– Я весь путь наш вижу. Эту гору обойдем, и – вниз, в ущелье между гор… пройдем по ущелью – и на гору, через перевал… и – опять в ущелье спустимся… пройдем между скал, затем направо, в гору… там и будет вход… Нас ждут и просят, чтобы мы поспешили…
– Ты уверен? Может, это твое воображение играет? – недоверчиво спросил археолог.
– Уверен так же, как в том, что мы сейчас находимся на этой поляне, – твердо сказал я.
Мои спутники стали неуверенно переглядываться, и их взгляды, все сразу, уперлись в стоявшего поодаль пилота, с неподдельным любопытством наблюдавшего за происходившим.
– За горой есть перевал? – спросил его Василий Александрович.
– Есть там перевал, – не совсем уверенно подтвердил вертолетчик. – Старый… Там обвалы сильные были, и никто им больше не пользуется, опасный очень стал. Все любители по горам полазить ходят через дальний, километрах в тридцати от того, про который он говорит. Там, я знаю, такие же ребята были, Шамбалу искали. Но у вас, как я понял, шансов побольше, чем у них.
Последнюю фразу он произнес с загадочной задумчивостью, глядя на Золотой цветок, который все еще покоился у меня в руках.
– Отвезешь нас куда надо, – то ли попросил, то ли приказал дед.
