взяли ещё четырёх росомах и стаю волков в восемь голов. Это был серьёзный результат. Утром пришедшая им на смену группа, воодушевлённая добычей и наставленная на путь истинный путём показа жилистого Мишкиного кулака перед носами, была заинструктирована до слёз и отправлена на места. Своих же стрелков парень повёл в стойбище. У них были сутки, чтобы отогреться, отоспаться и вернуться обратно.
Ввалившись в избу, Мишка сбросил у порога всю поклажу и, растопив печь, поставил на неё котелок с водой. Кое-как перекусив, он вычистил оружие и, проверив, чтобы дверца топки была прикрыта, завалился спать. Проснувшись под вечер, парень сварил себе похлёбку с копчёными рёбрами и, плотно поев, принялся готовить оружие. Сменив магазины и к винтовке, и к пистолету, он переснарядил их, чтобы пружины не сажать, и снова завалился спать.
Проснулся он до рассвета. Убедившись, что выспался на всю катушку, парень позавтракал и, посетив уборную, принялся ждать рассвета. С первыми лучами солнца Мишка был в стойбище. Илкен и его команда уже были готовы к выходу. Вместе с ними парня встретил и Торгат. Увидев Мишку, он пыхнул своей неизменной трубочкой и, чуть усмехнувшись, проворчал:
– Снова ты меня обошёл, Мишка.
– А разве мы с тобой об заклад бились? Не помню такого, – улыбнулся парень, здороваясь.
– Я всю голову сломал, решая, как хищных отсюда отвадить, а ты всё по-своему сделал и победил.
– Рано ещё о победе говорить. Вот когда они отсюда дальше уйдут, тогда и праздновать станем.
– Хорошо придумал, – помолчав, похвалил его Торгат.
– Благодарствую, – склонил Мишка голову. – Только, боюсь, недолго это будет получаться. Хищники умные. Быстро поймут, куда ходить не надо.
– Ничего. Пока вы их так бить будете, мы со старшими своим способом охотиться станем, – успокоил его охотник. – Глядишь, так их и запутаем.
– Дай-то бог, – усмехнулся Мишка и, махнув своей команде рукой, повёл её к распадку.
Их сменщики за сутки взяли двух росомах и дюжину волков. Но следов вокруг распадка оказалось очень много. Что ни говори, а запах крови тут стоял такой, что даже парни невольно хмурились и старались не смотреть на груду брошенных туш.
Эти сутки также не прошли даром. К трём росомахам и пяти волкам прибавились шкуры трёх рысей. Уже дома, рассматривая свою крепко пополнившуюся коллекцию клыков, Мишка вдруг понял, что вся эта возня не имеет ничего общего с настоящей охотой.
Впрочем, это он и раньше знал, но выхода другого не видел. Следующие сутки оказались пустыми. Понимая, что хищники напуганы, парень решил сделать небольшой перерыв. Следующие двое суток к распадку никто не подходил. Утром третьего дня Мишка, взяв с собой Илкена, отправился проверять приманку. Как он и думал, голод оказался сильнее осторожности. Брошенные туши были обгрызены и растащены. Мрачно вздохнув, Мишка жестом показал напарнику в обратную сторону и, дождавшись, когда они отойдут от распадка на пару сотен метров, тихо сказал:
– Готовь на завтра парней. Хищники сюда приходить начали. Пора продолжить отстрел.
– Ага, сделаю, – кивнул паренёк.
Следующая засада принесла шкуры четырёх росомах, пятнадцати волков и двух рысей. Мишка только в затылке чесал, пытаясь вычислить хотя бы примерный алгоритм появления животных, но всё было бесполезно. Когда и откуда они приходят в распадок, так и оставалось тайной за семью печатями. В таком ритме они прожили почти месяц, когда Торгат с довольным видом вдруг заявил, что копытные начинают возвращаться.
Как он это понял и откуда узнал, Мишка так и не понял, а сам охотник своих тайн выдавать не спешил. Так что парню осталось только пожать плечами и объявить отбой тревоги. А на следующий день, сменив винтовку на ружьё, он отправился на охоту за пушным зверем. К концу сезона по команде Торгата парни принесли на заимку уже выделанные шкуры, которые добыл Мишка.
Удивлённо разглядывая кожаные мешки, парень только головой качал. Торгат, заметив его удивление, лукаво усмехнулся и, раскуривая трубку, негромко спросил:
– Чему удивляешься, Мишка?
– Да я как-то не думал, что успел столько зверя набить, – признался парень.
– Десяток росомах, три десятка волков и шесть рысей. Всё тобой взято. Добрая добыча, Мишка.
– Добрая-то добрая. Да только не по душе мне такая охота, – вздохнул он.
– Понял, – удовлетворённо кивнул Торгат. – Помнишь, как я не хотел такую охоту устраивать?
– Конечно, помню, – снова вздохнул Мишка. – И теперь понимаю почему. Нельзя так охотиться, но выхода не было. Или мы, или они. Плохое время, Торгат. Из-за войны всё.
– Верно, Мишка. Плохое время. Недаром мы белого лося видели.
– А что дальше будет? – помолчав, тихо спросил Мишка.
– Не знаю. Шаман каждую новую луну камлает, пытается будущее узнать, но духи молчат. Словно не слышат. Страшно мне, Мишка, – неожиданно признался охотник. – Не за себя, за детей страшно. И как быть, не знаю. Потому и злюсь на молодых. Вокруг не смотрят. Одним днём живут. А ты что думаешь? – вдруг спросил он.
– И я не знаю, Торгат, – помолчав, признался парень. – Война не один год идти будет. Это точно. Звери из тех мест уже ушли. Хищников мы отсюда прогнали. Даст бог, переживём. Весной снова надо будет золото мыть и на припасы его обменивать. Пусть лучше запас будет.
– Верно, Мишка. Так и сделаем. Будем золото мыть и рыбу ловить. Она от войны не убегает, – грустно улыбнулся охотник, крепко хлопнув парня по плечу.
* * *
Сезон закончился. Лёд на реке потемнел, хотя по ночам всё ещё подмораживало. Загрузив аэросани так, что оси гнулись, Мишка отправился домой. За долгую зиму женщины успели выделать парню всю добычу, так что оставалось только продать всю добытую пушнину. С этими приятными мыслями Мишка гнал свой транспорт по реке, не забывая поглядывать на берега. Как ни крути, а война всё ещё идёт, так что хунхузы вполне способны устроить ему засаду.
В одиночку от банды так просто не отобьёшься, даже имея под рукой кучу оружия и гранаты. Вспомнив про свой арсенал, парень покосился на стоящий у дверцы кожаный ранец. Да-да, именно ранец. Уж очень удобная штука. Стенки плотные, даже уронишь – не страшно. Задняя стенка, которая касается спины, обшита ещё и грубой холстиной, чтобы поясница не потела. В общем, Мишка использовал в изготовлении этой штуки все свои знания. Вообще, он сам начал замечать, что перестал оглядываться на окружающих, когда решал сделать что-то необычное.
Давно закрепившаяся за ним слава мастера-изобретателя приносила свои плоды. Лепи что хочешь, главное, чтобы это что-то было не слишком технологичным. Впрочем, это ему не грозило. При местном станочном парке и полном
