энергия. Вместе с этим отец Антоний забормотал слова молитвы. Тихо, как будто бы про себя. Не знаю, имела ли она действие, или служила лишь медиатором, однако течение энергии постепенно усилилось, а сама она собралась где-то около глазниц, что я мог понять лишь по холодку, окутавшему эту часть тела. Даже приятному, если учесть, сколь сильно была обожжена кожа в этом месте.
Затем резко, в один миг, холод рванул в раны, резанув болью. Я даже дернулся, однако оказался удержан неожиданно твердой рукой священника. Почти сразу боль начала стихать, а темноту сознания неожиданно прорезал лучик света.
— Открывай глаза медленно, сын мой. Резкий свет будет слишком болезненным.
Послушавшись совета, я чуть приоткрыл веки и тут же зажмурился. Затем предпринял вторую попытку, уже более успешную. Свет все еще нестерпимо жег, на глазах выступали слезы. И все же мне удалось рассмотреть мир вокруг. И вроде я был лишен зрения всего десяток минут, не больше, но испытал настоящее облегчение от его возвращения.
— Спасибо отец Атоний, — коротко, но с чувством поблагодарил я.
— Не стоит, не стоит. Вы защищаете наш город и его жителей, — благожелательно ответил священник, а затем внезапно застыл. Лицо отца Антония обратилось в белую маску, не говоря более ни слова, он обернулся и пошел прочь. И было что-то в этом человеке, из-за чего ни я, ни Кацуми не стали его останавливать.
В то же самое время крики и грохот за воротами внезапно сменили тональность. Многоголосый стон едва не сотряс стены, вой жутко умирающих существ пробрал до дрожи. Удары о ворота мгновенно смолкли и не спешили возобновляться. В этот момент я не знал, что именно произошло. Но позже всех выживших членов отряда просветили об истинной цели нашей вылазки. О том, что в тот самый момент, когда мы сдерживали демонов, несколько добровольцев проникли в стены барбакана вместе с бочками с кислотой. Которые, в нужный момент, вылили прямо на головы врагов. Как и прошлых защитников, этих храбрецов вскоре выжгли огненными заклятьями, однако это не помогло вернуть демонам убитых и самого главного — потерянного времени.
Глава 11. Битва за Меран. Часть IV.
Спустя полтора часа после начала штурма.
Со стороны архигерцог Гламорган выглядел воплощением спокойствия. Ровный, привычно красноватый цвет лица, плавные движения, не мигающий взгляд, устремленный будто бы в никуда. Он словно бы и не видел разворачивавшейся совсем близко бойни, не переживал об исходе кровавого штурма. И лишь демоны, хорошо знавшие своего властелина, понимали, насколько напускным являлось это спокойствие.
Архигерцог прикрыл глаза, справляясь с внутренней бурей, вспыхнувшей при лицезрении сломанной фигуры князя Инферно, упавшего в ров. Затем обвел взглядом поле боя, устланное трупами. Мертвых было много, невероятно много. Десятки тысяч. Потери превосходили самые мрачные прогнозы, притом до победы все еще оставалось бесконечно далеко. Тысячи демонов преодолели ров и первую стену. Однако на ней покоилась вторая. Выше, массивней. С множеством оборонявших ее защитников. Будь у детей Инферно полет — они бы разом набросились на врагов, растерзали их в клочья. Однако вместо этого им приходилось беспомощно толпиться на узкой площадке земли, под огнем защитников Мерана, ожидая хоть малейшей возможности пробраться в крепость.
Чуть лучше было положение у четырех проходов в город. Все барбаканы оказались захвачены. Некоторые дважды. Крепостные ворота жгли, рвали когтями, обрушивали на них каскады заклятий. Было очевидно, что уже скоро преграда падет, и демоны смогут ворваться внутрь. Однако там их должно было ждать новое препятствие. Новая трата времени, схватка в стесненных условиях, где в каменном мешке на детей Инферно обрушится сонм страшных заклятий. Если все пойдет так и дальше, то армия будет обескровлена, потерпит поражение. Впрочем, Гламорган не собирался допускать подобное. Он был архигерцогом и потому умел даже неудачи обращать к своей пользе.
— Повелитель, мы готовы приступить к ритуалу, — обратился к Гламоргану князь Драгонар.
Архигерцог обвел взглядом заклинательный круг. Исполненный лучшими мастерами Инферно, сейчас он буквально дышал кровью, силой, Хаосом. Тридцать могущественных чародеев были принесены в жертву на этом алтаре. Их души получили страшные раны, но исполнили свое предназначение — усилили заклятье «Армагеддон», сделав его по настоящему смертоносным. А сейчас новые тридцать разумных послужат схожей цели. Благо откат от заклинания пятого ранга уже сошел на нет.
— Я приступаю, — произнес Гламорган и шагнул в центр заклинательного круга.
Из жертв ближе всего к архигерцогу находилась молодая эльфийка. Заклятье крепко сковывало женщину, не давая шелохнуться. Ее светлая, почти белая кожа была испещрена метками, кровь сочилась из вырезанных знаков, пятная совершенное тело. Могущественная чародейка на службе одного из лордов, она нанесла Инферно большой ущерб, и теперь должна была за него расплатиться. И видно эта перспектива до ужаса пугала женщину, страх и отчаянье отражались в ее глазах, что только благоприятствовало будущему ритуалу.
Стоявший над ней князь Драгонар поднял кинжал. В то же время это движение повторили двадцать девять его собратьев. Сам же Гламорган начал медленно творить чары, обращаясь к одному из великих искусств, к магии школы Смерти. Черное хрупкое заклятье сформировалось в руке, зыбкое, едва удерживаемое в реальности. Оно нуждалось в мане, в громадных объемах маны. Словно бездна, чары поглотили энергию архигерцога, но и этого им было мало.
Ментальная мысль-приказ и ритуальные кинжалы погрузились в плоть жертв. Эльфийка захлебнулась в беззвучном крике боли, метки на ее теле вспыхнули, прожигая кожу, расходясь тонкой паутиной линий. Жилы чар встретились вместе, оплелись подобно уродливой сетке. А затем начали сжиматься, выдавливая саму жизнь из своих жертв. Тело эльфийки высохло за секунды, обратившись в лишенную соков мумию. В то время как жизненная сила потекла к центру заклинательного круга. Туда, где стоял Гламорган.
Это было самым сложным моментом во всем ритуале. Очистив сознание от любых посторонних мыслей, архигерцог направил разрозненные потоки в одну точку — в матово поблескивающий шар заклинания магии Смерти. В этот миг одного неверного шага, одной дестабилизированной линии могло бы хватить, чтобы уничтожить и самого Гламоргана и его приближенных. Слишком уж значительные силы были использованы в ритуале. Однако защитники Мерана не предприняли ни одной попытки, чтобы помешать созданию чар. Впрочем, они все равно не имели шанса пробиться через выставленную защиту. Сам же архигерцог был слишком опытен, чтобы ошибиться. Он впитал всю энергию, что была получена от тридцати жертв. Дал себе несколько мгновений полюбоваться на сотворенный шедевр, а затем метнул шар в
